Рада канула в клевету [ Редагувати ]
Переход парламента на щадящий предвыборный режим работы не помешал ВРУ поддержать один из самых одиозных законопроектов. 18 сентября нардепы одобрили в первом чтении потенциальный закон о криминализации клеветы. Эксперты предупреждают: наказания от штрафов до тюремных сроков – могут грозить не только журналистам.
С тех пор как актуальный с 2001 года УК избавился от знакомой по советским временам статьи "за клевету", отечественные парламентарии неоднократно предпринимали попытки вернуть уголовную ответственность за диффамацию. Летом 2012 года к проверенному инструменту вернулись в ПР. Свою версию закона о клевете в середине июля – уже после того, как Верховная рада разошлась на каникулы, а политикум забурлил из-за принятия закона об основах языковой политики – предложил народный депутат Виталий Журавский.
Несмотря на летнее затишье инициатива "регионала" сопротивление встретила сходу. Против выступили и международные организации, и отечественные оппозиционеры, и омбудсмен Валерия Лутковская, и даже некоторые коллеги Журавского по фракции. "Права журналистов защищены действующим законодательством, и вряд ли его кто-то будет ужесточать. В Украине существует достаточно инструментов, позволяющих любому человеку в судебном порядке решить вопрос защиты своих прав, чести и достоинства", - была уверена в конце июля "регионалка" Елена Бондаренко. Но спустя пару месяцев выяснилось, что отношение к криминализации ответственности за распространение заведомо ложных порочащих сведений может измениться.
С самого начала очередной "клеветнической" эпопеи сходство мыслей законодателей двух соседней стран выглядело весьма примечательно. Складывается впечатление, что за ужесточение наказаний Украина взялась вслед за Россией. За несколько дней до официальной регистрации законопроекта Виталия Журавского Госдума приняла закон о внесении соответствующих поправок в Уголовный кодекс РФ, который "оценивает" ответственность за клеветнические деяния солиднейшими штрафами (от 500 тысяч по 5 миллионов рублей) и сотнями часов обязательных работ.
Первоначальная версия проекта №11013 отдельными местами соответствовала российским идеям вплоть до сходства формулировок. И все же украинский законодатель изначально взял курс на немного иной подход – меньше штрафы, больше несвободы. Предложенный в июле законопроект рассчитывал на введение в уголовное поле понятий "клевета" и "обида" (правда, в "обидном" случае обвиняемых ждали бы санкции помягче), которые могли бы обернуться для своих "источников" штрафами от 500 до 5 тысяч необлагаемых минимумов (до 85 тысяч гривен), исправительными работами, несколькомесячными арестами, запретами занимать определенные должности, а в худшем случае – лишением воли на срок до пяти лет.
С учетом того, что сравнительно недавно по инициативе главы государства украинских парламент декриминализовал ряд статей УК, возвращение уголовного наказания по статье, от которой Украина отказалась более десяти лет назад, выглядело несколько странно. Надо заметить, что в Главном научно-экспертном управлении парламента предложение нардепа Журавского раскритиковали и рекомендовали в первом чтении отклонить. "В гражданском законодательстве достаточно детально прописан механизм защиты нематериальных благ личности, а поэтому все, кто считает, что они были оклеветаны, могут воспользоваться его положениями для своей защиты", - эксперты советовали и в дальнейшем обращаться в суды. И все же, как выяснилось уже осенью, в украинском парламенте нашлось достаточное число сторонников уголовной ответственности за клевету.
На проходившем 18 сентября пленарном заседании парламентарии законопроект №11013 долго не обсуждали. В итоге инициатива Виталия Журавского прошла первое чтение без особого труда – 244 "за", включая и голоса некоторых былых противников этой идеи. "Я пыталась убедить фракцию, что все-таки этого делать не нужно, но поскольку у нас срабатывает принцип фракционной дисциплины, то мне пришлось по решению большинства голосовать за этот законопроект", - объяснялась после голосования все та же Елена Бондаренко…
Важно и то, что 18 сентября нардепы проголосовали за отредактированную и доработанную версию проекта. По мере развития идеи "закон о клевете" отказался от прицельных обвинений в обидах, немного конкретизировал одни формулировки и предоставил широчайшие возможности для трактовки другим, уменьшил штрафы, но при этом решил предложить для активного применения такую меру пресечения как ограничение свободы (сравнительно мягкий режим, предполагающий удержание обвиненных в специальных заведениях открытого типа с обязательной работой на благо общества). Итак, если первоначальная версия документа считала, что за клевету надо наказывать в обязательном порядке "просто так", то новая редакция подсудным делом считает "умышленное распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его деловую репутацию", требующие уголовных мер, когда "такие действия повлекли тяжкие последствия". В таком случае подозреваемым грозят штраф размером от 200 до 500 необлагаемых налогами минимумов, исправительные работы до года или ограничение свободы сроком до 2 лет. Те же действия, совершенные "публично" (через СМИ, в первую очередь) или судьями, прокурорами, следователями – обойдутся дороже: штрафы составят от 500 до 1500 минимумов, исправительные работы – от года до двух, ограничение свободы – от двух до пяти лет с запретом на занятие определенными видами деятельности сроком до трех лет. Наконец, если "клевеща" обвинить некое лицо в совершении тяжкого преступления, то штрафом или исправительными работами уже не отделаешься – в таком случае обвиняемым грозит либо сразу ограничение свободы сроком до пяти лет или уже "полновесное" лишение свободы сроком до трех лет (не считая все того же запрета на возможную деятельность).
Как нередко случается с законодательными инициативами отечественных парламентариев, дополнительную остроту идеям Виталия Журавского доставляет гибкость отдельных формулировок. Так, законопроект попытался избежать претензий по поводу того, как можно определить тяжесть упомянутых выше "клеветнических" последствий. Но примечание: "Тяжкими последствиями в этой статье, если они состоят в нанесении материального ущерба, считаются последствия, которые в 50 и более раз превышают необлагаемый минимум доходов граждан", - во-первых, ясность вносит весьма условно, во-вторых, заставляет задумываться о том, кто и как может определять масштаб не материального, а весьма проблемного морального, ущерба от диффамации. Кроме того, встречаются в тексте документа и оговорки, которые отправляют в зону риска не только журналиста, но и любого гражданина. С одной стороны, то, что упоминание о "публичной демонстрации" идет только вторым пунктом, оставляет широкое поле для интерпретации понятия "умышленное распространение". "Мы, например, занимаемся юридическим направлением в рамках движения ЧЕСНО, мы распространяем информацию о кандидатах в депутаты, намерены пойти в офисы партий передавать информация, которую мы собрали о тех, кто идет по спискам. Если этот закон вступит в силу до выборов, то мы также рискуем сесть за решетку", - оценивает риски для общественных активистов директор Института медиаправа Тарас Шевченко. С другой стороны, специалисты обращают внимание на то, что под ударом могут оказаться не только относительно традиционные СМИ, но и интернет-пространство – вплоть до соцсетей и личных блогов. "Теперь речь идет о публичных высказываниях в целом. Даже пост в социальной сети может послужить предметом судебного иска, если у того, кого критикуют, например, в результате этой критики разболится голова", - убеждена директор Института массовой информации Виктория Сюмар. Поводов для беспокойства добавляет и законотворческая тонкость в построении фраз: "Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное путем публичного демонстрирования в произведениях или средствах массовой информации…", - ведь в роли "произведения" при желании правоохранительных органов может выступить чуть ли не любой околоинформационный продукт – от текстов до фотоколлажей.
Безусловно, от первого чтения до второго – путь неблизкий. Омбудсмен предлагает провести обсуждение "региональной" инициативы. Глава парламентского комитета по вопросам свободы слова и информации Юрий Стець говорит о том, что пройти собственно профильный комитет у проекта шансов мало. Более того, уже в стане "регионалов" уверяют в том, что инициативу ждет "изменение норм наказания в сторону уменьшения". Но в сложившейся ситуации "сторона уменьшения" по-прежнему звучит не слишком благонадежно. Ведь это говорит о том, что отказываться от самой идеи об уголовной ответственности за клевету (пусть даже, как и в России, речь не будет идти о тюремном заключении) в правящем лагере не намерены. "Не мне вам рассказывать, сколько стоит политическая чернуха или порнуха. Закон нужен, чтобы вы не писали фигню", - уверен нардеп-"регионал" Ярослав Сухой. "Сплошная "заказуха" среди сегодняшней прессы должна иметь свой предел", - придерживается такого же мнения Петр Симоненко.
Убежденность сильных страны сей в том, что за предполагаемую клевету нужно преследовать в уголовном порядке, не может не сказаться на уровне свободы слова в государстве. Между необходимостью защищать свое мнение в гражданском суде и парировать обвинения в суде уголовном – разница весьма значительна. "Данное решение повлияет на свободу информации в Украине, приведет к запугиванию журналистов и самоцензуре в медиа", - предупреждают "Репортеры без границ". И трудно поверить в то, что возвращение норм, изъятых в свое время из Уголовного кодекса с подачи европейских институций, Запад, отношения с которым у официального Киева в последнее время не ладятся, встретит даже с подобием одобрения. Но станут ли учитывать возмущение международных организаций, журналистов и оппозиции, обещающей обращаться в Конституционный суд, в парламентском большинстве, представители которого так хотят переложить груз защиты своих чести, достоинства и репутации на правоохранительные органы?