Эрик Хесли: "Жизнестойкость русского народа меня восхищает" [ Редагувати ]

К общему удивлению, директор - и основатель - газеты "Le Temps" заявил о своем уходе. Его любовь к России - заразительна. И это сыграло свою роль.

Эрик Хесли, вы покидаете "Le Temps", почему?

- Я провел там семь лет. Первые годы были трудными, они прошли в интенсивной работе. Сегодня издание может оказаться в черной полосе только в случае катастрофы . Это важный залог независимости. У меня возникло чувство, что моя задача выполнена. Сегодня, некоторые интересы, которые я из-за своей работы оставлял в стороне, стали сильнее довлеть надо мной.

Уточните, пожалуйста.

- В моих планах, в ближайшие месяцы закончить книгу размышлений о Кавказе, над которой я работаю многие годы. Я знаю, что этой страстью не проживешь. Я не хочу написать бестселлер, но хочу собрать воедино плоды своей работы. Когда закончу книгу, мне придется зарабатывать на жизнь. У меня жена и двое детей. . .

Чем же Вы займетесь?

- Журналистика всегда была моей профессией, но я также хорошо представляю себя в преподавательской деятельности. Почему бы не попробовать себя в общеобразовательной школе в кантоне Во?

Учитель в Сент-Круа, Вы шутите!

У меня есть также предложения от неправительственных организаций и от прессы.

Кавказ, Россия, откуда любовь к этой стране?

- Это дело давнее, когда мне было 12 лет, мать предложила мне заниматься музыкой. Я предпочел изучить иностранный язык, по возможности экзотический. Она искала преподаватели на севере кантона Во и нашла даму, которая готова была учить меня русскому по средам после обеда. Моя мама видела в этом только каприз, который скоро пройдет. . . Напротив! Эта пожилая дама помогла мне увлечься языком, пробудила во мне интерес к русской культуре. Так случилось, что она стала мне второй бабушкой. К тому же, когда я уезжаю делать репортаж, она молится за меня. И для меня стало долгом дружбы по возвращении рассказывать о своих приключениях небольшому кругу русских друзей, что собираются в ее салоне.

И однажды Вы отправились в Россию. . .

- Это было в 1983 году, я был в СССР, вначале как турист. Когда началась перестройка, я стажировался там. Художники, актеры, ученые, с которыми я познакомился, были воодушевлены перестройкой. Небывалый шанс! Те, кто несколько лет назад ввел меня в мир кухонь, с клеенчатыми скатертями и водкой, стали главными редакторами, олигархами или вошли в окружение президента. Однажды они ввели меня за кулисы российской власти. . .

И Вы полюбили их страну! Почему с такой страстью?

- Когда думаешь о России, задаешься вопросами о себе самом и своей стране. Одна из черт русского народа всегда меня восхищала и поражала - это живучесть, жизненная сила. Иногда это принимает брутальные формы: я тебя люблю, ты моя, я тебя больше не люблю, я тебя бросаю. В этом есть нечто варварское, но в этом есть и нечто очень глубокое, что нами утрачено. И когда приезжаешь из гладкой и культурной Швейцарии, тебя охватывает воздух истории и жизни, и ты дышишь полной грудью!

Теплота русского народа Вас также пленила. . .

- Да. У русских развито исключительное чувство общности. Возьмем застольный ритуал. У нас, когда за столом собираются шесть или семь человек, то происходит, по крайней мере, три разговора тет-а-тет. У них - это вечер общий для всех, единый. Вы будете вспоминать о нем до конца ваших дней. Тамада берет дело в свои руки, он организует обмен репликами и регулирует их ритм в зависимости от произносимых тостов. При большом сборище, его назначают формально. В более узком кругу, это хозяин, или человек, который всем импонирует. Он распределяет темы разговора: гостеприимство, любовь, женщины, дружба или родители, и он предлагает произносить тосты. С водкой в России или вином в регионах, где выращивают виноград.

И много пьют?

Тамада регулирует процесс, в некотором роде. И вечер разгорается, гости рассказывают, обмениваются мнениями, откровенничают. Да, пьют, но нельзя сводить счеты или искать ссоры! В России за столом обсуждаются все глубинные и важнейшие вопросы, которые у нас услышишь только на похоронах.

Почему частое посещение России сделало для Вас невыносимой Швейцарию?

В 1989 году мы, моя жена, мой старший сын и я отправились в Москву, мы жили в небольшой квартире русской семьи. Это было очень тяжелое время, Берлинская стена рухнула, и СССР, в противоположность представлению о нем, погрузился в хаос. Я помню, что нужно было вставать рано и идти за молоком, и принести его быстро, прежде чем оно не скиснет. Но если половина времени ушла на выживание, это было впечатляюще! Когда я вернулся, я оказался в шоке: Швейцария представилась мне вдруг эдакой жирной печенкой в середине континента, которая разбиралась со своими срочными ипотечными проблемами. . . Я почувствовал дурноту. Я возглавлял политическую рубрику "L"Hebdo", мною овладели сомнения.

Но возвращение было нелегким.

- На швейцарской машине - она была с нами в Москве - мы приехали в страну, исколесив все дороги Европы, русские, белорусские и польские. В Восточной Германии только что рухнула Стена, таможенники были в растерянности. Одним словом Европа пребывала в возбуждении. На таможню в Базеле машина прибыла вся в грязи. Швейцарский таможенник долго нас рассматривал. И еще дольше он рассматривал грязный кузов, грязные стекла. Потом он разглядывал налоговую марку. Бедная, она с трудом пережила множество московских покушений, ее столько раз хотели сорвать: в то время любой логотип западного происхождения был объектом зависти. Четыре угла марки отклеились. "Неправильно" - для нашего таможенника. Бешенство охватило меня, дело дошло до рукоприкладства. Империя рухнула, и я попал в эту карикатурную Швейцарию. . .

Мало помалу Вы стали признанным специалистом по России. Недавно Вы вошли в круг обозревателей, которых пригласил к себе на встречу Владимир Путин, спустя три дня после трагедии в Беслане. . .

- Все считали, что встречу отменят. Но Путин принял нас у себя, встреча длилась целый вечер. Вопросы шли один за одним, он нашел время, чтобы ответить. Дважды вопросы вызвали его раздражение, особенно это относилось к той манере, с какой западная пресса рассуждает о Чечне.

Что он за человек?

- Очень хорошо контролирует себя, методичный, никогда не пользуется канцелярским языком. Путин произвел на меня впечатление одиночки, то, что он желает, не выполняется. Что будет в 2008 году, когда он уйдет? Нет ни партии, ни программы. . .

Как отреагировали Ваши дети на новость об уходе с поста редактора?

- Мари и Матье задавали вопросы. . .Будут ли еще каникулы? Машина? Папа будет еще главным редактором? Общественное положение - вопрос важный для детей.

Ваши дети разделяют Вашу страсть к России?

- Тема Кавказа их иногда раздражает. Когда моя дочь видит, что я выпускаю книги на эту тему, она немного в гневе. Но у них нет выбора: Кавказ и Россия - это часть нашей жизни.

Как Вы преодолеваете стресс?

- Я немного занимаюсь спортом, бегаю в районе Сент-Круа, куда езжу на уик-энд, там я родился. Вся моя семья оттуда, это место, где я себя чувствую хорошо, которое я люблю. Люди здесь открыты, любознательны и много работают.

Что Вы читаете в последнее время?

- Яшара Кемаля (Yashar Kemal), историческую турецкую сагу. Я также перечитал "Войну и мир".

Как изменились Ваши убеждения, от начала Вашей карьеры до того, как Вы стали редактором "Le Temps"?

- Я был крайне-левым, и считал, что мир постепенно будет изменяться, и искренно считал, что окажусь в этом изменении мира не последним. С того времени изменились геополитика мира, социальные отношения, мир изменился. Все роли оказались пересмотрены. И если убеждения могут оставаться прежними, средства нужно найти другие.

Какими средствами действовать?

- Идея того, что государство - абсолютный инструмент перераспределения благ и правосудия, не работает. Мы живем в мире конкуренции. Правила устанавливает система свободного рынка, это лучшая из возможных систем. Я считаю, что вопрос социальной справедливости является первостепенным, что равенство возможностей - фундаментальный принцип. Изменения в следующем: я говорю теперь о равенстве возможностей, а не об абсолютном равенстве.

Недавнее появление на страницах "Le Temps" рекламы Демократического союза центра (UDC) против натурализации вызвало волну возмущения ксенофобией. Справедливо или нет?

- Я совершенно солидарен с главным редактором: анонсы - это место свободного высказывания, как обстоит и с редакционными статьями. Кроме того, почти вся пресса выступает за натурализацию. Мы ясно выразили нашу позицию на эту тему. Но где будет высказываться оппозиция, если перед ней закроют все двери?

Профиль

Эрик Хесли

Родился 16 августа 1957 года. Образование - юрист, аспирантура - исследование проблем развития, журналист.

Должность: директор по изданию "Le Temps" вплоть до ноября 2004 года. Любит свет. Не любит лицемерия.

Что Вы думаете о . . .

Владимире Путине

"Он заслуживает большего, чем о нем думают. Но несмотря ни на что, меня очень беспокоит будущее страны".

Жаке Пиле

"Большой профессионал, которому я многим обязан, несмотря на наши разногласия".

Иоанне-Павле II

"Выдающаяся личность, с настоящим политическим видением, он внес большой вклад в перемены в Европе".

Мари-Терез Порше

"Вне сферы моих интересов. Я знаю кто это, и это все".