The Times: Украина - долгая память [ Редагувати ]

Еще в 1946 году Джордж Оруэлл сетовал на "туман лжи и дезинформации, который окутывает такие темы, как голод на Украине...". Но и падение коммунизма рассеяло этот туман лишь отчасти.

В этом году отмечается 75-я годовщина так называемого Голодомора: миллионы крестьян погибли из-за сталинской насильственной коллективизации. Украинские власти намереваются установить несколько исторических памятников. Россия возражает.

Память о жертвах Голодомора оказалась связана с политическими перипетиями. Президент Украины Виктор Ющенко ищет поддержки у западных государств, добиваясь признания Голодомора актом геноцида. Россия этой, с ее точки зрения, политизированной и носящей националистический оттенок кампании ожесточенно сопротивляется. Пришло время подвести исторические итоги одной из крупнейших гуманитарных катастроф минувшего века. Однако манера, в которой отдаются почести жертвам голода, угрожает испортить отношения между Россией и Украиной и обострить недоверие Кремля к Западу.

В данном случае вина лежит на плечах российского режима – чем дальше, тем менее предсказуемого. Действительно, голод затронул не только украинскую ССР, но и другие районы Советского Союза. Однако если последствия голода сказались на обширных территориях и поражали всех без разбора, то сама сталинская кампания носила предумышленный и зверский характер: она преследовала цель разрушить связь крестьян с землей; кроме того, под ударом оказалось национальное самосознание украинских крестьян.

Наиболее детально этот эпизод разобран в замечательной книге историка Роберта Конквеста "Жатва скорби" ("The Harvest of Sorrows"), в которой он подробно рассказывает о том, как голод использовался в качестве политического инструмента для разрушения нации. Украинские границы были закрыты, украинских крестьян изгоняли из русских деревень, обрекая тем самым на голодную смерть. Неологизм "геноцид" вошел в употребление после войны и с тех пор имеет несколько политизированную окраску. Однако применительно к сталинскому удару по украинскому крестьянству его едва ли можно назвать преувеличением.

Это не Украина ставит во главу угла своей повестки дня националистические лозунги. Именно Россия при Владимире Путине и Дмитрии Медведеве последовательно придерживается властного и обструкционистского тона в отношениях с бывшими советскими республиками. Замалчивание национального характера Голодомора полностью согласуется с другими шагами России – вмешательством в президентские выборы 2004 года и последовавшей два года спустя экономической блокадой Грузии.

В последнее время страны Запада реагируют на эти действия чересчур мягко: роль стражей демократии им удается плохо, вместо этого они позволяют вытирать об себя ноги. В апреле в результате интенсивной закулисной борьбы России удалось помешать Грузии и Украине сделать первый шаг ко вступлению в НАТО. Признать преимущественно национальный характер украинского голода – значит отстоять историческую правду. Мы выиграли холодную войну, в том числе, и для того, чтобы все государства признавали очевидные факты и собственные ошибки.

Борьба между Востоком и Западом не была ни случайностью, ни ошибкой; это было неизбежное следствие сталинской дипломатии, как во время сближения с Западом во время войны, так и после ее окончания. Это была не только борьба за влияние, но и конфликт идеологий, соревнование между государственной властью и личной свободой.

Если ради улучшения отношений с нынешними обитателями Кремля мы сегодня станем более мягкими в своих высказываниях о преступлениях Сталина, это будет предательство не только по отношению к данному конкретному эпизоду, но и ко всей истории. Отношения между странами могут меняться, но жертв истории не спрячешь.