Исламский терроризм и религия [ Редагувати ]

Два года. Прошло два года после первого эфира программы "На линии огня". Но, несмотря на то, что я помню каждый из дней этих лет, время пролетело быстро, почти мгновенно. Оказываясь по разные стороны условной линии фронта разных конфликтов, мы слишком часто слышим: "Почему вы - за мусульман и против американцев?" И тут же: "Почему вы защищаете израильтян и клеймите палестинцев?" Но самое загадочное это то, что подобные вопросы мы слышим, покидая "горячие точки", оказавшись дома. Значит, линия фронта проходит не по карте, она - в умах и душах миллионов людей, которые живут не в окопах, а в спокойных и уютных городах. Поэтому мы снова в эфире, со старым названием, но в новом качестве. Для того, чтобы разобраться, кто несет ответственность за то, что есть она - линия огня.

По всему миру, в десятках стран, развитых и не очень, вооруженные группы разной ориентации сражаются, за то, чтобы избавиться от государственных систем, которые контролируют их жизнь. Самым надежным средством поддержать в себе и других желание сражаться оказались не политические идеи, а вера. За веру люди с радостью истязают себя и других, разделяя мир с помощью нехитрой геополитической грамматики: мы - верные, они - неверные. Они - лгут, мы - говорим правду, мы - верим, они - нет. Нет Бога, кроме того, в которого верим мы. И, говоря, что созданы по образу и подобию Божьему, экстремисты, на самом деле, создают свое собственное божество.

С тех пор, как в мире осталась одна сверхдержава, политический экстремизм остался без работы. К концу девяностых двадцатого века и следа не осталось от большинства революционных групп - Итальянских "Красных бригад", Японской Красной Армии, немецкой РАФ. Они сошли с дистанции. На неровную дорогу истории вышел слишком серьезный конкурент. Исламский фактор. В большинстве мусульманских стран люди живут куда беднее, чем в тех, чья история связана с христианством. Борьбу за социальную справедливость хотят превратить в борьбу цивилизаций. Войну миров. И это удается.

Возглас "Аллах акбар!" и казнь перед объективом - таков телевизионный образ ислама. Пусть даже этот образ не соответствует действительности.

Со дня Большого Воскресного Похищения Самолетов, шестого сентября 1970 года, статистика совершенных терактов резко пошла на убыль. Но цифры обманчивы - число жертв терактов в наши дни значительно больше, чем три десятка лет назад. В 2003 году в результате атак исламских террористов погибли шестьсот двадцать пять человек. Сегодня в списке мусульманских боевых групп наберется не меньше сотни организаций, расквартированных в шестидесяти странах. Их лидеры трактуют Коран так, словно умеренного ислама не существует вообще.

Их арсеналы не отличаются разнообразием. Но у боевиков есть то, чего нет ни у одной державы мира - живые бомбы. Сколько времени занимает подготовка человека, способного лишить жизни себя и сотни других людей, неизвестно. Но обходится она террористам значительно меньше, чем, скажем, Израилю - одна ракета, выпущенная по сектору Газа.

Казалось бы, ничего нового за прошлое столетие не случилось - ни с исламским терроризмом, ни с исламскими террористами. Но те, кто тридцать лет назад совершал громкие теракты на Ближнем Востоке, не были исламистами.

Иордания. Страна, которую сегодня многие называют "буферной зоной" между Израилем и арабским миром. До начала семидесятых здесь базировались основные палестинские группировки, которые, по сути, носили социалистический характер. Они собирались построить новый мир, отвоевав его у Израиля, но в этом мире никто не собирался жить по законам шариата.

Одной из наиболее мощных организаций был Народный Фронт Освобождения Палестины. Шестого сентября 1970 года, в день, который террористы до сих пор называют Воскресным Похищением Самолетов, самолет компании Trans World Airlines, выполнявший рейс номер семьсот сорок один, был похищен в Западной Германии. Боевики Народного Фронта приказали посадить самолет на заброшенной базе Королевских ВВС Иордании Dawson's Field, тут же переименовав ее в Аэродром Революции. Через несколько часов здесь приземлился еще один похищенный самолет, теперь уже швейцарский.

"Мы взорвем самолеты, если власти Германии, Швейцарии и Великобритании не выпустят из тюрем наших товарищей", - заявляли угонщики перед фото и кинокамерами.

Еще одна четверка террористов попыталась похитить израильский "Боинг", летевший из Тель-Авива в Нью-Йорк. Двое из них, опоздавшие на рейс, проявили инициативу и похитили американский "Боинг-747", а затем приказали ему лететь в Каир. Оставшиеся двое, двадцатилетняя красавица, палестинка Лейла Халед, и никарагуанский эктремист Патрик Аргуеэлло, тем не менее пробрались на борт самолета израильской компании "Эль Аль".

На борту поднялась стрельба, никарагуанец был застрелен службой авиационной безопасности, Лейлу скрутили и сдали английским властям, сделав посадку в Лондоне.

Прошло три дня, и террористы похитили в Бахрейне самолет компании BOAC, рейс номер 775, Бомбей-Лондон. Самолет нашелся на Аэродроме Революции. Требования по освобождению Лейлы Халед были присоединены к остальным условиям освобождения заложников. С помощью Красного Креста удалось освободить 375 пассажиров и членов экипажа, 55 оставались в руках боевиков НФОП.

15 сентября террористы взорвали пустые самолеты перед журналистами, снимавшими похитителей. Все палестинцы, находившиеся в тюрьмах Германии, Швейцарии и Великобритании, включая Лейлу Халед, были оствобождены.

Все остававшиеся в руках палестинцев заложники были освобождены иорданскими солдатами в ходе спецоперации по ликвидации террористов.

Спасенные выглядели хорошо. Революционеры их кормили. Обращались вежливо. Террористы в те времена головы перед камерами не рубили. Сказывалась социалистическая ориентация. Человек человеку - брат, даже если он заложник.

Заложник: "Они относились к нам вполне корректно. Кормили, поили, выводили в туалет. Хотя каждую минуту мы чувствовали, что наши жизни и жизни пассажиров висят на волоске. Нам сообщили, что если немцы, израильтяне, британцы и швейцарцы не выпустят палестинцев на свободу, нас взорвут в самолете. Впоследствии, когда я увидел, как они уничтожили пустой самолет, я понял, насколько близки мы были от смерти. И насколько опасны эти вежливые интеллигентные люди с автоматами и мегафонами".

Сейчас Амман, столица Иордании, пожалуй, один из самых безопасных городов мира. Но в сентябре семидесятого он стал ареной жестоких боев. Король Иордании Хуссейн воспринял массовое похищение самолетов как удар по собственной власти. Он отдал приказ найти заложников, а заодно уничтожить палестинские лагеря в своем королевстве. Приказ был выполнен. Арабы стреляли в арабов. Организация Освобождения Палестины, в которую входил и Народный Фронт, за несколько дней лишилась всех своих баз и потеряла семь тысяч бойцов убитыми. Шестнадцать заложников нашли на окраине города после боев, тридцать два были освобождены в ходе столкновений, шестерых палестинцы передали Красному Кресту и одного норвежца отпустили восвояси. Король Хусейн приобрел авторитет на Западе, зато стал терять его на Востоке.

А сентябрь семидесятого отныне называют "Черным Сентябрем".

Раскол в Народном Фронте начался еще накануне похищения самолетов. Пятьсот активных членов организации вышли из ее состава и образовали еще один фронт освобождения Палестины. Демократический. Демократы, осевшие в лагерях беженцев в соседнем Ливане, считали, что арабский социализм неотделим от ислама. И свою борьбу они обязаны вести не только против сионизма, но и против реакционных режимов арабских стран. Основная база Демократического Фронта находится в лагере Айн-эль-Хельви, на территории Ливана. Лидер одной из боевых ячеек организации, Халид Юнис, по прозвищу "Абу-Хихаб", до сих пор считает, что партизанские операции и теракты - это не одно и то же. О том, участвуют ли сегодня его бойцы в операциях на территории Израила, говрить не хочет.

Халид Юнис, "Абу-Хихаб": "Мы разошлись с Народным Фронтом Освобождения Палестины в шестьдесят девятом, незадолго до "Черного Сентября", хотя многие наши активисты участвовали в боях в Аммане. Впоследствии к нам присоединились многие из тех, кто имел отношение к захвату самолетов и находился на Аэродроме Революции. Причина раскола в том, что Народный Фронт слишком прямолинейно пытается идти по дороге арабской социалистической революции, превращая партизанскую борьбу в обычные теракты. Мы же еще тридцать лет назад понимали, что идея арабского социализма не может быть реализована вне исламских традиций. Бороться с оккупантами и в то же время бороться с исламом невозможно".

В исламском терроризме нет ничего нового. Еще в одиннадцатом веке Хасан ибн аль Сабба, по прозвищу Горний Старец, возглавил самую настоящую террористическую организацию. Их называли страшным словом "хашишины". Аль Сабба предлагал нищим новобранцам неограниченное количество гашиша, и когда наркотик делал свое дело, Старец переводил молодых людей в свой роскошный сад, где неофитов ждали семьдесят две прекрасные девушки. Когда же новобранцы приходили в себя на жалкой циновке, Хасан говорил им, что они побывали в Эдеме. И если они умрут за него в бою, то снова окажутся там.

Умирали хашишины ради личных интересов Старца, будучи уверенными, что жертвуют собой за веру. Муктада аль-Садр, лидер действующей в Ираке "Армии Махди", гашиш для убеждения своих последователей не использует. Они и без того готовы умереть за лидера.

Кейс Аль Хаз, пресс-секретарь "Армии Махди": "Против оккупантов мы будем использовать те методы воздействия, которые нам доступны. У нас нет танков и вертолетов, но у нас есть вера, ради которой мы пойдем на все. Любой из нас сочтет за честь умереть за Аллаха. Поэтому недостатка в тех, кто готов остановить американцев ценой своей жизни, нет".

В Ираке тех, кто готов умереть за веру, называют федаинами, по-арабски "идущими на жертву". В Палестине же популярно другое слово - "шахид", "герой". Это слово ввела в обиход группа молодых студентов Каирского университета, разочаровавшихся в социализме. Возвращаясь домой, в 1981 году, они уже были членами новой радикальной организации - "Исламский Джихад".

В Секторе Газа "Исламский джихад" пользуется огромной популярностью. Боевое крыло движения, "Иерусалимские бригады", обещает развернуть тотальный террор против израильского гражданского населения и евреев во всем мире. "Исламский джихад" отвергает не только требования о прекращении огня, но даже позицию других палестинских организаций, готовых пойти на "ограниченное перемирие", временно отказавшись от терактов против гражданского населения. На вооружении исламистов - стрелковое оружие и самодельные ракеты, способные долететь до ближайших поселков. Есть среди них и группы смертников, которых готовят для атак на ближайшие израильские поселения.

Впервые "Джихад" серьезно заявил о себе четырнадцатого октября девяносто четвертого, когда несколько боевиков сорвали операцию Сил Обороны Израиля по освобождению взятых в заложники на иорданской границе солдат. Из троих захваченных уцелеть удалось лишь одному.

В организации примерно четыре тысячи активных членов. Но тех, кто поддерживает исламистов - в десятки раз больше. Казна "Джихада" находилась в городе Дженин, на Западном Берегу Иордана. Оружейные мастерские и центры по подготовке смертников - в одноименном лагере беженцев. Третьего апреля 2002 года в Дженин вошли израильтяне и превратили лагерь в маленький Сталинград. Махмуд Иссави - один из немногих уцелевших его защитников.

Махмуд Иссави, активист исламского сопротивления: "Дженин называли столицей "Исламского Джихада". Поэтому израильтяне решили, что можно пожертвовать городом для того, чтобы уничтожить "Джихад ИсламИ". Мы понимали, что в организации полным-полно агентов "Моссад", и готовили наши операции, разбившись на группы, так, что одна ячейка не знала, чем занимается другая. Именно поэтому мне и нескольким ребятам удалось уцелеть в этой бойне. Мы несколько дней сидели в завалах, не имея возможности выбраться, и растягивали на семерых одну-единственную фляжку воды. Нас спасли, и тогда мы узнали, что израильтяне не смогли полностью уничтожить структуру "Исламского Джихада". Главные командиры остались живы".

Четвертого ноября семьдесят девятого года полтысячи иранских студентов взломали ворота американского посольства в Тегеране и захватили в заложники весь его персонал. Они требовали вернуть в Иран сбежавшего от исламской революции шаха. Аятолла Хомейни поддержал своих последователей. Никто не ожидал, что в относительно благополучном, светском Иране в конце двадцатого века к власти придут исламисты, поддержанные средним классом. Но это случилось.

Америка оказалась на грани войны с Ираном. Президент США Джимми Картер, по настоянию советника по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского, принимает решение о начале подготовке операции "Пустыня-один". По плану операции на территории Ирана должна высадиться штурмовая группа подразделения "Дельта" при поддержке транспортных самолетов и вертолетов, на которых после штурма посольства дипломаты будут эвакуированы в Египет.

Двадцать четвертого апреля восьмидесятого года девяносто три спецназовца погрузились в два "Геркулеса" и отправились в Иран.

Но дело не задалось с самого начала. На месте высадки появился рейсовый автобус, и бойцы "Дельта", не зная, что делать с пассажирами, продержали их несколько часов под дулами автоматов. Потом, правда, отпустили.

На первой стадии вышли из строя два из восьми вертолетов, стартовавших с авианосца "Нимиц" в Персидском заливе. Третий разбился при попытке дозаправиться в пустыне. Один из двух военно-транспортных C-130 был уничтожен иранскими солдатами, и спецназ принял единственное возможное решение - уносить ноги на уцелевшем самолете, без заложников. Двадцать пятого апреля Президент Картер объявил народу о провале операции "Пустыня-один".

Показав журналистам обломки техники и тела солдат, новые власти Ирана объявили американцев агрессорами и заработали поддержку всего исламского мира. А еще захватили секретную документацию и личные бумаги бойцов "Дельта".

Заложников - шестьдесят три человека - смогли вернуть на родину лишь в январе восемьдесят первого. После длительных переговоров через цепочку посредников. К тому времени исламская республика чувствовала себя достаточно сильной, чтобы попытаться заняться экспортом революции. Исламской.

Республика Кот д'Ивуар. В переводе с французского - Берег Слоновой Кости. Название стране дали французские колонизаторы. Но еще задолго до появления французов на западнофриканском берегу сюда пришел ислам. Пески Сахары не были для него помехой.

Еще в тринадцатом веке в Западной Африке было создано некое подобие исламской империи, которая включала в себя современную территорию Мали, Буркина Фасо и север Кот д'Ивуар. Смешение ислама и местных языческих культов, привело тому, что Мухаммеда здесь почитали так же истово, как и древних духов. Христианство опоздало на три века. В основе любой из африканских революций лежит борьба за власть. Но и противостояние двух религий за умы и души людей. Причем мусульмане представляют беднейшую часть населения. Как правило.

Мекмет Нкауро, проповедник: ""Религия стала в Африке яблоком раздора. Несмотря на то, что у нас довольно терпимо относятся друг к другу мусульмане и христиане. Корни африканских народов едины".

Конфликт расколол страну надвое, причем разделительная линия совпадает с границей между христианскими и мусульманскими провинциями. Лидеры повстанцев настаивают на политических требованиях, начиная с возвращения в состав Вооруженных Сил и заканчивая участием в органах власти. Но конфликт не удается разрешить и по сей день. Мусульманское большинство севера поддерживает повстанцев морально. Именно потому, что основные рычаги власти и финансов находятся в руках христиан. Основная статья дохода ивуарийцев - какао. Плантации шоколадного сырья составляют сорок процентов мировых запасов. Тому, кто контролирует шоколадный бизнес, принадлежить власть в стране.

Сумаоро Шериф, полевой командир Патриотического Движения Кот д'Ивуар: "Причины конфликта не связаны с догматами веры. Но почему в числе угнетенных оказались только мусульмане. А в числе тех, кто у власти - только христиане. Они называют нас интервентами, отказывая нам в праве быть гражданами этой страны. Но мусульман в Кот д'Ивуар больше, чем христиан. И ответственность за то, что граница между мусульманскими и христианскими районами превратилась в линию фронта, лежит не на этих парнях, а на тех, кто хочет снова сделать жителей мусульманского севера рабами. В таком случае, пусть они не ждут от нас пощады".

Патриотическое Движение Кот д'Ивуар - самая мощная группировка, которая контролирует мусульманский Север. Первоначально представляла собой отряд из семисот бойцов, уволенных из армии, преимущественно по племенному признаку. Всего лишь за один сентябрьский день две тысячи второго году Движение установило контроль над северной частью страны, но юг их не поддержал. Боевики, число которых выросло до нескольких тысяч человек, имеют базы в соседних странах, но прямых доказательств иностранного вмешательства в дела своей страны престарелый президент Лоран Гбагбо предоставить не может. Понятно одно: если не остановить конфликт, он может перекинуться в соседние страны, где противоречия между различными религиозными общинами куда серьезнее.

Мусульмане в Западной Африке совершают жертвоприношения, поклоняясь Мухаммеду. Святой человек, манинка, - так севере Кот д'Ивуар называют муллу - вполне может изготовить амулет от сглаза или для защиты от врагов. Причудливая трансформация ислама привела к тому, что в Западной Африке различные секты возникали, как грибы после дождя. В Кот д'Ивуар мусульмане составляют большинство населения - благодаря повальной эмиграции из соседних стран. И теперь отношение к иностранцам со стороны христиан иначе, как ксенофобией, не назовешь.

Основной силой сдерживания в Кот д'Ивуар по-прежнему остаются французские солдаты, а, точнее, Иностранный Легион. Порой лишь присутствие этих солдат помогало удержать страну на грани войны, но не перешагнуть эту грань. Так было в 1960-м году в Конго, когда солдаты в зеленых беретах спасли от разграбления столицу республики Браззавиль. Через тридцать семь лет, в том же Браззавиле, без единого выстрела они освободили несколько десятков заложников-европейцев. В Республике Кот д'Ивуар, с ранней осени 2002-го, легионеры удерживают линию, разделяющую правительственные войска и мятежников.

"Де Ла Шапель", командир взвода легионеров: "Мне совершенно безразлично, мусульмане они или христиане. Но почему-то получается так, что больше жестокости и неуважения к человеческой жизни встречается со стороны исламистов. Хотя у нас в легионе кого только нет. Люди нормально сосуществуют в мужском жестком коллективе, и религия нисколько не мешает им выполнять боевые задания".

С боевиками легионерам так и не удалось повоевать. Мятежники утверждают, что они остановили Иностранный Легион на подступах к своей основной базе, городу Буаке. Но легионеры говорят: "Пусть пару десятков наших попадет в Буаке, и мы разберемся с бандитами". Произносят это, правда, когда их не слышат офицеры. И когда они думают, что их не слышат журналисты.

До мятежа Кот д'Ивуар была сравнительно благополучной страной. Теперь отсюда в соседние страны уезжают тысячи эмигрантов. Война ударила по ним, как хороший футболист по старому мячу.

Где же найти в этом мире спокойный берег, надежную гавань, в которой уютно чувствуют себя корабли под разными флагами, в которой тебя никогда не спросят: "Какому Богу ты молишься?"

Ливано-израильская граница. Здесь ответ на этот вопрос может означать жизнь или смерть. По крайней мере, так было до мая двухтысячного года, когда израильтяне покинули оккупированный Южный Ливан и позволили занять эту территорию группировке "Партия Аллаха" - "Хезболла". Боевики "Хезболла" прошлись от Бейрута до границы, как армия-освободительница. Но свято место долго не пустует. Помня об этом, "Хезболла" фактически подменила собой военные и государственные структукры. Южные рубежи Ливана охраняют не пограничники, а "партийцы Аллаха". Партию финансируют единоверцы из Ирана, ведь члены "Хезболла" относятся к шиитской ветви ислама.

"Мы думали, что имеем дело с марионеткой, ниточки от которой тянутся в Иран и Сирию. Мы ошибались", - призналась израильская газета "Вести", искренне удивляясь взлету этого человека. Вот он, в сопровождении охраны. Хасан Насралла, лидер "Партии Аллаха". Даже израильтяне считают его главным фактором отступления из Южного Ливана. Насралла родился в шестидесятом. Богословие изучал в Ираке. Его учителем был - о, причудливый поворот истории! - аятолла Мухаммед Бакр аль-Садр, отец того самого Муктады Садра, который вместе со своей "Армией Махди" воевал против американцев в Ираке. Но Хасан - не только военный лидер. Группировку боевиков от превратил в политическую партию, а партию - в почти что государственную систему. Каждое его слово может служить сигналом к действию, и шейх следит за своими речами.

Хасан Насралла, лидер "Хезболла": "В регионе не будет мира, пока существует Израиль. Существование Израиля - это самая серьезная и опасная болезнь для ливанцев, палестинцев, арабов и вообще - мусульман. Еще вчера израильтяне спорили с нами по поводу воды в реке Хацбани, и мы уже слышим, что их интересуют также воды реки Литани, а завтра они будут оспаривать права арабов на Нил и Евфрат. Израильское общество - наиболее расистское из всех существующих. Именно поэтому мы призываем всех палестинцев идти по пути "Хезболла". То, что сделали мы, могут сделать и они".

"Призыв к уничтожению Израиля останется в силе до тех пор, пока есть палестинские женщины, готовые взять в руки нож и зарезать этим ножом израильского поселенца. Пока есть мужчины, готовые пожертвовать жизнью и взорвать автобус в Иерусалиме. Пор, пока есть дети, готовые бросить камень в израильского солдата", - это тоже слова Насраллы. Но Израиль не торопится уничтожить своего главного оппонента в Ливане, как это произошло с его предшественником Аббасом Мусави в девяносто втором. После смерти Мусави империя "Хезболла" нанесла ответный удар - взорвала израильское посольство в Аргентине. И с тех времен они нисколько не ослабла.

Охрану ливанской границы "Хезболла" не торопится передавать в руки военных. Правительство страны, понимая свое бессилие, ищет тому всевозможные политические оправдания.

А "Хезболла" тем временем не только воюет с Израилем, но и строит - собственные школы, дороги, базы. И снимает об этом репортажи, показывая их в новостях собственного телеканала "Аль-Манар". Новые здания возникают там, где раньше стояли тюрьмы, выстроенные для боевиков арабами-христианами, служившими во время оккупации в произраильской Армии Южного Ливана. От этой Армии не осталось ничего. Солдаты превратились в заключенных, поменявшись ролями с боевиками-освободителями.

Но в "Хезболла" знают - шииты воюют, пока они бедны и гонимы.

Так ликовали шииты в 2000-м, захватив израильский бронетранспортер.

А так - четыре года спустя, подбив американский военный джип. Дело происходит в Багдаде, на подступах к району Садр-сити, названном в честь великого отца и учителя мятежных шейхов.

Американцы - новые крестоносцы. Израильтяне - сионисты-захватчики. Шииты очень кратко характеризуют своих врагов. Так проще. Но на войне случается, что свой воюет против своих. На языке военных это, кажется, "называется попасть под дружеский огонь".

Самир Али Аллави утверждает, что был членом "Хезболла", то есть шиитом. Его направили в Ирак воевать против американцев. Но когда стало ясно, что иракские шииты стали поддерживать оккупантов, Самир был отправлен совершать диверсии и провокации в Саддам-сити - так назывался до войны район имени Садра. И погорел на первой же операции. 

Самир Али Аллави, наемник: "Я попал в Ирак из Ливана, хотел воевать здесь за веру, к тому же, за каждую операцию нам обещали немалые премиальные - по шестьсот долларов. Первый раз мы собрались в мечети Эль-Хуайбе на сирийской границе. Нас было четыреста пятьдесят человек. Две ночи мы ночевали в мечети, а на третью приехал шейх Латиф Хашими и посланец Удая Хусейна Мухаммед аль-Электрони. Поговорив с ними, я понял, что хочу стать смертником. Люди из "Хезболла" всегда готовы умереть за веру. Но потом это оказалось ненужным, и нам сказали, что мы будем воевать против шиитских отрядов в Саддам-сити. Против американцев я был готов воевать, но не против единоверцев".

Самир был задержан в апреле 2003-го, в тот момент, когда он собирался поджечь бензоколонку в шиитском квартале. Захватили его бойцы местной самообороны.

Те самые, которые через год составили костяк "Джаиш аль-Махди", многочисленной гвардии Муктады Садра. В городе Куфа был организован пункт набора иностранных добровольцев в "Армию Махди", в основном, выходцев из Ливана.

Во время интенсивных боев под Наджафом и Куфой махдисты координировали свои действия с исламской группировкой, в которой тоже состоит немало иностранцев. Группировка базируется на Западе Ирака, в городе Фаллуджа. Командует боевиками человек, которого считают "вторым человеком" в "Аль-Кайеде". Его имя Абу Муса иб'аз-Заркави.

Заркави родился в шестьдесят шестом в Иордании. В середине восьмидесятых попал в Афганистан и несколько лет воевал против Советской Армии. Вернувшись домой, попытался устроить исламскую революцию, за что и оказался за решеткой. Получив свободу через семь лет, снова вернулся в Афганистан. Талибы доверели ему серьезное дело: набор и подготовку рекрутов. Муса'иб создал учебный центр в городе Герат. Талибская "учебка" процветала: стипендии отличникам боевой и политической подготовки выплачивала "Аль-Каида".

В Афганистане, повоевав с американцами, Заркави приобрел командирский опыт и потерял ногу. Искалеченного боевика вывезли в Ирак, где он долгое время не подавал голос. Зато в Афганистане, когда остатки талибов подзадоривали себя нехитрыми речевками, имя Заркави стали выкрикивать сразу же за именем Усамы.

"Америка - мурдабад, Исраэль - мурдабад, Усама - зиндабад!" "Америке - смерть, Израилю - смерть, да здравствует Усама!"

Заркави тоже пока что "зиндабад". Несмотря на заявления американцев о том, что Муса"иб уничтожен. Причем несколько раз. А он продолжает брать заложников. И появляться в маске на экране так часто, словно он телезвезда.

Телевизионные успехи Заркави привели к тому, что каждая из многочисленных группировок считает своим долгом захватить кого-нибудь из иностранцев и выступить с заявлением. До недавнего времени их требования - вывести войска из Ирака - казались невыполнимыми.

Но Усама оценил упорство своего заместителя - филиппинский контингент, пусть небольшой, но зато в полном составе, покинул Ирак. Ирак интересовал террориста-миллиардера как место возможного базирования, поскольку после падения Саддама в стране полностью отсутствовал контроль за тем, кто, как и когда пересекает границу. Группа Заркави была своего рода "пробным камнем" - если бы она удержалась в Ираке, то, возможно, следующим адресом "Аль-Каиды" стал бы Ирак.

"Аль-Каида" появилась в 1988. Этот термин - в переводе с арабского, "База" - происходит от названия одной из гостиниц бен Ладена, где в начале восьмидесятых проводилась регистрация добровольцев, желавших повоевать в Афганистане. Регистрационные книги до сих пор помогают Усаме поддерживать контакты с моджахедами по всему миру.

Бен Ладен коммерциализировал терроризм. И сам стал объектом коммерции. На этой демонстрации в пакистанском Пешаваре, как, впрочем, и в других странах, можно за несколько долларов купить майку с изображением "великого моджахеда". Воюя за ислам, Усама в несколько раз умножил трехсотмиллионное наследство своего отца, владельца крупной строительной фирмы в Саудовской Аравии.

Фирма существует и до сих пор, хотя ее владельцы - родственники Усамы - утверждают, что не поддерживают контактов с "террористом номер один". Как бы то ни было, имя Усамы служит неплохой рекламой семейному бизнесу - ведь компания называется "Бен Ладен Груп".

Несколько лет назад "Бен Ладен Груп" занялась реконструкцией главной мечети исламского мира - Аль-Масджид аль-Харам, расположенной в центре Мекки. В мечети находится Кааба, святилище в форме куба, в которое вмонтирован Черный Камень - Аль-Хаджар Аль-Асвад - посланный на землю Всевышним как знак его могущества.

Каждый из мусульман считает, что его обязанность совершить хадж, паломничество в Мекку, и обойти вокруг святилища вместе с тысячами последователей Мухаммеда из разных стран. Таков обычай.

Компания "Бен Ладен Груп" потрудилась на славу и сумела построить настоящее "чудо на песке". Огромный комплекс не подавляет паломников, а, наоборот, дает ощущение уюта и спокойствия. Здесь каждый может почувствовать себя гостем королевского дворца. Хотя все, кто попадает сюда - и короли, и нищие, и моджахеды - должны почувствовать себя равными перед небом. Признак равенства - белая простыня, укрывающая голое тело. Именно так мусульманин-мужчина должен совершать хадж - от своего дома до Каабы. Мечеть открыта и днем, и ночью. Возле мечети выстроены гостиницы для паломников-хаджи - все той же "Бен Ладен Груп".

Видимо, коммерческая жилка Усамы помогла ему стать "номером один". Террорист не просто воюет против иноверцев. Он предлагает людям идеи, слишком привлекательные для нищих необразованных людей, которые не могут разобраться, что же происходит в мире. Ведь славянские вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?" задают себе и правоверные мусульмане.

Несмотря на потерю своей главной базы, Афганистана, Усама не чувствует себя побежденным. Он по-прежнему получает свои проценты от торговли афганским опиумом, которая приносит почти миллиард долларов в год. И по-прежнему финансирует подготовку сторонников падшего, талибского, режима. Не только в Герате.

Но самое интересное, что среди бывших противников Усамы бен Ладена - моджахедов Северного Альянса - теперь немало и тех, кто изменил свое отношение к лидеру "Аль-Каиды". Усама обещает не так много, зато, что бы он ни говорил, он всегда держит слово, считает командир одной из разведгрупп, воевавший против талибов и самого бен Ладена.

Насирулла, бывший командир разведки моджахедов: "У нас в Панджшере, в восемьдесят пятом, не было ни хлеба, ни лекарств, но мы выиграли войну у русских. Американцы с нами не воевали, вроде бы, дружили. Мы для них убрали талибов из Кабула, именно потому, что они извратили ислам. Наши отряды хотят расформировать - потому что боятся нашей силы. Американцы хотят посадить своего человека в президентское кресло и потихоньку стравливать нас между собой. Но у них ничего не получится. Оружие мы никогда не сдадим. Кто знает, может быть, когда-нибудь талибам и моджахедам снова придется оказаться на одной стороне. Среди тех, кто воевал против движения "Талибан", теперь можно услышать и такое - а, может, Усама был прав".

Усама мечтал построить в Афганистане закрытое исламское государство, а затем уничтожить весь немусульманский мир. Первое - уже не вышло. Второе - не получилось, так и хочется сказать "еще". Это будет зависеть не от сильных и богатых, а от немощных и бедных, потому что мир будет вращаться в ту сторону, куда помчатся миллионы.

И если это мир одной религии, он будет слишком жестоким и простым. Простым - потому что воевать будет не с кем. Жестоким его сделают потом те, кто научился лишь одному - "войне без правил".