Ирак - Вьетнам: в поисках параллелей [ Редагувати ]

Военные действия в Ираке продолжают сравнивать с Вьетнамской войной. Даже самые пылкие американские патриоты соглашаются с тем, что Вьетнам стал единственным конфликтом, в котором США потерпели поражение. Любой масштабный конфликт, в котором принимали участие США, сравнивался с Вьетнамской войной. Подобные параллели ранее проводили в отношении Гренады, Никарагуа, Косово, Афганистана...

То же самое происходит с конфликтом в Ираке. Подобные сравнения появились в апреле 2003 года, почти сразу после того как президент Джордж Буш объявил об окончании крупномасштабных военных действий в Ираке. Споры о "Втором Вьетнаме" уже обрели определенные закономерности: критики войны обращают внимание на список явных параллелей в развитии обоих конфликтов, а сторонники Буша, в свою очередь, отмечают явные несоответствия в аргументах критиков.

Однако убедительными аргументами оперируют и сторонники, и противники нынешней иракской политики США. Противники, например, сравнивают сопротивление религиозных иракцев и бывших членов армии Саддама Хуссейна с партизанской войной, которую вели южновьетнамские повстанцы. И в Ираке, и во Вьетнаме боевые действия вели не организованные армии, а децентрализованные подпольные группировки. И иракцы, и южные вьетнамцы воевали (воюют) против гораздо более мощной, лучше организованной и экипированной армии. Схожи и военные стратегии вьетнамцев и иракцев: их главная цель заключается (заключалась) не в достижении военной победы над противником, а в постоянном и непрерывном воздействии на американские войска. И вьетнамцы, и иракцы рассчитывают на фактор "цинковых гробов", который должен повлиять на настроения в американском обществе и сделает неприемлемым для американцев дальнейшее присутствие их войск в "горячей точке".

Противники войны нашли еще одну вьетнамскую параллель прошлой осенью, когда официальная комиссия объявила, что не смогла найти оружия массового уничтожения в Ираке. Администрация президента Буша использовала гипотетическое наличие у Саддама Хуссейна арсеналов оружия массового уничтожения в качестве главной причины начала военных действий. В начале Вьетнамской войны, президент Линдон Джонсон также использовал недостоверный предлог, чтобы получить добро на ведение военных действий.

В августе 1964-ого года американский эсминец Maddox, находившийся в Тонкинском заливе у побережья Вьетнама, занимался радиоразведкой. Он перехватывал радиосообщения Северного (коммунистического) Вьетнама и передавал их Южному Вьетнаму, а также собирал информацию о состоянии береговой обороны Северного Вьетнама. Одно из перехваченных сообщений было истолковано как приказ о начале военной операции против американских кораблей. Ночью несколько северо-вьетнамских катеров приблизились к Maddox и, по заявлению экипажа судна, обстреляли его торпедами и из крупнокалиберных пулеметов. По странному стечению обстоятельств, ни одна пуля или торпеда не попала в эсминец. Maddox не открыл ответного огня и покинул залив, однако на следующую ночь вернулся в сопровождении другого эсминца Turner Joy. На экранах радаров Turner Joy появилось изображение, свидетельствующее, что флотилия северо-вьетнамских катеров готовит атаку на эсминцы. Американцы открыли огонь в направлении врага и удалились с места события. Расследование показало, что скорее всего, радар Turner Joy был не исправен и зафиксировал ложные цели. Официальная американская версия заключалась в том, что Северный Вьетнам, по заранее подготовленному плану, атаковал корабли США. Северный Вьетнам отверг эти обвинения. Однако, несколько дней спустя президент Линдон Джонсон подписал документ, известный как "Тонкинская резолюция" (The Gulf of Tonkin Resolution), которая, фактически, привела к вступлению США в войну во Вьетнаме.

В обоих случаях, когда "казус белли" был дезавуирован, оба президента обвинили разведслужбы в том, что они предоставили им недостоверную информацию. В ходе Вьетнамской войны, администрация президента Джонсона продолжала настойчиво утверждать, что военная стратегия, избранная США, единственно верная и что победа уже не за горами. Джонсон, также, как и сменивший его в Белом Доме Ричард Никсон, пытались контролировать поток информации о войне, стараясь поставить дело таким образом, чтобы их действия представлялись успешными. Это даже привело к появлению нового термина "credibility gap" или "кризис доверия", описывающего расхождения между образом, сформированным администрацией президента и реальностью. Критики иракской войны сегодня используют тот же термин при описании политики администрации Буша, которую один бывший высокопоставленный член администрации президента Ричарда Никсона недавно назвал "самой скрытной администрацией в истории США, даже более скрытной, чем наша".    

"Вьетнамская" и "иракская" администрации США используют схожие аргументы, споря с критиками войны. Никсон, например, регулярно замечал, что демонстрации протестующих против продолжения войны воодушевляли противников США и, таким образом, затягивали военные действия. Как выразился один активист антивоенного движения того времени, это все равно что "обвинять Мартина Лютера Кинга, протестовавшего против расовой сегрегации, в поощрении этой позорной практики". Сегодня, некоторые члены администрации Буша обвиняют противников войны в том, что их деятельность способствует распространению антиамериканских настроений в арабском мире - мол, если сами американцы не поддерживают политику своего президента, то очевидно, что их государство все делает неправильно.

Есть и более обширные, идеологические параллели. В 1960-е годы Вьетнам в мире воспринимался как "ключ" к победе демократии над коммунизмом. Установление контроля над Вьетнамом, как считалось, гарантировало контроль над всем  регионом Юго-Восточной Азии. Наоборот, триумф коммунизма во Вьетнаме считался потенциальным началом распространения коммунизма по всей Азии - или, как это называлось, "теория домино". Ныне Белый Дом воспринимает Ирак как "ключ" к победе демократии во всем ближневосточном регионе, где традиционно сильны диктаторы, "семейные режимы" и исламисты. По мысли аналитиков из команды Джорджа Буша, демократия в Ираке даст начало цепной реакции создания во всем регионе демократических обществ, что неизбежно должно привести к уменьшению поддержки террористических исламистских организаций и установлению в регионе прочного мира.

Но несмотря на все сравнения, существуют значительные различия между этими двумя конфликтами. Со времен Вьетнама мир значительно изменился. Биполярный мир, в рамках которого боролись коммунистическая и демократическая идеологии, перестал существовать.  Военные действия во Вьетнаме продолжались десять лет. Эта война была особенно кровопролитной - более 58 тыс. американских военнослужащих были убиты, 153 тыс. ранены. Потери Северного Вьетнама оцениваются в 1.4 млн. человек. Затраты США на войну во Вьетнаме достигли $826.8 млрд. (в ценах 2001 года). Оккупация Ирака продолжается чуть более года, и США пока потеряли около 800 солдат и офицеров, в то время как потери Ирака оцениваются в 15 -20 тыс. человек. Затраты США на войну во Вьетнаме достигли $100-120 млрд.. Более того, в отличии от Вьетнама, Американцы уже выиграли все военные сражения и держат большую часть территории Ирака под контролем.

Но настоящий урок Вьетнама в данном случае заключается не в упрощенных сравнениях, а в том, как эта война изменила американскую политическую культуру. Эти изменения являются частичной причиной начала иракской войны. В американском обществе, особенно среди людей, придерживающихся левых взглядов, Вьетнамская война породила чувство глубокого недоверия к военным интервенциям. Эти настроения получили название "Вьетнамский Синдром". До Вьетнама значительное количество сторонников Демократической партии считали себя "холодными бойцами", поскольку именно демократическая администрация президента Гарри Трумана\Harry Truman начала проводить политику "холодной войны", которая была с энтузиазмом продолжена республиканцами. Но после Вьетнама, демократы начали предпочитать применять дипломатические подходы в области международных отношений. По их мнению, "принцип домино" который был популярен в американской внешней политике 1960-х годов, являлся отходом от умеренной "политики сдерживания" времен президентов Трумэна и Дуайта Эйзенхауэра\Dwight Eisenhower, превратившись в агрессивную и принципиально порочную глобальную борьбу против влияния коммунизма.

В то же время "Вьетнамский Синдром" настолько оттолкнул демократов от участия в военных действиях на территории других странах, что они активно сопротивлялись участию США не только в таких относительно "ненужных" конфликтах как в Никарагуа, но даже в военных акциях, санкционированных решениями ООН. В результате, демократы приобрели в США имидж неразумных пацифистов, что после терактов 11 сентября 2001 года позволило республиканцам возможность обвинять своих политических соперников в слабости и трусости . В результате, влияние демократов в Конгрессе уменьшилось, что дало возможность Джорджу Бушу получить поддержку своих планов вторжения в Ирак. Для восстановления статуса кво демократам потребовалось почти два года.

Для Республиканской партии Вьетнам имел почти противоположный эффект. Проигрыш во Вьетнаме вызвал чувство досады у республиканцев. Они пришли к выводу, что США могли выиграть войну, если бы послали в Индокитай больше солдат, если бы Китай и СССР не вмешивались, если бы у политического руководства США было больше воли к победе и т. д. Некоторые крайние республиканцы, которым близки идеи неоконсерватизма, и которые ныне крайне влиятельны в администрации Буша, были особенно разочарованы "политическим реализмом" своих соратников по партии президента Никсона и госсекретаря Генри Киссинджера\Henry Kissinger. 

Никсон, а так же и большинство дипломатов эпохи 1970-х, рассматривали США как страну в состоянии упадка, которая должна была "делиться" глобальным влиянием с СССР и Китаем. Именно поэтому Никсон начал проводить "политику треугольника", чтобы сталкивать Китай с СССР, а СССР с Китаем, ослабляя обе эти страны. Именно этими соображениями было обусловлено начало политики разрядки в отношении СССР. Многие неоконсерваторы в администрации Никсона, в том числе сегодняшний вице-президент Дик Чейни и министр обороны Дональд Рамсфельд, не поддерживали такого подхода. Наоборот, они считали что Вьетнам показал, что если Америка собирается выигрывать военные конфликты, она должна более часто участвовать в них и не стесняться активно применять силу.  

Не только неоконсерваторы, но и более умеренные сторонники Республиканской партии полагали, что новая военная победа сможет загладить в памяти позорное наследие Вьетнама. Американское вторжение в Гренаду в 1989 году и война в Персидском заливе 1991 года, которые США вели под руководством республиканца Джорджа Буша-старшего, убедила неоконсерваторов,  что Америка не только может, но и обязана использовать свое военное могущество в глобальном масштабе. К 2003 году США уже привыкли к роли единственной мировой сверхдержавы. Террористические ататки на США 2001 года позволили идеям неоконсерваторов обрести популярность среди американцев, разъяренных нападением террористов. В определенном смысле, можно сказать, что в Ираке неоконсерваторы пытаются взять реванш за Вьетнам.