Органы на экспорт [ Редагувати ]
Стамбул. Полицейские штурмуют госпиталь Юсуфа Сонмеза. Знаменитого трансплантолога взяли в заложники. Он не заплатил за донорскую почку. Родственники донора угрожают убить хирурга.
После многочасовой осады преступники сдаются. Их увозят в следственный изолятор. Затем выводят Сонмеза - в наручниках. Он покупал человеческие органы для подпольных пересадок. В Турции это серьезное преступление, за которое доктора задерживали дважды, но отпускали - за недостатком улик. На третий раз арестовать Сонмеза помогли налетчики, взявшие хирурга в заложники.
Коммерческую пересадку почки Сонмез поставил на поток. Журналисты прозвали его "Доктор Франкенштейн". За десять лет он заработал около сорока миллионов долларов. Его клиенты - очень богатые люди.
Андрей Кицану продал свою почку в клинике доктора Сонмеза. К нему пришел сельский врач. Врач никогда еще не был в этом доме. За доктором пришлось ехать на машине - Андрей живет на самом краю села.
Сейчас в помощи нуждается не Андрей, а его жена. У Анжелы температура выше сорока. В ее состоянии это смертельно опасно. Анжела не может двигаться. Молодая женщина прикована к постели вот уже несколько лет. Она была в Италии, на заработках, когда внезапно ее парализовало. Причина паралича неизвестна. Доктор вырывает листок из обычной записной книжки и выписывает набор антибиотиков. Стандартный рецепт - все, чем он может помочь Анжеле...
Сельский врач: "У нее правосторонняя пневмония, по-моему. Острая. Я не могу сказать без рентгена точно. Но подозрение на это".
Пневмония - это лишь следствие. Причина - парализованный организм истощен и ослаблен. А ведь еще совсем недавно она сама собиралась продать почку, но вместо нее донором стал Андрей.
Молдавское село Минжир. Источник сырья для клиники "Доктора Франкенштейна". В девяностые годы здесь платили не больше пяти долларов в месяц за любую работу. Сумма в три тысячи долларов казалась минжирцам астрономической. Платили ее за почку, которых у человека, как известно, две. О последствиях никто не знал и не хотел знать.
Андрей и Анжела Кицану не были исключением. Анжела быстро нашла нужного человека - Нину Унгуряну. Нина жила по соседству и за посреднические услуги брала деньги с односельчан. Из взрослых жителей села, каждый двадцатый продал почку с ее помощью. До сегодняшнего дня дожили не все.
Андрей Кицану, донор: "Ну, это было в 1998 году, моя жена сначала хотела пойти продать свою почку, потому что... Это уже в декабре месяце, где-то так, начало 99-м году. И она узнала, ну, услышав, что есть такая возможность, что можно пойти продать почку за три тысячи долларов. И в селе есть одна женщина, Унгурян Нина, она ходила к ней и узнала и она сказала, что да, есть такая возможность, чтобы пойти в Турцию, продать почку".
Анжела Кицану: "И когда узнала про это, про Нину эту, я пошла уже, чтобы он не знал. После этого я ему рассказала, он не был согласен. Нет, ни за что, говорит".
Анжела ждала ребенка. Она решила избавиться от него. Ради трех тысяч долларов.
Андрей Кицану: "Она сама хотела, потому что... не имели, выхода из ситуации не было. Вот она так решила. И она забеременела, и после этого она спросила Нину Унгурян: "Можно делать аборт и пойти?" Она сказала "Нет, потому что быть слабеть и не знаешь как там, чтобы не были проблемы со здоровьем после этого".
Анжела Кицану: "Я хотела, а не, это, я хотела сказать, выкидыш делать, аборт. И как назло, Нина не хотела взять меня, потому что они боялись. Потому что после этой аборт могло ослабить, и они боялись. Сказали: "Не-не-не". Вот. А Андрей был вообще рад. Мы решили, пусть останется ребёнок".
Вот он, младший сын Андрея. Ему семь лет.
Андрей Кицану: "После этого я решил, что поехали. Я слышал, Унгуряну, сосед, который тоже, вместе поехали и с ним беседовали, я сказал: "Давай, поехали, будем". "Ну, давай, будет..."
Анжела Кицану: "И на обеде, когда пришла дома, уже его не было".
В конце девяностых сотни людей в Молдавии искали возможность продать свои органы. Их никто не заставлял делать это. Появились и маклеры, посредники между донорами и заказчиками. Власти растерялись. Поток доноров растет, а в уголовном кодексе нет статьи за торговлю органами. И тогда посредников обвинили в торговле людьми.
Полковник Эдуард Сибов руководил спецгруппой МВД Молдовы по расследованию случаев торговли органами. Он первый выяснил, что это бизнес транснационального масштаба.
Эдуард Сибов, полковник полиции: "Главный довод - это были деньги. И вербовка происходила достаточно быстро, то есть, в течении 2-3 недель человек был завербован. Он проходил медицинскую комиссию, где, то есть, узнавали вербовщики, что у него органы в порядке, что он не болел гепатитом и другими болезнями, и после чего уже покупались билеты на авиарейс и донор улетал в Турцию".
В Стамбул живой товар доставляется через Украину. Завербованных по одному-два человека свозят в гостиницу для транзитных пассажиров. Андрей Кицану был в одной из таких групп. Отсюда до Стамбула группу сопровождает Нина Скобиола. Ее разыскивает молдавская полиция. Но в Украине ей ничего не грозит. За каждую успешно отправленную группу Нина получает около пяти тысяч долларов.
Эдуард Сибов, полковник полиции: "Исходя из тех людей, которые обратились с заявлением в органы полиции для привлечения её к ответственности, что она их обманула, и сделала их донорами. Я думаю, что около 200 тысяч долларов она заработала по тем временам".
Андрей и остальные доноры получают простые инструкции - на посадку идти по отдельности, знакомство друг с другом не афишировать. В самолет сопровождающий заходит последним, убедившись, что вся группа уже на борту.
У Нины приготовлены деньги, чтобы откупиться от пограничников. На тот случай, если это не сработает, минжирцам дают адрес человека, который отвечает за турецкий этап доставки доноров. Зовут его Якуб. Но все идет по плану. Нина в самолете. Лайнер взлетает и берет курс на Стамбул.
Через два часа посадка в аэропорту имени Ататюрка. Якуб сам встречает группу. Вот он, на кадрах турецкого телевидения, сделанных скрытой камерой несколько лет спустя. Он собирает подписи под заявлением о добровольной сдаче органов. После формальностей - добро пожаловать в Турцию!
Турция. Страна по обе стороны Боспора, в которой Европа смешивается с Азией. Через Турцию проходят огромные финансовые потоки, в том числе, и не совсем прозрачные. Сюда можно въехать без особых проблем, и покинуть страну незамеченным.
Здесь уживаются высокие европейские технологии и низкие азиатские зарплаты. А жизнь здесь настолько дорога, что коррупция воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Турция вполне объективно стала страной нелегальных трансплантаций. Но главная причина субъективная - гений хирургии.
Мине Озбек, журналист телеканала CNN Turk: "Он умен. Он очень умен. И он стал преступником. И год за годом его профессионализм рос и рос. И если ты один из лучших профессионалов и одновременно в этом криминальном бизнесе, то ты можешь заработать кучу денег, если хорошо организуешь дело".
Мине Озбек, спецкор турецкого подразделения канала CNN. В 97-м ей удалось попасть в операционную, где проводились подпольные трансплантации. Она собрала целый архив доказательств того, что в клинике Юсуфа Сонмеза проводятся нелегальные операции. А сам хирург - в центре международной сети торговли органами.
Мине Озбек, журналист телеканала CNN Turk: "Ты быстро находишь то, чего тебе не хватает. Если тебе нужны доноры из Украины, Молдовы, Болгарии, ты знаешь, что там тоже есть криминалитет. Я думаю, разыскивать доноров ему помогали преступники в этих странах. Они лучше знали обстановку у себя дома. Юсуф был связан с ними деньгами".
К своим пятидесяти годам Сонмез успел стать одним из лучших трансплантологов мира и дважды побывать за решеткой по обвинению в нелегальных трансплантациях. С ним работала постоянная команда, часть которой занималась поиском доноров. Их вербовали в беднейших районах Стамбула.
Вот один из доноров. Он прячется от камеры - он явно считает себя соучастником нелегальной пересадки почки. Он боится правосудия.
А израильтянин Заки Шапира наоборот - во время рейда спокоен. То, что Шапира поставлял Сонмезу клиентов, доказать невозможно. Большинство пациентов Сонмеза из Израиля. Они тоже избегают появляться перед камерами. Они понимают, что покупают чужие органы. В Израиле это преступление.
Почечный конвейер Юсуфа Сонмеза запустился в 1996 году. Уже через год, летом 97-го, доходы доктора составили более 700 000 долларов в месяц. Все это стало известно, после того, как один из потенциальных доноров обратился к Мине Озбек.
В этом дешевом кафе в пригороде Стамбула незнакомец, очевидно, посредник, предложил ему заработать - продать почку. На встречу с главным покупателем, вместе с донором, под видом родственника отправился журналист со скрытой камерой.
Мине Озбек: "Мы отправились в госпиталь, в азиатскую часть города. И пришел доктор. Мы его увидели в первый раз. Европейского вида, бритая голова, в очках, лет примерно сорока пяти. И он представился - доктор Юсуф Сонмез. И он не сообразил, что все время его снимали. Наш журналист и этот бедняк сидели напротив него, и доктор начал разговор. Он сказал: "Послушай, я хочу купить твою почку за восемь тысяч долларов, и ты получишь деньги от меня. Когда? Сразу после операции. После операции я дам тебе в руки восемь тысяч долларов. Ты получишь их от меня. И ни от кого другого. " И наш донор говорит: "Хорошо".
В руках у Сонмеза - соглашение о добровольной сдаче органов. Но донор не знает, что оно не имеет никакой юридической силы. Донора сразу же отправляют на обследование. Дату операции не сообщают. Подставной родственник донора со скрытой камерой все время находится рядом, в палате. Но вот донора везут в операционную.
Операция по пересадке почки происходит в два этапа. Сначала изымают почку у донора, на это уходит около двух часов. Еще столько же времени уходит на то, чтобы подсадить почку реципиенту.
Сонмез научился делать эту операцию в два раза быстрее. Поначалу он пересаживал почку за шестьдесят тысяч долларов. Через десять лет операция в его клинике стоила уже двести тысяч.
О том, что готовится нелегальная трансплантация, Мине Озбек сообщила в полицию. Полицейские вместе с журналистами пришли в клинику. Подставной донор был на операционном столе. Тут же, в клинике, находился и поставщик пациентов, Заки Шапира.
Юсуфа арестовали, но выпустили через три дня. Полиции не хватило доказательств. Ассоциация турецких медиков запретила хирургу практиковать, но через полгода он уже снова оперировал. Тележурналисты, сами того не желая, сделали доктору неплохую рекламу. Количество клиентов из Израиля выросло. У Сонмеза был очень высокий показатель операций с положительным исходом.
Сонмез - универсальный трансплантолог. Турецкого хирурга интересовали результаты любых экспериментов в области трансплантологии. Он вполне мог бы пересаживать и другие органы, если бы это приносило больше денег, чем трансплантация почки.
Юрий Фурманов, доктор медицинских наук: "Я думаю, что теоретически все можно пересадить. Понимаете, техника трансплантологов очень высокая. Ничего там особенного нет. Надо сшить сосуды, сшить нервы, вот и все. Но это технически. Здесь огромную роль сыграло развитие микрохирургии. Вот когда научились шить сосуды разные, и сосудистая хирургия тоже, сосуды разных диаметров, вены, артерии, научились соединять нервы, это, конечно, была колоссальная революция в хирургии. И здесь наших микрохирургов надо вспомнить, так сказать, самыми добрыми словами".
Сегодня высокие медицинские технологии поставлены "на поток". Полвека назад трансплантология была всего лишь сферой смелых экспериментов. Пересаживать можно любые органы, пытался доказать советский хирург Владимир Демихов в 1954 году.
Юрий Фурманов, доктор медицинских наук: "Он действительно подсаживал головку щенка на шею взрослой собаки. Он восстанавливал сосуды, восстанавливал кровообращение, и какое-то время эта головка...
Она, конечно же, там пищевод же не соединялся. Она есть не могла. Но она открывала глаза, высовывала язык, капала слюна. Все это, так сказать, было. Это была... Для чего это делалось?- Не потому, что он был факиром, или он выступал в цирке, это было просто интересно. Поскольку это была прелюдия к пересадке органов. Это была отработка каких-то отдельных, так сказать, эпизодов этого процесса".
Юрий Фурманов, доктор медицинских наук: "Вот сейчас уже пересадка почки, - во всяком случае, за рубежом,- это банальная операция. Когда я был в Австрии, профессор Гук мне говорил, что у них каждый дежурный хирург обязан сделать пересадку почки, если это необходимо. Если привозят больного, тут не спрашивают: профессор ты, академик, кто бы ты ни был... Ты - хирург, ты обязан уметь делать пересадку почки; сшить 2 сосуда, мочеточник, и на этом операцию завершить".
Пересадка почки считается несложной трансплантацией. Ежегодно по всему миру делается около тридцати тысяч пересадок почки. В девяти случаях из десяти врачи используют органы погибших доноров.
Сейчас почку пересаживают от живого человека - мать отдает свой орган сыну. В этом контейнере со льдом - живая почка. Ее хранят в нем не более трех часов. Иначе она будет непригодна для пересадки.
Почку извлекают и кладут на ледяную подушку. За полтора часа орган вшивают пациенту. Убедившись, что почка работает, врачи накладывают швы.
Уже сегодня вечером пациент сможет встать с постели. Донор может вернуться домой через несколько дней. Но он никогда не будет здоровым человеком.
Андрей Кицану, донор: "Осень, начали грузить эти, кукурузу с поля; таскали, тяжело... И сказали, что после операции ничего не поднять полгода. Ну, как в селе?.. Есть работа. Так что? Будешь!... Кто будет за тебя будет таскать сюда?! И начали у меня, эти, начало болеть. Голова болела, не могу есть ночью, только вода, и рыгал опять. И ходил в больницу тоже. Ходил, в аптеке купил себе эти уколы; неделю ставили уколы, и все нормально. После этого не работал так сильно, потому что уже начал чувствовать, что не так".
Андрей собирается готовить на всю семью. Старшие сыновья помогают ему. Еда, как обычно, незатейливая - мамалыга и фасолевый суп. Любая работа в селе это тяжелый физический труд. Теперь, после операции, Андрей не может работать полноценно. В свои тридцать семь он - инвалид. У сыновей Андрея нет времени на детские развлечения. Они работают наравне с отцом - помогают ему и ухаживают за матерью. Раньше они жили в этом флигеле. После возвращения из Турции его переделали в летнюю кухню. Когда-то Андрей мечтал о деньгах. Теперь о здоровье и об обычной мужской работе.
Андрей Кицану : " Тяжело. Жена, дети...".
Стал уставать от своих обычных занятий по хозяйству. Самая большая покупка, которую Андрей сделал на заработанные деньги, это новый двигатель для мотоцикла. Остальное разошлось по мелочам.
Андрей Кицану: "Ну, что купил? Стиральную машину, потом ее продал. Анжела из Италии прислала деньги, так я купил автоматическую, нашу, молдавскую, за восемьсот лей. Ну, забор, вот этот забор, ворота сделали тогда".
Но многие односельчане Андрея, вернувшиеся из Турции, не смогли купить вообще ничего. Деньги у них отобрали.
Андрей Кицану: "Жена говорит: давай, лучше их спрятать. Потому что ходили эти - как? - рэкет, так называется, чтоб узнать, что есть деньги. Давай к этому, которые вернулись с Италии, из Греции... По домам ночью ходили они, били, забрали деньги. И мы ничего рассказывали никому, начали так, понемножку потратить, чтоб не заметил никто".
Андрей сожалеет лишь о том, что почку можно было бы продать куда выгоднее. Но доктора Сонмеза он ни в чем не винит.
Андрей Кицану: "Что, если так - пусть делает доброе дело. Как сказать, он не делал глупость, так, чтоб он делал операцию. Мы сами согласились, но только, чтоб она нас обманывал деньгами - вот делал глупость. Мы сами согласились, не... он не виноват никто".
Израиль. Отсюда большинство клиентов доктора Юсуфа. В Израиле законы, запрещающие торговлю органами, имеют "двойное дно". Покупать почку или другие части тела на территории Израиля противозаконно. Но можно это сделать за пределами страны.
Страховые компании оплачивают сомнительные операции. Для них выгоднее потратиться на нелегальную трансплантацию, чем оплачивать в течение всей жизни пациента процедуру очистки крови, гемодиализ. Здесь, в Израиле, живет человек, которому Андрей Кицану подарил вторую жизнь.
Алекс Рубан, пациент клиники "Сонмез Хастанеси" : "Для меня не проблема познакомиться со своим донором, но правильнее было бы это не делать. Ты не знаешь, как отреагирует противоположная сторона. Отношения с донором могут быть замечательными и теплыми, но они могут развиваться в нежелательном направлении. А вдруг у донора появится ощущение зависимости от меня, а у меня - чувство вины перед ним. И я буду пытаться откупиться от этого чувства. Донору я бесконечно благодарен, но я уже заплатил за операцию, а он уже продал свою почку".
Этого человека зовут Алекс Рубан. Алексу - около сорока. Недавно Алекс купил почку за 200 000 долларов там же, где за несколько лет до этого Андрей продал ее за три тысячи - в клинике доктора Сонмеза. Алекс - биржевой маклер.
Еще недавно для него были невозможными прогулки по набережной. Три года Алекс провел на искусственной почке. Все это время его фамилия была в листе ожидания, но подходящей почки от погибшего донора не было.
Алекс Рубан, пациент клиники "Сонмез Хастанеси" : "Основной инстинкт человека - выжить. И это совершенно естественный ход, найти себе донора, и сделать операцию".
Ждать трупную почку нужно было восемь лет. Для Алекса это был смертный приговор. Он ждал, что кто-нибудь из его троих братьев предложит себя в качестве донора. Братья не спешили. И тогда Алекс решил купить почку. Он связался с доктором Заки Шапира, и тот предложил Рубану операцию в Турции. Алекс отправился в Стамбул. Организация работала, как часы. Пациента встретили в аэропорту и отвезли в госпиталь Созмеза.
Операцию начали в четыре утра. В шесть Алекс был уже с новой почкой. После операции Алекс получил записку от донора с пожеланием выздоровления и со словами благодарности. Об этом человеке Алекс знает только то, что он из Восточной Европы. То ли молдаванин, то ли украинец.
Алекс Рубан, пациент клиники "Сонмез Хастанеси": "Деньги - это не проблема богатых. Богатство богатых - это данность. То есть, у богатых людей больше возможностей в принципе. И возможность выжить, это часть их возможностей. Это не проблема богатства, а проблема бедности. У бедных нет денег, и это их проблема. Они хотят продать часть своего тела, и пускай продают. Но нужно сделать так, чтобы доноры получали как минимум в пять раз больше за почку, и тогда проблема нелегальных трансплантаций исчезнет сама собой".
Никого еще продажа собственных органов не сделала богатым. Платный донор Андрей Кицану и его жена - в постоянном поиске заработка. Деньги за почку разлетелись, как дым.
И у Анжелы появилась новая идея. Она уехала в Милан и нанялась сиделкой к пожилой супружеской паре. Дом и троих детей она оставила на мужа. Анжела успела поработать всего лишь два месяца, когда внезапно ее парализовало.
Анжела Кицану: "И когда хотела пойти, начала, что не могу ходить: ноги не работали. Потом большая тоже, вот, температура шла, тоже большая. И сразу я вызвала Габриэллу. Я сказала ей: "Я не чувствую себя хорошо", и они вызвали скорую. Меня, вот, поставили в институте. После этого я ничего не помню".
Целый год хозяева платили за ее лечение в лучшей клинике Италии. Но деньги закончились, и Анжелу перевезли домой.
Анжела Кицану: "Сказала: "Забери меня домой, хочу детей увидеть. Не оставляй меня тут. Хочу домой". Это мне сказала, начала плакать".
По злой иронии судьбы, прикованная к постели Анжела оказалась в том же положении, что и пациенты клиники Сонмеза - до операции.
Анжела Кицану: "Да, жалею. Вот сейчас что... Такие проблемы были, что вообще. И это панзамент, рану, все это сделали, с Кишинева. Называется большие доктора. Ой, ненавижу их! Я никому не верю больше, я боюсь уже".
Торговля органами держится на страхе. Этот бизнес, до капли выжимая доноров, оставляет им только страх. За тюремными стенами ждет допроса человек, попытавшийся из донора превратиться в торговца. Сообщники предали его. Ему стало страшно терять свободу на целых десять лет.
Виталие Копосчу заявляет, что его тоже оперировали в Турции. Его привозят в клинику. Врачи подтверждают - у Виталия нет одной почки. Сначала он сам стал донором. Затем отправил в клинику Сонмеза двоих своих приятелей.
Виталие Копосчу, вербовщик доноров: "Нет. Если честно, нет. Потому что одного я уже.., то что, вот, за кого я сижу, за него я не хотел ни процента, ничего. А за второго - то, что отправил, Виталик Овелже, тому, что другой отправил, Онуфриев отправлял, там вообще не причастен к этому. И проценты с них я вообще не брал. Брал бы хоть- не было б, как правильно сказать, не было, жаль, что сижу в тюрьме. А так - за не за что сидеть в тюрьме, тоже как-то.. Непричастен ни к чему. Ну, там, может, есть какая-то моя... То, что я их соединял, давал номера телефонов..- вот, пожалуйста, в этом. Второе - то, что прикрывательство... Ну, я не думаю, прикрывательство и за номера телефонов 10 лет сидеть в тюрьме. Те, кто платил ему деньги, напрямую связаны с клиникой Юсуфа Сонмеза. Они на свободе".
Виталие Копосчу, вербовщик доноров: "Как раз предложили: так и так. Вот, которые есть, что ты желаешь продать свои органы - почку, чтоб продать свою почку. Что предложить им 10 тысяч, ну, и за это мы будем что-то там иметь. Ну, говорю, так как я нуждался в долгах, мне очень нужны были. Сперва я согласился, согласился, все нормально".
Виталия арестовали в 2004-м году. Его хозяева испугались. Вербовщики доноров свернули свою сеть в Молдове и переместились на соседнюю территорию - в Украину. Украинскую почку вербовщики оценили в три раза дороже, чем молдавскую - в девять тысяч долларов. Имена посредников - Борис и Алекс. Оба - граждане Израиля. Они курсировали между Киевом, Стамбулом и Тель-Авивом. Их сеть работала до 27 апреля 2007 года. В этот день полиция захватили Юсуфа Сонмеза. 28 апреля Алекс исчез. Его напарник, Борис, теперь не покидает пределы Израиля.
Но почечный рынок по-прежнему работает. Здесь хватает места всем желающим купить или продать органы. Мы открыто, в интернете, разместили объявление о продаже почки. Через несколько дней объявился покупатель.
Журналист под видом донора отправляется на встречу с покупателем почки в одно из киевских кафе. Покупатель представился Игорем. Скрытая камера фиксирует, как Игорь предлагает за пересадку органа 20 тысяч долларов. Почка нужна жене Игоря. С ней будет оформлено фиктивное родство. И у врачей появятся основания сделать пересадку. Операцию, по версии Игоря, будут делать в Киеве или Запорожье.
Игорь: "Врач сказал: "Мне до фени. Хоть двоюродный, хоть... Мне главное, чтоб была справка для операции, что Вы являетесь родственниками. По оплате... я, в принципе со всеми, с кем договаривался, у меня так: донору - 20 тысяч долларов, лично донору; послеоперационный период, восстановительный период, будем так говорить, - за мой счет, потому что...что для вас, что для жены - это после операции очень дорогое, в районе 10 тысяч долларов на каждого человека выйдет, это восстановительная... Это в течение того месяца, что после операции, чтоб вам восстановиться". Ну, так врач мне говорил приблизительно".
В рассказе Игоря о своей семье много неточностей. Сначала он говорит о том, что у него дочка. На следующей встрече речь идет уже о сыне. Журналист раскрывает карты и предлагает покупателю записать с ним откровенное интервью. В ответ - отказ. И невнятные угрозы.
Игорь: "Я тебе объясняю, если у меня жена умрет, я просто вас поодиночке на телеканале кончу. Я человек простой, но ты меня тоже должен понять, у меня маленький ребенок..."
Игорь уехал. Его контактный телефон молчит. Фиктивное родство донора и реципиента оформляется для того, чтобы обойти законодательство.
Борис Тодуров, хирург-трансплантолог: "Это один из возможных путей, пожалуй, единственный из таких гипотетических путей. Скажем, то, о чем вы сейчас говорите... Необязательно подделывать документы, достаточно сделать фиктивный брак. Вот один из путей возможных стать родственником. но в данном случае какой криминалист может упрекнуть человека, законно, скажем, женившегося или вышедшего замуж, в том, что он отдал почку своей жене или своему мужу. Я думаю, что тут скользкая очень грань".
Борис Тодуров - известный украинский трансплантолог. На его счету несколько удачных пересадок сердца. Незадолго до нашей встречи с покупателем почки украинские силовые структуры обратились к нему за помощью. Они попросили хирурга разработать вероятные схемы, с помощью которых можно нелегально пересаживать органы в Украине. Схема фиктивного брака донора и пациента оказалась беспроигрышной.
Борис Тодуров, хирург-трансплантолог: "Пожалуй, то, о чем мы сейчас с вами говорим - единственный скользкий момент, где юриспруденция наша может где-то забуксовать. Все остальные вещи, которые могут гипотетически существовать, все очень жестко контролируется. Практически нет нигде никакого... никакой щели, никакого зазора, чтобы сделать каким-то образом криминально. Мы специально эти ситуации обговаривали. Задавались вопросы, в том числе и я задавал вопросы: "А что если так?". "Есть такая статья". "А если вот так?". "Есть такой путь контроля". То есть, пожалуй, то, о чем мы говорим - это единственный скользкий путь, который доказать практически невозможно".
Закон бессилен перед стихийным рынком. Запреты и наказания не могут остановить торговлю органами. Медицинские технологии отодвинули этический барьер - сегодня в порядке вещей то, что еще вчера считалось преступным.
Алекс Рубан, пациент клиники "Сонмез Хастанеси" : "Проблема этики должна быть основана на истинной морали. Истинная мораль состоит в том, чтобы ставить жизнь превыше всего. И если есть человек, который нуждается для спасения своей жизни в органе, и есть человек, который добровольно отдает ему орган - то нельзя этому мешать. И если говорить о том, что рынок органов как-то активизирует преступный мир, то тогда таким образом мы приходим к мысли, что врачи автоматически становятся преступниками. А ведь они спасают десятки людей".
Врач, которого арестовали в клинике Юсуфа Сонмеза, израильтянин Заки Шапира, обвиняется в том, что направлял состоятельных земляков на пересадку почки в Стамбул и покупал органы у доноров арабского происхождения. Одновременно Шапира входил в международный комитет по соблюдению этики трансплантаций.
Доктор Габриэль Груман, ведущий израильский трансплантолог, - непримиримый противник методов Шапира и Сонмеза. Но даже он признает, что правила изменились.
Габриэль Груман, руководитель Национального Центра трансплантологии: "Конечно, технология меняет этику. Без технологии, пожалуй, невозможно решить ни одну этическую проблему в области трансплантации. Я думаю, что, решая этическую проблему, медицинские технологии будут развиваться в нескольких направлениях. И главное - это пересадка органов животных человеку. Это был бы выход".
Юрий Фурманов c конца шестидесятых годов работает над поисками этого выхода. Сейчас он идет из операционной к пациенту, которому накануне пересадили печень. Пациент уже хорошо держится на ногах. Но сбежать ему мешает решетка.
Надежды человечества - на эту свинку и ее собратьев. Физиология свиньи очень сходна с человеческой. Технология позволяет пересаживать органы животного человеку. Но останавливает генетический барьер.
Юрий Фурманов, доктор медицинских наук: "И если бы можно было от животного пересадить какие-то органы целиком, это был бы идеальный вариант. К сожалению, пока наука не умеет. Но работать в этом направлении безусловно нужно. Здесь очень большая надежда на генетику. Если будут выращиваться какие-то животные с подсаженными генами из организма человека, то такая надежда вполне, так сказать, осуществима, и будет реальна, но в отдаленном будущем. Пока это невозможно".
Любые новшества в хирургии испытываются на бессловесных созданиях. Сначала на крысах и на кроликах. Затем - на животных размерами побольше. Если результат положительный - тогда настает очередь человека. Все революционные достижения в хирургии сначала были отрепетированы в таких лабораториях, зачастую в условиях нехватки препаратов, инструментов и денег.
Счастлив ли был "Доктор Франкенштейн" оперировать больных? Если бы им двигала только любовь к деньгам, он никогда бы не стал лучшим из лучших.
Пациентов клиники Сонмеза, - их во время полицейского рейда было четверо, - отправили в другие больницы Стамбула. Все они заявили, что Юсуф Сонмез самый высококлассный хирург из тех, кого они знают.
Семнадцать врачей и медсестер арестовали вместе с руководителем клиники. Ни один из них не сказал следователям ничего, что можно было бы использовать против Сонмеза. Единственный сотрудник больницы, оставшийся на свободе, это сторож. Он прячется от камеры на веранде госпиталя.
- Добрый день.
- Спасибо. Можно поинтересоваться, где Сонмез и другие врачи?
- В тюрьме.
- И другие врачи тоже?
- Все в тюрьме.
Во всем мире производится более десяти тысяч нелегальных операций по пересадке почки в год. Через операционный стол доктора Юсуфа проходила едва ли двадцатая часть таких пациентов. Значит, существуют и другие центры подпольной трансплантации, о которых мы пока не знаем. Возможно, не узнаем никогда. Они действуют, ежегодно принося своим владельцам сотни миллионов долларов. Да и с этого госпиталя пока что не сняли вывеску. И сторож никуда не уходит. Ждет хозяина назад. И с каждым днем растет невидимая очередь тех, кто готов отдать все, чтобы остановить свое убегающее время.
Донор Андрей Кицану отказался давать показания на тех, кто отправил его в Турцию, и тех, кто вырезал его почку. Он не держит зла ни на кого. И никому его не желает. Андрей продал почку, потому что хотел сделать близких людей счастливыми. Деньги не принесли счастье. А ведь оно уже у него было. Счастье живет в этом доме до тех пор, пока Андрей и Анжела любят друг друга.
Анжела Кицану: "Не знаю. Спросите у него. Не знаю, думаю, что да. Только вот всегда по утрам он меня спрашивает: "Дай мне поцелуй". "Ой, оставь меня в покое. Сейчас не до поцелуя". "Ты меня не любишь...". Ага, сейчас за любовь. Хотела б встать, и покажу я, что за любовь! Вот".
Андрей Кицану: "Конечно. Люблю до сих пор. Как, нас спросили, когда я ее в жены брал. Нас спросили.. ну, там, все эти родственники, и чтоб любить ее до, как, до смерти... пока вас не разлучит. Так я так и поступаю. Ну, мы любим друг друга. Я ее сильно люблю, потому, что моя жена, трое детей есть. Ну, мы старались, как по возможности. Возможность есть и не правильно мы думаем, есть, так".
Счастье не нужно искать за морем. Оно там, где тебя любят задаром, просто потому, что ты есть. Но почему-то понимаешь это не сразу, а в самом конце безнадежно проигранной гонки за миражами.