Юлия Тимошенко: Сейчас Россия сама делает каждого украинца националистом [ Редагувати ]

Более двух лет экс-премьер Юлия Тимошенко находится за решеткой. Последнее актуально развернутое интервью лидера оппозиции датировано апрелем 2012 года.

На днях Тимошенко ответила на вопросы "Украинской Правды". В тексте Тимошенко сама подтверждает отсутствие предложений по лечению в "Шарите", выгораживает своих разрозненных соратников по оппозиции и все еще надеется на "освобождение из донецкого плена".

Юлия Владимировна, вы не давали ни одного интервью больше года. С чем это связано?

- Дорогая моя "Украинская правда", извините, если я не могла оперативно отписать все ожидаемые от меня интервью.

Должна признать, что тюрьма - это другой, потусторонний мир. Тюрьма переплавляет, перепрограммирует людей. Всех по-разному, но этот процесс никого не обходит. Тюрьма воспитывает минимализм, лаконичность и выворачивает из каждой твоей клетки ту подлинность, которая присуща человеку от рождения, но трагически теряется с годами под давлением жизненных обстоятельств.

Именно тюрьма лишила меня желания кому-то что-то доказывать, конкурировать в написании удачных интервью или сообразительных блогов. Что от этого меняется? Если я могу чем-то помочь своей стране, я непременно это сделаю, но точно не буду соревноваться в количестве предоставленных интервью.

Последние два года я пыталась действовать так, как это было возможно. Работала над объединением оппозиции перед последними парламентскими выборами, вела широкую международную коммуникацию, организовывала объединительный процесс демократических партий, готовила для этого объединения программную платформу, координировала работу команд, которые инициируют антикоррупционные расследования против правящей "Семьи" и ее сателлитов в тех странах, где проходят и оседают их теневые финансовые потоки.

А еще я с позиции своего нового жизненного опыта каждый день осмысливала, какой должна быть современная, успешная Украинская держава, пыталась выжить, выстоять, чтобы иметь шанс изменить порочный путь украинской политики. Сейчас я уже понимаю, как это сделать.

Создается впечатление, что вы сознательно ограничиваете себя в общении с прессой, поскольку не посещаете даже заседаний суда в Харькове, где бы вы гарантированно имели такую возможность. А кроме того, не посещая заседаний, вы тормозите возможно рассмотрение этого дела в Европейском суде. Не изменили ли вы мнения или все еще не планируете участвовать в этих заседаниях?

- Я думала, что официальная пропаганда может дезориентировать только людей, далеких от политических кулуаров, но точно не опытных журналистов "Украинской правды". Жаль, что это не так...

Неужели возможно серьезно считать, что я, как Овод в романе Войнич, руковожу собственным расстрелом? Неужели возможно подозревать, что я даю администрации президента указания, когда меня везти на суд, а когда нет, когда возбуждать против меня очередные уголовные дела, а когда их закрывать? Вы мне льстите.

Когда Виктору Федоровичу нужно было сделать очередной шаг против меня, то суд в полном составе - со всеми секретарями, стенографистками, прокурорами и мантиями - просто приезжал ко мне в тюремную камеру Лукьяновского СИЗО и проводил "судебное заседание" непосредственно возле моей больничной койки.

Заботливые прокуроры собственноручно подносили мне обезболивающее и мерили пульс, чтобы я дотянула до конца этого удивительного заседания, которое длилось более десяти часов. Это была первая и единственная практика проведения судебного заседания непосредственно в тюремной камере в независимой Украине. Вы думаете, что это произошло при моем согласии? Вы думаете, я дала команду так делать?

Власти уже давно и сознательно не доставляет меня на судебные заседания по двум причинам. Во-первых, стало очевидно, что стратегия применения политических репрессий как средства ликвидации политической конкуренции оказалась провальной.

Оппозиция от этого стала сильнее, а инициаторы репрессий потеряли значительную часть авторитета и в Украине, и за ее пределами. Политические репрессии проявили слабость и неадекватность Виктора Януковича в глазах демократического мира и мыслящей части общества. Возможно, он это тоже почувствовал и пока взял паузу и ищет выход.

Именно поэтому судебные заседания проводятся как пропагандистское мероприятие, хотя реальные процессуальные действия приостановлены.

Во-вторых, меня не доставляют в суд, ибо любое судебное заседание для политзаключенных становится публичной политической трибуной.

Какой смысл противозаконно лишать меня права на телефонные разговоры, заклеивать непрозрачной пленкой окна, запрещать выходить на прогулки, не позволять мне проводить краткосрочные свидания, наглухо изолировать от Украины и мира, если раз в месяц предоставлять мне возможность общаться с прессой в суде?

Политтехнологи Виктора Федоровича избрали оптимальный режим моей дискредитации: судебные заседания оглашаются, меня туда не привозят, и во время их проведения без моего участия унижают мое имя. Сначала Янукович боялся меня только в политике, а теперь уже боится даже в своих судах.

Знайте, ни один заключенный не может отказаться от доставки в суд. Если бы это было возможно, у нас в стране не смогли бы вынести ни приговора, не было бы ни одного осужденного. Все были бы в отказе.

Как только Виктор Федорович решит, что пора выносить мне следующий приговор, вы в то же мгновение увидите меня в суде. Скорее всего, в закрытом. Если будет его указание, они меня доставят в суд с применением грубой физической силы без всякого колебания.

Так, как это уже было сделано при перевозке меня из колонии в больницу. С побоями, синяками и насилием. Сегодня я в заложниках у пиратов. У меня осталась единственная свобода - свобода быть собой.

Прокуратура прекратила следствие по делу убийства Евгения Щербаня. Как вы считаете, с какой целью это следствие начиналось? Какие у Вас были отношения с Щербанем и по чьему заказу, по вашему мнению, его убили?

- Тяжесть уголовных дел, которые против меня фабрикуются, прямо пропорциональна страху Виктора Федоровича проиграть мне президентские выборы в 2015 году. Дело Щербаня - это его отчаянная попытка удержать меня в тюрьме пожизненно.

Не все заметили, что одновременно с возбуждением против меня дела Щербаня в Верховную раду был внесен законопроект о восстановлении смертной казни за убийство. Страх президента настолько всеобъемлющий, что он готов был даже применить ко мне расстрел.

Очевидно, ему вовремя объяснили, что даже для его вседозволенности это невозможно. Но поражает суть его мыслей и эмоций.

Если в 90-х в Донецке они хладнокровно убивали своих бизнес-конкурентов в аэропортах, в подъездах и на стадионах, расчищая себе дорогу в большой монопольный бизнес, то сейчас они, как тираны, стремятся уже легально казнить своих политических конкурентов для увековечения своей власти. Сейчас они хотят убивать не как в 90-х, крадеными АКМ и ТТ, а присвоенными судами, подтасованными законами, прокурорами-гопниками и именем Украины.

Сейчас дело Щербаня против меня приостановлено. Просто Виктор Федорович понял, что пока решение Европейского суда по правам человека является обязательным для Украины, это дело бесперспективное.

Я убеждена, что приговор по нему будет достаточно быстро отменен в Европейском суде, и это обернется для президента Украины очередным всемирным поражением и унижением. Слишком это дело абсурдное и грубо сфабриковано.
Возможно, по правилам жанра, мне надо было бы сейчас броситься оправдываться в своей непричастности к делу Щербаня, но я этого делать не буду.

Нормальные люди уже давно все поняли о всех уголовных делах против меня, и таких людей абсолютное большинство. А другим я все равно ничего не докажу.

Вы спрашиваете меня, по чьему заказу убит Щербаня? Извините, но я - не эксперт по этим вопросам. Я не хочу углубляться в донецкие бандитские войны 90-х. Страшно знать, что у нас, в Украине, происходил тот кровавый ад, в котором они уничтожали друг друга.

Думаю, что в этом вопросе легко выяснить истину. Сам Евгений Щербань публично говорил, кто желал его смерти. Вот его телеинтервью, данное перед этой трагедией.

Вы также прекратили комментировать важные для Украины события, такие, как, например, последняя "торговая война" с Россией. Выскажите, пожалуйста, свое мнение по этому поводу.

- Да, я старалась не комментировать текущие события. Не хочу огорчать политологов и аналитиков своими неформатными комментариями, а больше никто, кроме них, заявления политиков не читает. В Украине политики переписываются с политологами заявлениями и комментариями, и я не хочу вмешиваться в эту сакральную переписку. Не хочу противопоставлять общепринятое мнение своему личному.

Но если вы настаиваете, я прокомментирую "торговую войну" с Россией. Я считаю ее третьим предпоследним этапом формирования полной независимости Украины от бывшей советской империи.

Первый этап мы прошли в 1991 году, когда получили политическую независимость - наш выстраданный государственный суверенитет, 22-ю годовщину которого мы только что отпраздновали.

Второй этап - это формирование нашей энергетической независимости. Мы его преодолели во время газового кризиса 2009 года, в тот момент, когда подписали такое "проклятое" газовое соглашение с настоящими рыночными ценами на газ.

Я считаю, что только переход на рыночные цены освободил нас от газового рабства. И не надо нынешней украинской власти так громко скулить и каждый год ползать на коленях перед Газпромом, выпрашивая льготную цену. Соседняя Польша уже десятки лет потребляет российский газ по максимальной рыночной цене и не унижается, не сдает свои национальные интересы в обмен на дешевый газ.

Надо не дешевый газ выпрашивать, а наконец модернизировать страну, технически обновить украинские электростанции, металлургические и химические предприятия, которые когда-то почти бесплатно забрали у государства, полностью реформировать систему теплоснабжения, сделать еще много важных вещей, только не унижаться и не рассчитывать на дешевый российский газ.

Я именно так и планировала действовать, начиная с 2010-го года. Я не рассчитывала, что Виктор Федорович станет президентом Украины и начнет торговать национальным суверенитетом, флотом и Севастополем для дешевого газа для предприятий своего окружения.

Рыночная цена на газ - это жесткое принуждение к модернизации страны, которое уже давно было нужно Украине, а как следствие - полная энергетическая независимость.

Я считаю, что сокращение более чем вдвое объема потребления российского газа за последние три года, увеличение вдвое стоимости транзита, организация реверсивных поставок природного газа из стран ЕС, начало добычи сланцевого газа, проектирование LNG-терминала и другие полезные вещи - все это положительные последствия работы газовых соглашений, подписанных в 2009 году.

И это только начало. Я считаю, что к 2020-му году Украина может практически прекратить потребление российского газа, а это и есть основа такой тяжелой для нас энергетической независимости.

Если бы не газовое соглашение 2009 года, Украина еще десятки и десятки лет была бы газовым "наркоманом" и получала бы дешевый газ в обмен на бесконечные политические ультиматумы амбициозного соседа.

Так, рыночная цена на газ - это больно, но кто сказал, что свобода - это бесплатный подарок? Надо иметь мужество, чтобы ее получать и чтобы за нее платить... Меня всегда удивляла политическая истерия вокруг газовых соглашений 2009 года - ее подняли слабые и недальновидные политики. Я была уверена, что только время докажет истинную силу этих соглашений.

Кроме того, хотела бы напомнить, что потребности украинских семей - не промышленных предприятий, а именно людей - полностью перекрываются тем газом, который добывается в Украине.

Его себестоимость не превышает 70 долларов за тысячу кубометров, и украинцы не должны платить за него завышенную цену. Цена на российский газ не должна была беспокоить людей вообще, если бы Янукович не переложил на плечи украинцев то, за что должны платить его коррумпированные кланы.

А теперь о "торговой войне", о которой вы меня спрашиваете. То, что вы называете "торговой войной", я считаю третьим экономическим этапом формирования нашей полной независимости.

Украина в этой "торговой войне" из-за финансовых потерь, из-за экономической боли разрывает пуповину своей зависимости от рискованных, опасных, политизированных рынков сбыта, которые больше похожи на минное поле, чем на зону свободной торговли.

Этой "торговой войной" Россия заставляет нас пройти тяжелую "ломку" окончательного разрыва политзависимой производственной кооперации, которую мы унаследовали от Советского Союза.

Да, это трудно, болезненно, но я убеждена, что интеграция в Европу позволит нам найти в демократическом мире надежных партнеров по производству наших славных самолетов и собственного ядерного топлива, мы найдем, с кем объединиться для реализации наших космических программ.

Я верю в наших предпринимателей, они гибкие, динамические, интеллектуальные. Я знаю, что им трудно работать в таких политических и экономических условиях, но они достаточно быстро проведут техническое переоснащение своих предприятий, найдут новые неполитизированные рынки сбыта своей продукции и станут еще сильнее, еще более адаптированными к мировой конкуренции.

Сейчас, во время этой "торговой войны" мы на веки получаем свою экономическую независимость от такого непредсказуемого северного соседа.

Не препятствуйте этому естественному процессу, не поднимайте вокруг этого истерии, дайте этому историческому событию состояться. Я не сомневаюсь, что со временем наши нормальные торговые отношения с Россией восстановятся. Рынок возьмет свое. Но это уже будут экономические отношения другого качества, без опасной политической составляющей, без политического шантажа и попыток затянуть нас в новейшее рабство.

Я обращаюсь ко всем нашим предпринимателям, которые сейчас ущемляются на северной границе: не верьте, не ждите, не просите. Не теряйте времени. Модернизируйте свои предприятия. Ищите новые рынки и будьте непобедимыми. В ваших руках сегодня судьба экономической независимости Украины.

Но есть еще некоторые важные последствия "торговой войны", о которых сейчас практически никто не думает. Я уверена, что во время таких "торговых войн" мы получаем не только экономическую независимость, а плавно переходим к формированию четвертого и последнего этапа нашей свободы - гуманитарного.

Сейчас Россия сама убивает в украинцах ностальгию по прошлому "советскому благополучию", ставит под сомнение искренность братства трех славянских народов, делает каждого украинского гражданина нормальным украинским националистом, ломает в сознании пророссийски ориентированных людей все идеологические компасы прошлого, вызывает у них положительное евронастрой.

Эту работу никто никогда не смог бы сделать для Украины качественнее и быстрее, чем сама Россия.

Я еще раз подчеркиваю, что мы, украинцы, со временем вернемся с торгово-энергетически-гуманитарной войны к дружеским и взаимовыгодным отношениям с Россией, но на принципиально иной основе - уже как свободная европейская страна, которая никому и ничем не обязана.

Примерно месяц назад в СМИ появилась информация о вашем возможном выезде на лечение в клинику "Шарите". Насколько реальным был этот сценарий, от кого вы получали такие предложения, кто вел переговоры со стороны властей? Не считаете ли вы, что сейчас этот план становится все более призрачным?

- Я никогда не получала от представителей украинской власти ни одного официального предложения по лечению в Германии. Соответственно, я не могу комментировать, что они об этом думают и насколько это может быть реальным.

Существует информация, что ваше освобождение уже не является для Европы основным залогом подписания Украиной Соглашения об ассоциации. Верите ли вы до сих пор в свое освобождение?

- Я верю в подписание Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС, и этой веры для меня достаточно.

Сегодня у меня нет сомнений, что несмотря на глобальное противодействие, исторический европейский выбор Украины уже состоялся, что Украина гарантированно подпишет Соглашение об ассоциации и быстрее, чем мы думаем, станет полноправным членом Европейского Союза.

Безусловно, расслабляться не стоит, но и сомневаться в том, что наше европейское самоопределение произошло, тоже нет оснований.

Но вы правы в том, что за 22 года независимости мы построили такое государство, в котором не существует ни одной институции, ни силы, ни системы, которая могла бы эффективно, по-настоящему защитить нашу свободу, демократию, справедливость, права человека, собственность, финансы и интересы государства от неадекватных лидеров.

Сегодня мы все полагаемся на помощь и влияние цивилизованного демократического мира. Мы сами, к сожалению, пока не способны противодействовать натиску диктатуры. Надо это честно признать. Нам еще придется после 2015 года построить такую страну, которая уже никогда не будет зависеть от врожденных патологий одного человека и его многочисленных родственников и друзей.

Страну, которая наконец повернется лицом к ценностям. Сегодня нас всех повернули к ценностям далеко не лицом.