Впереди у Южного Судана туманные перспективы [ Редагувати ]

На фоне бурных революционных событий в Северной Африке тихо и почти незаметно на "чёрном континенте" появилось новое государство. В Южном Судане прошёл референдум о независимости, на котором за отделение от исламского Севера высказалось без малого сто процентов голосующих. Хотя в отношении Южного Судана всё ещё действует международное эмбарго, в том числе, и на поставки вооружения, южане уже называют себя 193-й страной мира. И готовятся к военному параду. Из нового государства - Андрей Цаплиенко.

Застать врасплох и забросать копьями. Именно так племя Нуэр встречало врагов. Теперь подобную военную тактику сохранят для будущих поколений, как часть культуры Южного Судана.

Денг Ньял Чиок, руководитель этногруппы "Маале":

Когда ты защищаешься, должен держать щит так. Вверху он уже, чем внизу, то есть, в сражении, поворачивая щит, воин видит, что ждет его впереди.

Впереди у Южного Судана туманные перспективы. Чернокожим партизанам, победившим арабский Север, досталась богатая нефтью страна, восемьдесят процентов населения которой не умеет читать.

Номер пятьдесят четыре в Африканском Союзе, номер сто девяносто три на карте планеты. Новорожденное государство появляется на свет в муках и уже готовится занять место в конце списка беднейших стран. Пока что здесь только учатся жить в мире, удачно вписывая в городской пейзаж следы невероятно долгой гражданской войны.

Война Севера и Юга длилась полвека. Здесь до сих пор принято назначать встречи у сбитого "МиГа", на котором пасутся козы. Или у расстрелянного грузовика, навеки припаркованного в центре Джубы, столицы Южного Судана.

Агнесс Ладур, монахиня ордена Святого Сердца:

Когда я работала в госпитале, видела страшные ранения после ракетных обстрелов. Они превращались в язвы, и человек погибал.

Местные жители, христиане, до сих пор уверены: Север хотел их обратить в ислам.

Вероника Фохилари, прихожанка церкви:

Чтобы появляться в общественных местах, женщины должны были носить хиджаб.

О хиджабе теперь и речи быть не может. Отныне женщины могут сполна пользоваться завоёванными свободами. В том числе, и правом на ночную жизнь.

Мейсин Нигат, танцовщица:

На моей спине написано "Я люблю Иисуса". Вот так. Мне нравится тату, поэтому я и сделала эту надпись.

Шамим приехала в Джубу из Кении, чтобы осваивать здесь древнейшую профессию. Работают жрицы любви исключительно по ночам и... с риском для жизни.

Шамим, "ночная бабочка":

Многих девушек избивают, очень жестоко. Некоторых моих подруг убили. Их тел так и не нашли.

Риск, по мнению "ночной бабочки", оправдан. Древним ремеслом в послевоенной Джубе Шамим зарабатывает больше, чем в спокойной Кении.

- Во сколько раз больше?»
- Больше. Во много раз

Война закончилась, и в нефтеносном регионе, как говорится, "запахло деньгами".

Торговцы оружием успешно сбывают здесь свой товар. Вот так, вопреки международным санкциям, огромные "Илы" разгружают в столичном аэропорту танки с клеймом "Сделано в СССР". Вскоре, по случаю независимости, боевые машины пройдут парадом через всю Джубу под новый государственный гимн.

Его создают прямо у нас на глазах. Автор получил указание сверху: избегать проявлений расизма.

Эдисон Арканджиро, автор гимна Южного Судана:

В первоначальном варианте у нас было так "О, страна черных воинов!", но вот нам сказали "У нас ведь не только черные живут", и мы переписали текст "О, страна великих воинов!"

В гимне подробно перечислены национальные богатства страны номер сто девяносто три. О нефти - ни слова. Зато красочно описана священная река. Нил заменяет южанам баню и прачечную. И является источником питьевой воды. Эти автоцистерны везут воду в жилые районы Джубы. Дезинфекцию заменяет молитва.

Мозес Каламан, водитель:

У нас нет чистой воды. Но мы берем эту. С Божьей помощью, проблем со здоровьем пока нет.

Но даже нильской воды на всех не хватает. Военное поселение в нескольких километрах от Южно-суданской столицы. Между хижинами аккуратно расставлены пушки. Воду сюда привозят раз в четыре дня. Она заканчивается через несколько часов. 

Джейкоб Дут, капитан Народно-освободительной армии Судана:

Я партизанил двадцать лет. Мы завоевали независимость, а теперь у нас нет ни воды, ни лекарств.

У капитана партизанской армии две жены. Пока одна ходит по воду, другая готовит ужин из местного растения "какури". Травы здесь пока хватает на всех.

Мэри Ифнан, жительница поселения:

Собираем ее, перетираем и едим. В траве очень много витаминов.

На вопрос, что будут делать партизаны, если власть не наладит доставку воды, капитан Дут красноречиво указывает на зачехлённые пушки. За пятьдесят лет войны любые проблемы на Юге страны привыкли решать силой. Миссия ООН в Судане ежедневно фиксирует "коровьи войны" - это когда одно племя забирает у другого домашний скот. 

Роберт Четвериков, сотрудник миссии ООН:

Иногда животных убивают, и соседние племена идут друг на друга войной. В среднем, по статистике, погибает человек десять с каждой из сторон.

В составе небольшого полицейского контингента ООН на Юге Судана есть и украинцы. Они обучают местных стражей порядка. В стране, где племенные законы работают лучше конституционных, бывших боевиков оказалось непросто переквалифицировать в полицейских.

Андрей Лазько, сотрудник миссии ООН:

- За члена семьи, совершившего преступление, может быть заключён под стражу любой родственник. Жена за мужа, брат за сестру и так далее.
- А если жена против?
- Я думаю, ее спрашивать не будут.

На замечание украинцев о том, что так поступать нельзя, суданские коллеги лишь пожимают плечами.

Василий Черный, сотрудник миссии ООН:

Я думаю, на рівні роботи поліції це неможливо змінити. Ми не можемо змінити те, що складалося роками в головах людей. Це не зміниться від того, що ми перепишемо закони і директиви для місцевої поліції.

Костяк полиции - воины племён Динка и Нуэр. В ООН всерьёз опасаются: в независимом Южном Судане власть могут поделить по племенным признакам. Те, кто занимает ключевые позиции в новом государстве, предпочитают окружать себя соплеменниками. Распознать "своего" несложно - по особым шрамам на лице.

Кир Ангок, сержант Народно-освободительной армии:

Шрамы наносятся в пятнадцать лет. Это означает, что юноша становится мужчиной. Теперь он должен искать себе жену и заводить детей.

Денг Ньял Чиок, руководитель этногруппы "Маале":

Обладатель шрамов не может есть вместе с женщинами и играть в детские игры.

Этим мальчишкам пока ещё не запрещено играть. Но в послевоенной стране игрушек нет. А дети остаются детьми даже на руинах войны.

Абдул Гади Рахмет:

Машинки мы сделали из консервных банок, вон, на мусорке их полно.

Мохаммед Иса Саран:

А колеса вырезали из подошвы.

Для них время наносить на лицо шрамы придёт раньше, чем в Джубе появятся магазины для детей.

Этот малыш ровесник независимости. Отец готовится крестить сына. Он уверен: жизнь скоро наладится.

Отец:

Я назову своего сына Джон и дам ему второе имя Freedom, Свобода.

Они завоевали свободу. Теперь за мир и благополучие им остаётся только молиться.

Андрей Цаплиенко, Василий Меновщиков, Южный Судан, "Подробности недели", телеканал "Интер".