Беслан. Удар по России [ Редагувати ]

Детские фотографии всегда подкупают своей искренностью. Веселые, сосредоточенные, грустные, озорные. Ребенок подрастает, и взгляд его меняется. Но глаза этих детей всегда будут смотреть так, как они сейчас глядят на вас, размноженные сотнями черно-белых копий. Потому что уже не осталось шансов найти их среди живых. Утром первого сентября две тысячи четвертого года они отправились в школу, еще не зная, что три десятка взрослых людей уже распорядились их судьбой.

Съемки в школе номер один первого сентября 2002 года. Два года спустя детей заводили в школу не под музыку, а под выстрелы автоматов. Пленка, предназначенная для семейного архива, стала документом, потому что многие узнают на ней своих знакомых, которых больше не увидят никогда среди живых.

Миллионы москвичей, киевлян, берлинцев их не знали. Но многие, в первые дни сентября, проходя по улицам городов мира и услышав гудки тысяч машин, сливавшихся в один скорбный крик, остановились, чтобы вспомнить их. Детей, которых не знали.

Оконные проемы сожженного спортзала школы номер один маленького осетинского городка Беслан, растиражированные по всему миру сотнями телеканалов и газет, надолго останутся символом террора. Почему же в двадцать первом веке террористы продолжают использовать для достижения своих целей звериные методы борьбы, не щадя ни женщин, ни детей? И если это объявление войны, тогда нужно принимать вызов.

Один из родителей, пришедших в школу, громко сказал вслух: "Послушайте, здесь пепел наших детей. Может быть, мы неправильно делаем, что ходим по пеплу?" Его не послушали - в первые дни после штурма те, кто по долгу службы оказался здесь, еще не закончили свою работу. Да, и понимание того, что не только Беслан, а целый мир перешел непреодолимый рубикон, пришло позже, много позже того, что назвали штурмом.

Впервые о том, что штурм школы более вероятен, чем уступки, заговорили корреспонденты немецких телеканалов, работавшие в Беслане. Но тот факт, что журналистам удалось его снять, говорит об одном: штурм стал полной неожиданностью для бойцов спецподразделений.

Вооруженные мужчины из числа местных жителей смели первую линию оцепления, пытаясь помочь своим детям, и вместе с этой толпой к школе смогли почти вплотную подойти операторы.

Во время операции погибли погибли 11 сотрудников спецподразделений. Десять из них были убиты во время штурма, еще один скончался позднее, в больнице. За всю историю существования самые большие потери спецназ понес в Беслане. Скорее всего, случившееся произошло вне сценариев, предусмотренных "Альфой" и "Вымпелом".

Всего же жертвами теракта стали триста двадцать шесть человек. Когда в здании, один за другим, раздались два взрыва, и из оконных проемов стали появляться окровавленные дети с испуганными до безумия глазами, никто из тех, кто находился рядом, уже не думал об опасности. Детям стреляли в спину. Детей нужно было спасти.

А малыши, выбравшись наружу и почувствовав, что смертельная опасность позади, хватали ручонками пластиковые бутылки с водой. Напиться вдоволь - вот чего им хотелось больше всего.

Обнаженные дети с черными пятнами сажи, жадно сжимающие бутылки с водой - такой увидела себя третьего сентября самая большая страна планеты. И, может быть, впервые, по-настоящему, почувствовала себя самой слабой и незащищенной.

Это потом, уже после случившегося, Россия смогла открыто заявить о своих грядущих ударах по базам террористов, даже если эти базы находятся за ее пределами. И Джордж Буш, первый среди американских президентов, придя в российское посольство в Вашингтоне, фактически признал за Россией право на превентивные удары по врагам.

Но для родителей, пробившихся через хлипкий кордон оцепления, не существовало ни Путина, ни Буша. Весь мир для каждого из них собрался в одну точку, и этой точкой был его ребенок.

Но где-то в подсознании пульсировал оголенным нервом вопрос. Почему нам не говорили правду о заложниках? Почему их количество было в десять раз больше, чем та цифра, которую назвали в сразу же после захвата?

Значит, кто-то из тех, кто отдает команды, надеялся, что обойдется. Что с боевиками удастся договориться. Но договариваться можно было лишь с организаторами. А те находились далеко за пределами школы. И, возможно, за пределами России.

Автор в кадре: "В первые часы после освобождения заложников только центральная детская больница Владикавказа приняла 219 раненых и контуженых. Это был настоящий конвейер, говорят врачи, и у медиков были считанные секунды на то, чтобы выяснить их имена и фамилии. Фотографии тех, кто не мог говорить, кто был без сознания, вывешивали у входа, чтобы родители смогли найти своих".

История бесланской трагедии складывается из сотен историй тех, кто погиб, и тех, кто выжил, оказавшись на больничной койке. Дети помладше радовались игрушкам, почти забыв о том, что с ними произошло. Иконка над кроватью, подарки в обеих руках.

Те, кто постарше, понимали, что встретились со смертью. И она прошла мимо. Альберт Дашиев оказался настоящим мужчиной - он, выскочив из окна, пытался помочь другим. Тем, кто был ранен.

Автор: "Надоело здесь лежать?"
Альберт Дашиев, ученик шестого класса: "Домой хочу, не могу тут".
Автор: "А долго искали?"
Бабушка: "Нет, он сразу, первым выскочил, и когда мы его искали вечером, сразу нам позвонил".
Автор: "Уже отсюда позвонил?"
Бабушка, не титровать: "Да, отсюда, на сотовый, но в первую ночь им успокоительное дали, они спали, а потом уже мы сюда пришли, нас пустили".

Следователи, которые начали работать в Беслане сразу же после штурма, пришли к выводу, что как минимум двое сотрудников местной милиции причастны к захвату заложников. Один из них незадолго до атаки на школу якобы возил по городу на своей машине Шамиля Басаева, конечно же, тайно.

О том, что боевики проникли в город как минимум по милицейской халатности и, как максимум, при содействии стражей порядка, бесланцы догадывались.

Но, пожалуй, никто и никогда не узнает, о чем думала маленькая первоклассница Мадина, которую, словно самую большую драгоценность, несла к машине "скорой помощи" незнакомая женщина.

"Где моя мама?" - спросила Мадина, как только смогла говорить после сильного шока. Она запомнила, что мама вытолкнула ее наружу.

Автор: "Кто к тебе приходит?"
Мадина Тедеева, первоклассница: "Тетя."
Автор: "И все родственники?"
Мадина: "Да".
Автор: "А какие подарки приносят?"
Мадина: "Куклы, шарики, конфеты, вещи".
Автор: "А какие подарки тебе больше нравятся?"
Мадина Тедеева: "Куклы. Я маму люблю. Маме привет".

Эльвира Кусова готова была умереть за дочку. К счастью, выжила. Когда мы встретили ее, она ждала, что врачи позволят ей, наконец, забрать Мадину из больницы.

Эльвира Кусова, мать Мадины: "Я до последнего момента не ожидала. Постоянно Богу молилась, постоянно. Думаю, если взрыв будет, хоть дочку собой заслоню, чтобы она спаслась. Прямо последнюю ночь мы со взрывчатой рядом лежали, вот такой вот".
Автор: "Взрывчатку они с собой принесли, или она уже в школе была?"
Эльвира: "Вы знаете, я этого не поняла, я занималась своей дочкой, она постоянно сознание теряла, и вот, откуда они все это взяли, я не поняла этого. Они сразу начали минировать все".

Даже через несколько дней из школы все еще продолжали выносить боеприпасы. Заложники говорят, что боевики заставили нескольких подростков ломать полы и срывать покрытие со стен и потолка. Под гипсокартоном оказались тайники со взрывчаткой и боеприпасами. Все это тайно завозилось в школу во время ремонта, который делала группа сезонных рабочих. Заложники узнали некоторых их них.

Вика Дзуцева, ученица девятого класса: "Было что-то с ними, но, говорят, уже все было в школе, говорят, они запланировали все. Говорят, что они делали нам ремонт и заранее занесли все туда".

Акция не была спонтанной. Еще первого сентября террористы нашли способ передать спецподразделениям кассету со съемками внутри школы. К тому времени, как были сняты эти кадры, был убит учитель физкультуры - для устрашения остальных.

Вика Дзуцева, ученица девятого класса: "Они его убили, потом завели его в спортзал, начали таскать его по спортзалу, возле нас бросили, мертвого, потом, когда-то, кажется, на следующий день, они убрали его оттуда".

Позже боевики вывели два десятка мужчин и расстреляли их в одном из классов. Мужчины не знали, что их ведут на расстрел, им сказали, мол, нужно перейти в другое помещение. Через некоторое время снаружи стали слышны выстрелы и крики. После этого родители захваченных детей в первый раз попытались прорвать оцепление.

Затем террористы заставили еще несколько человек выбросить трупы из окна. Один из них сумел выпрыгнуть в окно и добраться до оцепления. Он понял, что, если не попытается бежать, то его постигнет та же участь.

Представители правительства Осетии заявили, что заложников 354 человека. Говорят, они узнали это от сбежавшего. Верится с трудом. Выяснить, что в школе около тысячи трехсот человек - было несложно.

А боевики, из-за того, что сбежал один, собирались расстрелять еще двадцать. Среди них был ветеран-сталинградец Заурбек Гутиев.

Заурбек Гутиев, ветеран Сталинградской битвы: "Я смотрю, они забегали, шушукают, и бряцают, автоматы заряжают, диски эти заряжают. И я сразу подумал, и говорю, что, видимо, они хотят нас всех здесь расстрелять. Выключили свет, а сами стоят у дверей, туда, внутрь не заходят. Там, мы кричим, кричим - спасите нас, мы ни в чем не виноваты, ни в чем не виноваты с детьми, и до шести часов нас продержали там, на цементном полу. Через каждые полчаса проверяли мины, зацепление. Самое новейшее оружие, самое новейшее, из ящиков, мины, из ящиков, патронов навалом - мешками".

Один из вопросов, который до сих пор остался без ответа - что же произошло с двумя женщинами-чеченками, опоясанными взрывчаткой. По одной из версий, они взорвали себя сами. По другой - кнопку на пульте дистанционного управления нажал предводитель боевиков, по прозвищу "Полковник".

Взрыв прозвучал через восемь часов после захвата. После того, как боевиков выбили из школы, на этом месте нашли обрывки пояса и останки одной из женщин. Заложники утверждают, что женщины были настроены против того, чтобы "Полковник" не давал детям воду.

Возможно, сначала им сообщили, что их задача - досматривать девушек и женщин. Но затем террористки поняли - обысками дело не закончится. Они пожелали выйти из игры. И погибли первыми.

Вика Дзуцева, ученица девятого класса: "В первый день они телефоны забрали, начали нас осматривать. А потом они вышли, и был взрыв, и, говорят, это были они".

Количество террористов, захвативших школу, колебалось в сводках, как курс акций на бирже. Сначала говорили о семнадцати, потом о двадцати. О том, что их больше трех десятков, сообщили лишь сутки спустя после окончания операции.

Менялся и национальный состав банды.

Третьего сентября, когда в школе еще шла перестрелка между спецназом и террористами, начальник регионального управления ФСБ заявил, что среди террористов - "девять арабов и один негр".

Впоследствии, уже после того, как Буш посетил российское посольство, количество иностранцев было сокращено до двух, причем, в качестве их родины назывались такие дальние страны, как Судан и Йемен. А негр объявлен почерневшим на солнце трупом чеченца.

Но, в целом, Валерий Андреев был точен в оценке ситуации.

Валерий Андреев, начальник регионального управления ФСБ: "Примерно это произошло в тринадцать часов, в это время прогремели два, последовательно, мощных взрыва. Из здания школы начали выбегать заложники. Бандиты открыли по убегающим взрослым и детям шквальный огонь на поражение. В целях сохранения, с тем, чтобы сохранить жизнь заложников, по бандитам был открыт ответный огонь. Ответный огонь также по бандитам начали вести местные граждане, имеющие вооружение. Они, на определенном этапе, не позволили эффективно работать силам спецподразделений."

Почему разведка не приняла должных мер по предотвращению атаки террористов, уже давно всем объяснили. Коррупция в силовых структурах. Но не знать, что в Беслане, как и на всем Северном Кавказе, в каждой семье есть оружие, как правило, автомат, разведчики не могли. И слова Андреева означают, что разведка была бессильна объяснить остальным силовикам, как нужно действовать в Беслане, чтобы не оказаться между двух огней - террористами и родственниками заложников.

Бывший президент Ингушетии Руслан Аушев считает, что ополченцы усложнили ситуацию, подтолкнув спецназ к штурму. Он был единственным, кого они допустили в школу. "Когда я заходил к ним, они сказали мне, что учли уроки "Норд-Оста", - говорит экс-президент. - "И действительно, у них были мины нового образца, камеры наблюдения стояли по углам здания, окна были выбиты, а полы разобраны на случай газовой атаки. Они говорили, что в случае боя к ним на помощь придут еще несколько групп - то есть, они, судя по всему, готовили себе коридор для отхода"/

Вика Дзуцева, ученица девятого класса: "Когда мы увидели Аушева, который к нам заходил, мы все так обрадовались, подумали, что сейчас нас выпустят. Но он так ничего не говорил, и мы поняли, что они не договорились. Когда они завели его, он заплакал, когда увидел нас, и сказал: "Можно, я с ними поговорю?" И ушел тогда, на переговоры. Но так на ничего не сказал".

Аушев молчал еще месяц после атаки. Говорит, не хотел бы, чтобы после Беслана вновь разгорелся осетино-ингушский конфликт, казалось бы, угасший в девяносто втором. Но кровь погибших и слезы выживших - могут стать горючим, которое, выплеснувшись в костер, снова разожжет его. В Москве говорят - это невозможно.

В Беслане человек, потерявший двоих сыновей в школе, сказал мне, что некоторое время спустя вытащит из тайника свою снайперскую винтовку и пойдет отстреливать ингушей. Надеюсь, что к этому времени он передумал, потому что именно этого ждут режиссеры бесланской трагедии.

Школа номер один действительно была первой в селении Тулатово, так в 1889 году назывался осетинский город Беслан. Скорее всего, ее снесут, потому что никто из родителей не отправит своих детей туда, где они пережили самые страшные дни своей маленькой жизни, и где погибли дети их соседей, знакомых, родственников. Террористы захватили школу не случайно, а для того, чтобы показать, что у России нет будущего, что она не может защитить своих детей".

За двенадцать часов до Беслана удар был нанесен в Москве. Террористка-смертница взорвала себя возле станции метро "Рижская". Погибло десять человек. Если бы ей удалось войти в метро или в большой магазин поблизости, жертв было бы в несколько раз больше. За восемь лет до этого дня, тридцать первого августа девяносто шестого, в Хасавюрте были подписаны соглашения, по которым Чечня фактически получила независимость от России. Дата наводила на размышления. Террористкой могла оказаться Роза Нагаева - сестра Аманат Нагаевой, подозреваемой в совершении теракта в самолете Ту-134, который разбился в Тульской области 24 августа.

Еще один пассажирский самолет, Ту-154, рухнул в тот день невдалеке от Ростова. Его взорвала Сацита Джебирханова. Обе чеченки за взятку в переделах ста долларов смогли пройти в самолеты.

На одном из интернет-сайтов появилось сообщение, что ответственность за двойной теракт берут на себя "Бригады Исламбули".

Шестого октября на традиционном военном параде в Каире присутствовал президент Египта Анвар Садат. В 13:10 в сторону его трибуны свернул мощный "КрАЗ", тянувший орудие, из его кабины выскочил офицер. Сначала он бросил гранату, а затем открыл по трибуне огонь из пулемета. "Не может быть", - крикнул Садат на девятнадцатой минуте операции. А на двадцатой упал в лужу собственной крови. Лейтенант Халед Исламбули, организатор покушения, тоже был убит - охраной президента.

Его брат, Мохаммед Исламбули, обнаружился в Афганистане, куда он перебрался в 1988 году, а в девяносто шестом, с помощью бен Ладена, организовал отряд под Джелалабадом. Еще до падения режима талибов создатель "Бригад Исламбули" побывал в Чечне, где познакомился с полевым командиром Абу аль-Валидом.

По одной из версий, Исламбули покинул Афганистан окончательно в 2001 году, избрав Чечню в качестве основной своей базы. Довольно быстро Мохаммед вошел в круг, близкий к руководству сепаратистов. Говорят, что Басаев считает Исламбули своим другом. Но в числе тех, кто участвовал в организации терактов, он его не называет.

Заявление в интернете оказалось фальшивкой. Но, кто знает, может быть, среди тех, кто танцевал зикр, танец войны, на площади Грозного, был брат убийцы египетского президента.

Ответственность за теракты взял на себя Шамиль Басаев. Он объявил, что взрывы самолетов организовал Отдел Специальных Операций, атаки возле метро - Московский Отдел Шахидов, а школу захватил Второй Батальон Шахидов под командованием полковника Орстхоева. Все эти акции обошлись Басаеву лично не больше, чем в двадцать тысяч долларов.

Басаев утверждает, что ни одна закордонная структура не выделила ему денег на марш-бросок Чечня-Осетия. Однажды названный "Великим сыном чеченского народа", он явно хочет стать его отцом. О своих целях он заявил еще в Буденновске, захватив госпиталь.

Шамиль Басаев, не титровать: "Мы не собирались конкретно захватывать Буденновск, у нас была другая задача - мы хотели добраться до Москвы и там немножко повоевать и посмотреть, как российские власти будут бомбить Москву".

Для москвичей Басаев по-прежнему является угрозой, несмотря на то, что, если верить официальной информации, он лишился ноги, глаза, был два раза ранен в руку, получил несколько пуль в живот и другие части тела, а в августе 2003-го, во время боя, потерял протез. Кажется, что спецслужбам выгоден живой Басаев, который всегда берет ответственность на себя. Или, по крайней мере, был выгоден - до Беслана.

После операции в Буденновске весь личный состав отряда Басаева был представлен к званию "Герой Чечни". Трое заместителей Басаева получили орден "Честь нации". А сам Басаев - выговор за невыполнение поставленной боевой задачи - в Москве ведь повоевать не удалось.

Шамиль Басаев, пожалуй, единственный из боевиков, кто выступает за выход всех кавказских республик из России - с последующим объединением.

Если бы это произошло, то вскоре Россия перестала бы существовать как сверхдержава, потому что потеряла бы навсегда контроль над каспийской и ближневосточной нефтью. Да и чеченские месторождения вместе с нефтепроводами, в конечном итоге, принадлежали бы другим - американским и британским корпорациям. России осталась бы сибирская нефть, но торговать "черным золотом" с Европой уже было бы трудно. Вслед за сырьевой экономикой - развалилась бы структура власти. И страна.

Захватившие школу в Беслане об этом, возможно, и не задумывались. Но они знали, что атака на осетин может стать началом новой кавказской войны, поскольку осетины - единственный православный народ на севере Кавказа.

Боевики через небольшие интервалы времени набирали номера телефонов своих вдохновителей за пределами школы. И даже за пределами России. Несколько звонков были сделаны в Саудовскую Аравию.

Террорист говорит по мобильному телефону: "Сей, аби тьялла. Иншалла. Муни штери. Ку."

"Иншалла" - по-арабски "Дай Бог". О чем он просит Аллаха, глядя в сожженное окно?

С этой стороны школы находится железная дорога, обычно оживленная - здесь курсируют электрички, грузовые и поезда дальнего следования. Террористы, загрузившись в ГАЗ-66, подъехали к школе с той стороны. Они доехали до этого места, остановились, выгрузились из машины и почти сразу же стали стрелять в воздух, загоняя испуганных людей в школу.

В своем обращении Басаев заявляет о 33 боевиках, по данным прокуратуры их было тридцать два. Не совпадают данные и о главаре бандитов по прозвищу "Полковник" - следователи говорят, что его фамилия Хочубаров.

Впрочем, однажды они уже ошиблись, посчитав, что за радиопозывным "Магас" скрывается осетин Магомет Евлоев. Этот полевой командир был убит одним из последних. И выяснилось, что он вовсе не Евлоев, а бывший ингушский милиционер Али Мусаевич Тазиев, который с 1998 года числился как "героически погибший при исполнении служебного долга". На самом деле, Тазиев исчез 10 октября 1998 года в Назрани, перебежав к боевикам с документами на имя Евлоева. Герой-предатель взял прозвище Магас и стал членом группы Аль-Валида. Того самого, который был другом Исламбули.

Выяснить это удалось, допросив единственного уцелевшего из боевиков, Нурпашу Кулаева. Свидетели штурма говорят, что сначала их было трое, но одного разорвали родители, а другого - линчевали солдаты.

Нурпаша Кулаев, захваченный боевик: "Вообще, я нигде не хотел умирать, умирать не хочу нигде".
Журналист: "И сейчас ты хочешь жить?"
Нурпаша: "Клянусь, хочу жить, клянусь Аллахом, хочу, клянусь Аллахом".

Нурпаша утверждает, что приказ атаковать школу отдали Аслан Масхадов и Шамиль Басаев. Басаев сказал, что после этого на Кавказе начнется большая война. Кулаева наняли в последний момент, - боеприпасы разгружать, - и он был тридцать вторым, такова версия террориста.

Но вспоминаются слова Руслана Аушева, которого фактически предупредили о том, что снаружи захватчиков ожидают еще две группы моджахедов. Этому как-то не верится, если бы не страшные рассказы взрослых, которые видели многих детей в числе выживших после штурма. Потом эти дети бесследно исчезли.

Сотрудник МВД Северной Осетии майор Герман Гусев составлял неофициальные списки пропавших без вести. Он утверждает, что получил официальный приказ делать то же самое только 8 сентября. Некоторые родители видели своих детей по телевизору. Живых. Алан Цаболов десятки раз просмотрел в студии местного телеканала запись, на которой его сын Марат жадно пьет воду из пластиковой бутылки. После штурма. Домой Марат не вернулся.

Что же это? Неужели массовое самовнушение, когда люди не хотят верить в очевидное?

Женщина с фотографией: "Девочку, одноклассницу, в бесланской больнице высадили, а нашу, говорят, повезли в другую больницу, и мы до сих пор не можем найти девочку. В шестом классе она находится. Кокойты Бела. Просьба - помогите, пожалуйста. Может, кто-то что-то видел, помогите нам найти девочку".

Люди хотят правды, какой бы она ни была. В обычаях осетин - добиваться правды во что бы то ни стало. Этот кавказский народ - очень гордый. Слишком уж гордый, чтобы жить в плену иллюзий. Поиск пропавших отчасти превратился в бюрократическую процедуру. Родные тех, кто пропал без вести, должны были заполнить карточки опознания, и они смогли выдержать еще одно невыносимое испытание.

Число пропавших без вести не сходилось с числом найденных тел. Бесланцам говорили, что они могли сгореть без остатка. Но те считали, что детьми прикрывались, как щитом, ушедшие боевики. А потом разделались с ними.

Нам удалось услышать косвенное подтверждение этой версии.

Женщина: "Вот, сейчас, я слышала, женщина сидит и говорит, дочку и внучку нашли. Вот, сейчас, видимо, их, которые спаслись, вот, увозили и убивали кого-где и разбрасывали еще. И, вот, там, где "Заготовка зерновых", там, говорит, нашли ее, а внука, говорит, нигде нет. Я, вот, недавно с ней, вроде, разговаривала, беседовала".

Мужчины Беслана всегда были крепкими, как ветви дуба. Каждый день, приходя на опознание детей, они становились крепче стали. Двор, усеянный черными мешками, эксперты в белых халатах, в белых перчатках. Мир стал черно-белым. То, что по ту сторону жизни и смерти, окрашено в черный. Белому принадлежит жизнь, но, кажется, тем, кто в белом, стыдно быть среди живых.

Они знают, что каждый черный мешок будет опознан, и, значит, снова разорвут своим криком тишину уставшие женщины.

Школа номер один - это рана, которую никакое время не залечит. Давным-давно, совет старейшин мог дать разрешение раздавленному горем человеку найти своего кровника и убить его - чтобы черная кровь врага на время исцелила незаживающую рану. Теперь старейшин нет, и каждый готов сам себе дать такое разрешение. Но кто назовет имя врага.

Автор в кадре: "Жители близлежащих домов ищут малейшую возможность, чтобы уехать отсюда, как, например, семья, жившая до сегодняшнего дня в этой сторожке. Мать оказалась в числе заложников, ее сыновья два дня провели в этом доме."

Домишко стоит напротив школы. Наверное, многие школьники раньше завидовали семье сторожа - ближе них к школе не живет никто. Но теперь это преимущество стало невыносимым клеймом. Кто сможет жить, вдыхая день за днем пепел человеческий? Мать Мирослава Дзагоева была в школе, ее дети и внучка два с лишним дня провели в доме. Снайпер, видимо, развлекался, постреливая по сторожке.

Мирослав Дзагоев, житель города Беслан: "Как зашли, мы, сразу вот, на животе, вообще не вставали. И, вот, на животе ползали, сметану, вот это, кушали. Они в холодильнике все были. Брат, старший, в холодильник полез, и в школе, они, наверное, услышали, и его дочка тоже заплакала, и оттуда снайпер еще оттуда, кто-то, стрелял, но не знаю, кто, не видели".

О чем говорили осетины, прощаясь со своими детьми? О правительстве, которое не смогло защитить их. О милиции, которую можно купить. О том, что так больше случиться не должно - ни в этом городе, ни в каком-либо другом. Но так уже говорили, похоронив жертвы Буденновска, в 1995-ом, разобрав завалы в Москве в 1999-ом. Говорили, что президент Северной Осетии Александр Дзасохов однажды жал руку Шамилю Басаеву, третьего апреля 1998-го, о чем есть документальное свидетельство в книге "Формула политического долголетия".

А этим детям долголетие не досталось совсем. И матери срывались на волчий вой, пытаясь докричаться до политического аксакала и спросить его, зачем они растят их. Для ужасной смерти? Но кричать бесполезно. В сентябре от североосетинского президента ждали ухода в отставку. Он этого не сделал.

В один из первых дней сентября на окраине Беслана зарычали экскаваторы и сотни землекопов ударили своими заступами по свежей, нетронутой земле. За несколько часов пятого сентября кладбище увеличилось больше, чем на сотню могил. На следующий день - еще столько же черных ям, словно открытых ран.

У каждого свое горе и своя история, которая заканчивается в сыром поле под Бесланом.

В город приехали ведущие российские политики. Ни один почему-то не приблизился к похоронной процессии. Так, словно на задворках души каждого из них ютилось чувство вины, которую невозможно искупить.

Вместе с детьми уходили под землю их любимые наряды, игрушки на белых простынях улыбались последней улыбкой.

Эхо множило глухой стук металла по дереву. Звук, ставший привычным для этого маленького города. Для этой большой страны.

Сотни людей видели, как парень, бросив под гроб горсть патронов, крикнул: "Я клянусь, брат, что отомщу за тебя". Кому мстить? Кто враг? Против кого воевать, если это война? Российский лидер не назвал имен.

Владимир Путин, президент Российской Федерации: "Мы имеем дело с прямой интервенцией международного террора против России. С тотальной, жестокой и полномасштабной войной, которая вновь и вновь уносит жизни наших соотечественников. Весь мировой опыт показывает, что такие войны, к сожалению, быстро не заканчиваются. В этих условиях мы просто не можем, не должны жить так беспечно, как раньше".

И мир больше не будет жить так, как раньше. По крайней мере, небольшой мир Кавказа, где сейчас делается большая мировая политика. Теперь вряд ли кто-нибудь напомнит России о нарушении прав человека в Чечне, и последняя перестанет быть для Грузии козырной картой в разговоре с Россией. И Борис Березовский вряд ли приедет в Тбилиси с паспортом на имя Платона Еленина.

И пересмотр всех соглашений по мятежным кавказским анклавам вряд ли будет возможен, если эти анклавы - не на территории России, а, скажем, в соседней Грузии. Потому что, Россия не любит быть среди слабых. Сотни невинных жизней добавились к тысячам потерь на Кавказе, и народ поставлен перед выбором: "Демократия или безопасность".

Здесь, в Беслане, Владимир Путин выиграл свою войну. Глобальные изменения неизбежны. Вот только дети их не увидят. Дети и взрослые, общим количеством триста тридцать пять человек, ожидавшие от первого сентября маленького праздника, чтобы запомнить его - на всю оставшуюся жизнь.