Две Аскании [ Редагувати ]

Здравствуйте! Чем прямее дороги, тем проще истории, которые происходят с людьми, оказавшимися в пути. Заповедник Аскания-Нова расположен вдалеке от людных трасс, многие забыли о его существовании, но он все еще существует, хотя те, кто связал с ним свое существование, уверены, что это - не на долого. Потому что гораздо легче жить, руководствуясь инстинктом выживания и правом силы, чем вопреки всему делать революцию в биологии, пытаясь изменить мир к лучшему.

Ламы, пони, страусы, белые и черные лебеди, гуси, грифы, орлы, фламинго... Для того, чтобы увидеть все это, не нужно отправляться в дальнее путешествие. Вся эта экзотика - лишь в 700 километрах от Киева. Аскания-Нова, самый большой из существующих заповедников в Украине. Пока существующих.

Когда-то здесь был целый комплекс. Институт животноводства, заповедник, собственный племзавод. Всё это было создано в конце девятнадцатого века. Идея принадлежала родившемуся в здешних краях потомку купца первой гильдии - Фридриху Фальц-Фейну. Именно он организовал в степи, обдуваемой со всех сторон ветрами, резерват. Так назвали земли, выведенные потомком купца первой гильдии из хозяйственного пользования.

Фридрих Фальц-Фейн стал первым, кто стал развивать здесь науку о животноводстве. На крошечном участке он создал заповедник. Назвал его по имени одной немецкой территории. А чтобы чувствовалась, что начал новое дело, барон добавил всего одно слово. Так и стала называться эта местность - Аскания-Нова. На фоне социальных революций и катаклизмов этот человек делал свою революцию - в животноводстве.

Лидия Омельченко, директор института животноводства степных районов "Аскания-Нова": "Его поддерживал царь и царское правительство, советская власть, коммунисты. И только когда мы стали самостоятельными, мы довели этот центр до последнего издыхания".

Институт животноводства и биосферный заповедник теперь уже не одно целое. Это две разные организации. Наука и практика теперь существуют порознь. Директор заповедника считает, что так и должно быть. Заповедник - это огромный комплекс. Поэтому здесь не должны заниматься животноводством. Существует институт, он вряд ли будет ликвидирован - пускай там и решают проблемы. По крайней мере, на это рассчитывает Лидия Омельченко.

Лидия Омельченко, директор института животноводства степных районов "Аскания-Нова": "Я думаю, что такое не может случиться, потому что весь этот комплекс создан, можно сказать, чужими людьми - не украинцами. Это были немцы, которые пришли в степи, и в результате своей хозяйственной деятельности смогли на базе его создать такой уникальный научно-культурный и производственный центр".

В кабинете у Лидии Омельченко холодно. Чай стынет здесь мгновенно. Свет, вода, отопление и связь отключены за неуплату. Всего 900 гривень институт задолжал энергетикам, но те уже пригрозили штрафными санкциями. Наверное, по долгу службы.

Люди здесь работают по три часа в день. Работают, а не отбывают часы. Директор говорит, что, несмотря ни на что, есть чем гордиться: исследования не остановились, и в институте сумели вывести первую национальную породу овец. Асканийскую. И это в условиях, когда деньги поступают только для выплаты мизерной зарплаты.

Лидия Омельченко, директор института животноводства степных районов "Аскания-Нова": "Летом мы все превращаемся в, ну как сказать,.. в людей, для которых это превращается во второй доход, и чтобы выживать, и получение продуктов для того, чтобы летом жить, и в основном на зиму".

Исследования не должны прекращаться. Потерянное время не наверстать. Если так пойдёт и дальше, то всё, чего добились в отечественном животноводчестве, надо будет начинать заново. Да и кто будет начинать? Пройдёт не одно десятилетие, прежде чем животные смогут приспособиться к степным условиям Аскании.

Лидия Омельченко, директор института животноводства степных районов "Аскания-Нова": "О чём это говорит? О высокой квалификации наших людей. Самородки, люди, любящее свое дело, люди, делающие чудеса в невозможных условиях, это всё надо поддержать. И когда я была, мне говорили: всё прекрасно, всё окей, но, говорю, извините, качество продукции одинаковое. У вас не лучше. Вы великие патриоты своей родины, у вас есть деньги, но качество одинаковое".

Немецкие коллеги предлагают установить в институте новое оборудование. Если это произойдёт, у страны появится шанс вывести лучшие виды животных. Так думает Лидия Омельченко. Она всё ещё надеется, что государство не допустит уничтожения того, что уже достигнуто. Правда, вера эта слабеет...

Таможня, как известно, даёт "добро". Но скоро исполнится три года, как это "добро" невозможно получить на складе Херсонской таможни. Дело вовсе не в том, что "мытари" и учёные не могут найти общий язык... До начала 21-го века на науку распространялись налоговые льготы, поэтому институт вполне мог рассчитывать на беспрепятственное получение немецкого оборудования, купленного на государственные деньги. Но закон однажды изменился. С тех пор платить налоги надо по полной программе. Деньги, выделенные на исследовательский комплекс, вскоре могут быть похоронены.

Биологический материал не может долго храниться. А учёные не в состоянии найти деньги, чтобы рассчитаться с таможней. Пока неясно, продадут ли оборудование. Говорят, в Украине на него просто нет покупателя. Поэтому, пригодное для использования, или испорченное, оно должно рано или поздно попасть в институт. Если, конечно, не найдётся какой-нибудь предприимчивый коммерсант. А пока полезный эффект от оборудования равен нулю.

Надежда Бычкова, главный бухгалтер Херсонской таможни: "Выход может быть только если кого-то это заинтересует. Или окажут спонсорскую помощь, чтобы Аскания могла оформить, или же правительство приняло какое-то решение, и дадут дополнение в виде исключения оформить этот груз без таможенных платежей".

Периодически таможня напоминает о себе. Но ученые - не коммерсанты. Из воздуха они могут сделать воду, но не деньги. У людей уже опустились руки. Ведь им хорошо известны таможенные опыты по продаже невыкупленного оборудования.

Надежда Бычкова, главный бухгалтер Херсонской таможни: "Они искали выход, обращались в Кабмин, обращалась их вышестоящая организация, обращались в нашу вышестоящую организацию, но, к сожалению, мы не можем нарушить существующее законодательство. Они обязаны оплатить - при всём том, что мы им хотим помочь - они обязаны оплатить".

В Аскании-Нова, посёлке городского типа, сейчас живут около 6 тысяч человек. Из 1100 мест в школе половина пустует. Старики доживают свой век, а молодым здесь делать нечего - они уезжают кто куда. В институте редко появляются новые лица. Поэтому пенсионерка Лидия Оельченко, всю свою жизнь посвятившая науке, может только мечтать.

Лидия Омельченко, директор института животноводства степных районов "Аскания-Нова": "Может, новые люди придут, с новым мышлением, новым отношением. Может, мы по-настоящему поймём, что нам самим надо выращивать и скот, и свинину, и не будем завозить эти "ножки Буша"?

Вряд ли Фридрих Фальц-Фейн мог предположить, что здесь всё так изменится. Богач - биосферный заповедник - соседствует с бедняком - институтом животноводства. Руководители и того, и другого друг на друга не в обиде. Но и дружным их соседство тоже не назвать. Как и соседство обитателей заповедника, которые выясняют отношения с помощью права.

Лидия Омельченко, директор института животноводства степных районов "Аскания-Нова": "По задумке, или по плану, Аскания всегда существовала как единый комплекс. В него входили заповедник, институт животноводства и большое хозяйство - с экономической основой существования института и заповедника".

Так было всегда. И только совсем недавно это единство нарушилось. Как нарушилась некогда стройная система финансирования науки. Почему так случилось, и кто от этого выиграет - институт или заповедник - сказать трудно.

Перед учеными всегда стоит много вопросов. И не на все из них существуют ответы. По крайней мере, заповедная живность отсюда убегать и улетать не собирается, а сотрудники института будут работать. Как и прежде - несмотря ни на что.