The Guardian: Ущемленная гордость России [ Редагувати ]

В апреле на саммите НАТО в Бухаресте кто-то из делегатов, чье имя не было названо, сказал в интервью одной российской газете, что тогдашний президент Владимир Путин на этой конференции потерял самообладание лишь однажды: "Он повернулся к Бушу и сказал: "Понимаешь, Джордж, Украина – это ведь даже не государство!".

Пресс-служба Кремля не подтвердила и не опровергла эту цитату, а она между тем согласуется с другими враждебными высказываниями Путина и прочих чиновников высшего ранга, сделанными в последние недели. Путин пригрозил: если Украина разместит на своей территории элементы американского противоракетного щита (маловероятный сценарий), Россия может перенацелить на них ядерные ракеты. Мэр Москвы Юрий Лужков заявил претензию на часть украинской территории. Вице-премьер Сергей Иванов сообщил, что в случае присоединения Украины к НАТО между странами, вероятно, будет введен визовый режим.

Очевидное с недавних пор нагнетание агрессивной риторики можно объяснить лишь попытками Украины вырваться из сферы влияния Москвы и добиться интеграции в структуры западного мира, в частности в НАТО. Североатлантический альянс – это, безусловно, прежде всего, военная организация, и, как любит подчеркивать Путин, задумана она была для непосредственного противостояния Советскому Союзу. На протяжении многих лет советская пропаганда раздувала шумиху вокруг натовской угрозы, и теперь, когда военные базы блока подбираются все ближе к границам России, Кремль – обоснованно или нет – чувствует себя в опасности.

Однако куда сильнее чувство досады. На протяжении нескольких столетий Украина входила в состав российской империи. Смирится Россия с независимостью Украины или не смирится, это зависит от развития ее самосознания по мере определения своего пути и своей роли в постсоветском мире. "Россия может быть либо империей, либо демократией, но не тем и другим одновременно, – писал больше десяти лет назад бывший советник по вопросам национальной безопасности при президенте США Збигнев Бжезинский. – Без Украины Россия перестает быть империей, а при Украине запуганной и подчиненной Россия автоматически превращается в империю".

Автор недавней статьи в одном российском журнале метко сравнил российскую внешнюю политику постсоветского периода с поведением бывшего домовладельца, который вдруг остался хозяином лишь одной комнаты в принадлежавшем ему ранее доме и должен привыкать к сосуществованию с бывшими жильцами, или начальника, которого понизили в должности до уровня его бывших подчиненных. "Уважают ли они меня? Или смеются надо мной?"

Постепенный выход Украины из сферы влияния России для нее глубоко унизителен. Не в силах предложить Украине никакого позитива, чтобы снова привлечь ее под свое крыло, Кремль прибегает к привычной для себя тактике – тактике угроз и запугивания.

Это симптоматично: Кремль, как и многие россияне, не желает принять новую геополитическую ситуацию, сложившуюся на постсоветском пространстве. Обеспеченная высокими ценами на нефть стабильность позволила России восстановить свои позиции на мировой арене и укрепила вековое представление о самобытности России и ее "особом пути". Ощущение мощи и уверенности в своих силах вернулось, а вместе с ним и имперская спесь. И тот факт, что Украина стремится пойти на сближение с Западом, – это самый явный знак пренебрежения этим российским представлением о собственном величии.

Опросы общественного мнения показывают, что большинство украинцев, опасаясь ухудшения отношений с Россией, проголосовали бы против присоединения к НАТО. Однако агрессивная риторика Кремля, которая неплохо воспринимается в самой России, украинцев подталкивает если не в объятия Запада, то уж, во всяком случае, подальше от России.