Навсегда осужденная [ Редагувати ]
Прикарпатье - особый уголок Украины. Даже для неискушенного путешественника разница между этим и другими регионами очевидна. Вместо серых промышленных пейзажей, навевающих мысли о глобальной урбанизации, здесь - радующие душу картины. Аккуратные домики, ухоженные сады, заботливо убранное в скирды сено, чистые коровы, пасущиеся на пышных лугах. Обязательный атрибут прикарпатского села - на каждые 6-8 домов своя часовенка. Кажется, на этих землях царит благополучие. Но за стенами этих небольших и внешне очень уютных хат порой разыгрываются жестокие житейские драмы.
Наташа читает первую строфу стихотворения, (видео: появляются первые стежки на ткани, ее лицо...):
Маленькой часточке меня
Так хочется нежности и тепла.
Этого в этой жизни правильно понять
Не сможет никто и никогда.
Я - то, что не было у меня,
Я навсегда осуждена.
Эта молодая девушка считает свое стихотворение автобиографическим. И, пожалуй, ничуть не преувеличивает, когда говорит о том, что навечно осуждена окружающими людьми. Осуждена на одиночество. То, что сделала с ней ее собственная семья, она называет преступлением.
Дорога из Черновцов в село Спас Коломыйского района Ивано-Франковской области занимает, если ехать рейсовым автобусом, полтора часа. Но для Натальи Кицанюк это путь - длиною в жизнь. Несчастливая для нее эта дорога. Там, в Спасе - дом. По крайней мере, то, что им считается.
Но преодолеть страх перед возвращением к родным она не в силах. Не может девушка убить в себе зверя ненависти к собственной семье. Зверя, который многие годы был запуган и не смел восстать против тех, кто так долго испытывал его терпение.
"...Я забираюся звідси раз і назавжди. Я повнолітня і маю право жити так, як мені цього хочеться. Я на світ не просилася і відказуюсь від вас. Мене не шукайте, бо не знайдете. Чому я вибралася від вас, ви можете узнати за телефоном 2-05-09, Олеся Васильівна,або зайти по вулиці Театральна, 15, місто Коломія. Щасливо залишатися Вам у Вашій тюрмі. Більше я жити з Вами не буду..."
Такими были последние слова Натальи, наспех начерканные на первом попавшемся листе бумаги. Это было на Пасху. Родители вместе со старшей сестрой и ее мужем ушли в церковь. А за Натальей приехали сотрудники социальной службы для молодежи.
Наталья Кицанюк: "Забрали утром в Ивано-Франковск, обещали подыскать жилье, работу. Поселили в приюте, там, в приюте, я и прожила почти до сентября".
Это кульминация истории. А началась она 22 года назад. По-настоящему счастливыми были для Натальи первые шесть лет жизни. Сейчас она смутно помнит свое детство, свою бабушку, которая навсегда останется для неё олицетворением доброты и мудрости. Бабушка умерла. Умерло в душе и ощущение счастья.
Наталья Кицанюк: "Куры пасли, гралися, бабця мене вчила добру, вчила, що всі люди мають бути добрими, щасливими, що все, що відбуваеться - це для нашого щастя, добробуту. За що я вдячна їй - так це за те, що вона навчила мене слухати і розуміти музику. Це і досі моя розвага, коли я слухаю музику, я відпочиваю, це одне, що в мене залишилось з дитинства яскраве..."
Светлое, безоблачное детство, когда вместе с двумя сестрами и старшим братом она бегала купаться на реку и играла в поле. Мир казался прекрасным и добрым. И девочка тогда не знала, что яркие цвета блекнут, что жизнь может стать черно-белой. Детство закончилось, едва начавшись. То, что было потом, Наталья называет адом.
Тогда семья Кицанюк начала строить новый дом - бабушкин не был рассчитан на такое количество людей. В нем была всего одна комната; в ней и жили скопом. Однажды, забравшись на чердак недостроенной хаты, Наталья не смогла слезть. Помочь ей решил брат Юра.
Наталья Кицанюк: "Він приніс олівці і бумагу, а я дуже любила малювати, і почав мені ці олівці запихати по одному всередину. Потім сказав, щоб я нікому не казала, бо буду бита від нього. І так все почалося".
Ей тогда было 6 лет, брату - семь с половиной.
Наталья Кицанюк: "Заставляв при ньому в туалет ходити, перевіряв, як я лягаю спати, постійно слідкував за кожним моїм кроком".
Потом они стали взрослее...
Наталья Кицанюк: "Потім пози випробував. Він все знав. Він знав, коли у мене починаются місячні, коли закінчуються. Він мені казав, що він підготовлює мене до дорослого життя".
Малолетний учитель, по словам Натальи, регулярно приносил домой порнографические журналы и фотографии. В общем, набирался опыта, чтобы потом опробовать теоретические знания на беззащитной сестре.
Она никому не жаловалась. Маленькая женщина с титаническим терпением и какой-то патологической верой в то, что кошмарный сон скоро закончится. Ее постоянно преследовали боль и страх. Боль от унижения, которое она терпела от собственного брата. И страх неминуемого позора, который падет на неё, если обо всем узнает семья.
Семья - родители и четверо детей. Мать, Евдокия Васильевна - худощавая женщина со строгим лицом. На её облике - печать страданий. Чтобы это заметить, достаточно мимолетного взгляда. Отец, что называется, работяга. Дом, хозяйство, корова и свиньи, большое огород - трудиться приходилось много. Ведь в семье два инвалида. Старшая сестра Натальи - тоже лилипутка. Двое других детей - Галина и Юрий - нормального роста. Никаких наследственных патологий в роду Кицанюков не было.
Евдокия Васильевна, мама: "Хто його знає... Ми також до всіх лікарів ось з Марійкою, ми їздили від двох з половиною років, туди сюди нас футболили із одного кабінету в другий, з другого в третій і толку нічого немає. У них зона росту була перекрита, бо директор тоді, коли робили операцію, він казав, що зона росту дуже маленька, бо там з Києва робили операцію хлопцеві, рушили зону росту, і там на 30 з чимось сантиметрів за рік проріс, знаєте шо, то щось там є, але нам ніхто нічого не каже".
Марийка и Наталья, хотя и сестры - совсем разные.
Евдокия Васильевна, мама: "По характеру дуже різні, дуже різні. Ця може поговорити з вами, розсудити, а та: не те щось там заціпишь, вона буркне, пішла... Чи ми її не розуміємо, як її можна зрозуміти?"
Мария Кицанюк, сестра: "Раз прийде, плаче, так і до мене кажуть: карлик, така, сяка... Їдеш в автобусі, чуєш, твоя сестра то, се, а що вам до того, там уже всякими словами... Я кажу, Наталка, ну мені теж, як я вихожу з автобуса, все теж шу-шу, ну так я вже звикла..."
Привыкла... У Марии есть муж, почти такой же, как она - низкорослость на Франковщине - нередкое явление. И ребенок - красивый и здоровый мальчуган. Мария считает себя абсолютно полноценным человеком и, надо думать, счастлива.
Мария Кицанюк, сестра: "Ну так я вже звикла. І ти мусиш звикнути".
Наташа читает стихи:
И разрывается от боли моя душа.
Украдкой выплачусь я,
Среди ночи только горячая слеза
Согревает меня.
Любить кого-то не имею права,
Сердце кровью истекает,
Что-то во мне каждый день умирает.
В этих стихах - одиночество, тоска и обреченность. И все же, надежда умирает последней. И Наталья, такая маленькая и слабая, захотела быть кому-то нужной, достичь чего-то в жизни. С детства она неплохо рисовала, частенько вышивала на заказ - на Франковщине многие женщины этим зарабатывают на хлеб. А в школе у нее был любимый преподаватель - классная руководительница. Иногда она даже позволяла Наталье проводить уроки. И у лилипутки появилась мечта - стать похожей на нее. Хотела поступить в педагогический колледж, не приняли. Говорит, члены вступительной комиссии аргументировали: не похожа вы, Наталья Николаевна, на учительницу.
Наталья Кицанюк: "Передалося мені від класної керівнички. Я з нею дружила, я їй настільки довіряла, але я з нею і досить такі дружні відносини маю. Я хотіла по художньому. І як раз в Коломії відкрився факультет образотворчого мистецтва, я туди поступила".
Домой, рассказывает Наталья, старалась приезжать как можно реже - чтобы не встречаться с братом. А когда узнала, что беременна, захлестнуло отчаяние. Появилась навязчивая идея - наложить на себя руки. Пробовала несколько раз - не вышло. И решила - значит должна жить дальше. И нести свой крест. Ей было 16 лет.
Наталья Кицанюк: "Я не знала, що робити в цей час, я нікому не признавалася, ні друзям, нікому нічого не казала. Юра, він знав від початку. Він дуже слідкував за мною, постійно, коли я була дома, старалася його обминати, щоб він мене не бив, він казав, що давай якось зробимо так, щоб води стекли, а потім дитина... Тобі не треба того, і я боялася".
А потом, как рассказывает Наталья, состоялся семейный совет. На котором, якобы, брат признался, что является отцом ребенка.
Наталья Кицанюк: "Мене мали із дому вигнати. Всі проти мене зразу. Я осоромила сім'ю, мені не місце тут, що я така, сяка, що моє місце в публічному будинку, і просто так настроїли, щоб я нікому нічого не розголошувала, що всі обсміють, всі від мене відвернуться, і я так постійно все в собі тримала".
Мать говорит, что не знает, как такое могло случится. Не понимает, как они, родители, не доглядели собственных детей. А еще - что трудно простить дочери ее побег из дому.
Евдокия Васильевна, мама: "Мені її не жалко. Мені жалко, що вона з нами таке зробила. Мені жалко, що я її так само бавила, я ще гірше бавила, як кожну. Бо вона в мене була така слаба, що вона вмирала! Я думала, що Наталка не буде ходити. Вона в 2 роки пішла, ми були з 3,5 місяців з нею в лікарні. То я в лікарні з нею по коридорах..., всі люди сплять, а я хожу по коридорах і теліпаю її, бо Наталка пищить не своїм голосом... Вибачити її? Не знаю, змогла б я чи ні... Якщо дуже добре б вона підійшла, я б вибачила, бо вона - моя дитина, але тато... тато на неї дуже агресивний".
После рождения ребенка жить в семье Наталье стало просто невыносимо. Мальчик родился с серьезными патологиями, у него - нарушения опорно-двигательного аппарата и умственная отсталость. И Наталья решилась на отчаянный поступок. Она сбежала из дома, в котором никогда не слышала слов жалости и поддержки, а только упреки и укоры. И вот, спустя полгода, вернулась. Но не для того, чтобы остаться. А чтобы увидеть своё дитя.
Наталью ожидал холодный прием.
Мать: - Ну шо, Наталка, треба щоб тебе привозили, ти додому сама не можешь приїхати? Шо тут, вороги у тебе?
Наталья Кицанюк: - Гірше.
Потом - приехал отец, и началась брань, сбежались соседи...
Михаил Пивляк, спасский сельской голова: "Що батьки до неї пагано відносились - не згідний повністю. А ось за брата не можу сказати, можливо в цій частині статья була правильна. Я думаю, що батьки після цього дуже ображені".
Потом - сестры плакали возле машины
Мария Кицанюк, сестра: "Єгорка, ти розумієш, він вже ходить, пісяє, какає в горшок, як ти не розумієш? Ти маєш повернутися додому, тому що тут - твоя дитина. Ти маєш з батьками жити, а ти навіть не хочеш поговорити. Ти ще пожалієш..."
Она все-таки зашла к сыну. И нам показалось, что маленький Егор - единственный, кто понимает Наталью и по-настоящему её любит. Не за то, что она приносит ему конфеты, не за то, что укладывает спать, а просто потому, что она есть. И она - его мама. Мальчик еще не знает, что ожидает его впереди, что готовит для него судьба. Не знает, кто его отец, и почему мама ссорится с дедушкой. Он - ребенок и хочет быть счастливым. Как все дети.
Наталья Кицанюк: "Дитина тут ні при чому. Я би не хотіла його залишати, просто я знаю, яке відношення до нього було, коли він був маленький. Якщо чесно, я б хотіла знайти для нього якійсь інтернат, щоб він там жив. Я б хотіла його забрати, щоб його навідувати, приїжджати, але додому я не вернусь. Ніколи у мене той тягар, той біль, який був, не пройде, ніколи".
Наташа читает стихи:
И я живу, как в огне,
И в моей душе никогда не будет соединения судеб,
И любви у меня не было и уже не будет.
И знаю, что никому в этой жизни и никогда
Не смогу довериться я.
В то, что удастся забыть прошлое, она не верит. Картинки из детства и юности постоянно всплывают в памяти. И надо бороться, чтобы доказать: ты - не живая кукла, и достойна не сочувствующего взгляда, а уважения. Не потеряться среди миллионов людей, показать, на что способен - не легко. Особенно если ты не такой, как все. И тем более, когда внутри - сплошная и кровоточащая рана.
Наталья Кицанюк: "Фізична біль минає. Але душевна - ніколи. Я не знаю, якою б я зараз людиною мала бути, але я ніколи не зможу повернутися до нормального життя".
Наталья стала жить одна. Устроиться девушке помогли в социальной службе. Она подает документы в Черновецкий университет на теологический факультет. К вступительным экзаменам готовится самостоятельно, успешно сдает их и становится студенткой. Почему выбрала такую специальность как религиоведение - ответить не может. Наверное, интуитивно. Все-таки хоть какая-то отдушина - несколько часов посвятить себя изучению истории веры в бога. На время отвлечься от грязной и жестокой мирской суеты.
Она по-прежнему вышивает на заказ - небольшие, но все же деньги. У Натальи - много друзей. И однокурсники, и соседи по общежитию ее уважают и любят. Есть и хобби - готовить. В комнате множество кулинарных книг, газетных вырезок и просто от руки записанных рецептов. А еще есть мечта - встретить доброго и любящего человека и создать полноценную семью.
Наталья Кицанюк: "Бути людиною в повному смислі слова. До остатка себе віддавати, і у мене є одна мрія, коли я буду мати дівчинку і свою сім'ю, я планую у притулку взяти ще одну і виховати як свою. Заради чого жити. Щоб була я комусь потрібна".
Такая вот несвойственная программе "Криминал" история. И попробуй определить, кто в ней положительный, а кто отрицательный герой. Что сказать о матери, не заметившей, что с родным ребенком творится неладное? Какой ярлык повесить сбежавшей от родителей, и, кстати, от собственного сына, Наталье? Как назвать ее брата? Мы не пытаемся судить. Кто в этой истории жертва, а кто преступник не разберет ни один человеческий суд. Собственно, на него никто из героев нашей программы не уповает. Но есть еще и неписаные законы. И перед высшим судом за свои поступки каждому придется отвечать.