Ника Турбина. Полет в никуда [ Редагувати ]

Стихи посетили Нику Турбину в 4 года. Ребенок пугал маму и бабушку тем, что не спал по ночам - диктовал стихи. В 9 лет ялтинская девочка-гений стала знаменитой на весь Союз, в неполных 16 вышла замуж за 76-летнего итальянца, с ним уехала в Швейцарию, потом развелась и вернулась. В 22 года Ника шагнула с балкона пятого этажа, но выжила. А в 27 шагнула снова...

Как больно, помогите!
В глазах - беда!
Но годы-паутинки
Растают без следа.
Рукой не обопрёшься-
Душа пуста.
По волчьим
тропам бродит
Моя звезда.

Ника Турбина родилась в Ялте 17 декабря 1974 года и, по удивительному совпадению, училась в школе (бывшей гимназии), где в начале века училась Марина Цветаева. Когда девочке не было и десяти, в Москве вышел ее первый сборник - "Черновик", вступительное слово к которому написал Евгений Евтушенко. Какое-то время он опекал девочку, даже возил в Венецию, где юная поэтесса получила премию "Золотой лев"... А потом девочка выросла и стала никому не нужна.

Она начала писать стихи, не успев освоить грамоту. Слава обрушилась на нее в раннем возрасте: восторженное покровительство знаменитостей, сборник стихов, переведенный на 12 языков, престижная премия "Золотой Лев", которой из российских поэтов удостаивалась Анна Ахматова.Необыкновенной девочке прочили блистательное будущее, но в мае 2002 года 27-летняя Ника Турбина разбилась насмерть, выбросившись из окна пятиэтажки. Несколько дней тело Ники Турбиной лежало в морге больницы имени Склифосовского, после чего было кремировано. Только один человек принес Нике последние цветы - ее преподаватель по Университету культуры Алена Галич, дочь Александра Галича.

Ялта, где жила и творила Ника Турбина, похоже, забыла о своем недавнем кумире. В гор-исполкоме не знают дома, где она жила, в музее первой Никиной школы, отметившей 127-летие существования (здесь училась Марина Цветаева), о всемирно известной девочке напоминает лишь скромная фотография. Была еще тетрадка стихов, но испарилась таинственным образом ("наверное, бабушка поработала", загадочно предположили учителя). Нынешние педагоги и ученики не помнят, за какой Ника сидела партой, ее стихов не читают на уроках литературы. Завуч, женщина пенсионного возраста, о Нике говорила неохотно. Вспомнила лишь, как приходила мама и требовала особого отношения к девочке, которая по ночам не спит, а пишет стихи. И о том, что не давалась Турбиной математика.

Нике в быту даже простая арифметика оказалась "не нужна". Считать было нечего. Ошеломительная слава не принесла богатства, книжек вышло только две. Да и не заботило ее мирское, материальное.

Разыскать телефон ее мамы и бабушки мне помогла ее учительница из другой школы - # 12, где Ника училась с 5-го класса. В уютной квартирке Людмилы Васильевны Лушниковой, классного руководителя Ники и страстной ее почитательницы, мы пьем чай с вареньем из райских яблочек и рассматриваем домашние реликвии. Вот школьная фотография Ники, где она в окружении девочек ("ее любили, ею гордились, а какой она была доброй, искренней девочкой, на свой день рождения всем подарки дарила!"). Вот два сборничка, подписанных угловатым почерком, а это письма Паустовского и Шкловского, которые, отдыхая в Ялте, подружились с учительницей.

- Почему так случилось? - задаю я вопрос, который продолжает мучить тех, кого талант девочки не мог оставить равнодушными. - Почему при всеобщей любви и шквальной славе ее короткая жизнь сложилась несчастливо и так трагично оборвалась?

- Когда мы узнали об этом несчастье, мой бывший ученик, одноклассник Никуши, безнадежно в нее влюбленный, долго рыдал в телефонную трубку: "Ее всегда окружали не те!" Может, не надо было этой славы, шумихи? Пусть бы ребенок рос, писал стихи, взрослел, креп душой. А то сразу медные трубы - минуя огонь и воду... В последние приезды в Ялту Ника была такой одинокой, потерянной. Уехал в Японию любимый парень Костя, тоже бывший наш ученик, умница, Бауманское окончил, хотя работать пришлось барменом. У мамы была своя жизнь и новая дочка - спокойная, правильная Маша, а бабушка, Людмила Владимировна, главное доверенное лицо маленькой Ники, похоже, не приняла ее взрослую...

- Говорят, она забрала из Москвы Никины дневники, стихи, записанные на обрывках бумаги. Как уговорить ее что-нибудь дать для газеты?

Людмила Васильевна идет к телефону, набирает номер Никиной мамы, Майи Анатольевны:

- Тут у меня журналистка, настроена доброжелательно... Нет? А когда будет бабушка? Хорошо, она перезвонит.

- Майя Анатольевна - человек своеобразный, - извиняется Людмила Васильевна, - и журналистов не любит. А бабушка будет вечером...

Ялтинский вечер промозглый, гнетущий. В затянутой полиэтиленом палатке я выбираю розу для бабушки, вспомнив фразу Ники из какого-то интервью: "Моя судьба - как растоптанная роза". Звоню Людмиле Владимировне и натыкаюсь на неожиданные шипы:

- А зачем мне с вами встречаться? Нику убило общество. Купите лучше мою пьесу о Нике, прочтите, тогда и звоните...

Я не обижаюсь - такое горе пережить... Тонкая книжица в траурной обложке в магазине - последняя, хотя цена на нее поистине курортная.

Читаю пьесу. О взрослой Нике здесь ни слова, зато подробно о Евтушенко, который "бросил" и "предал", о "тупой безглазой" толпе, которой не нужны стихи, но она тем не менее рукоплещет, о соседях-монстрах, истязающих гениального ребенка. Все это убило поэта, должен заключить читатель. Правда, в пьесе героиня погибает ребенком, не успев повзрослеть и наделать ошибок.

Автор вымарывает из реальной жизни Ники ее подростковые московские метания, скандальный брак в шестнадцать лет с швейцарским престарелым плейбоем, неудачи с учебой во ВГИКе и самое горькое, самое губительное - пристрастие к алкоголю. Вымарывает Нику-женщину, так и не дождавшуюся настоящей, взаимной, спасительной любви, оставляя лишь Нику-поэта. Пятнадцати лет как не бывало, зато сомнений никаких - девочку погубило общество...

Мои последующие телефонные звонки были также безрезультатны. Иду в дом, где родилась и выросла Ника. Во дворе пятиэтажки от дождей почернели лавки. По этим выщербленным ступенькам она скакала, размахивая портфелем, - "ступеньки вверх, ступеньки вниз, как жизнь моя мала..." Ее родные тут больше не живут - поменяли квартиру, вернувшись с Никиных похорон.

- Это было похоже на бегство, - говорит пожилая соседка Татьяна Антоновна. - Я как прочитала бабушкину пьесу, так чуть в обморок не упала - зачем же так искажать действительность? Нику очень любили в доме, она была светлым, ласковым, добрым ребенком. Мы гордились ею и жалели ее... У ребенка астма, бессонница, а мать с бабушкой сигареты смолят без передышки, дома кавардак, бутылки. Мама ее - художница, личная жизнь не удалась, творческий успех не пришел. А тут дочка такая одаренная - и покровители знаменитые, и поездки за границу, и корреспонденты иностранные. Потащили девочку в Москву, в суету, в богему, оторвали от моря, природы. Когда Ника погибла, весь дом плакал. Да вы к Коле-фотографу сходите, у него про Нику целый архив. Он - ее бескорыстный летописец. Это Коля отнес первые Никины стишки в ялтинскую газету.

Николай Орлов, старичок с фигурой подростка, известный крымский фотохудожник, встретил меня приветливо. Любовно рассыпал по дивану десятки фотографий - Ника маленькая и большая, с дедушкой, куклами. И - с тоскою в глазах. Вздохнул, вытирая глаза:

- Загубили золотую рыбку. Как любящая бабушка могла бросить в Москве 15-летнюю девчонку? Среди соблазнов, в самом опасном подростковом возрасте. Почему уехала? Помните: "Я как сломанная кукла, в грудь забыли вставить сердце и оставили ненужной в сумрачном углу..." Ника приезжала сюда за год до гибели. Иду по двору, а она у дерева стоит, курит, худенькая, бледная, в глазах печаль.

- Ты надолго?- спрашиваю.

А она усмехается:

- Кому я здесь нужна?

Когда из жизни уходят добровольно, в этом всегда есть вина окружающих: не углядели, не поддержали, не помогли. В последние годы жизни за Нику боролась только ее близкая подруга Алена Галич, преподаватель университета культуры, где Ника тоже не доучилась. И сегодня никто не ответит: от чего ранимая Ника пыталась убежать сначала за границу, потом - в алкоголизм и, наконец, в никуда?

В мае 1997 года Ника уже делала попытку самоубийства. Она поссорилась со своим другом Сашей и бросилась с балкона. Тогда ей повезло: удар смягчило дерево, и травмы не стали смертельными. Когда к ней в больницу пришли поэты и журналисты, она сквозь слезы шутила: только так и заставишь вас вспомнить о себе. После этого Алена Галич поняла, что Нике необходимо серьезное лечение. Еще в детстве, когда бабушка ездила с ней по всему миру, врачи говорили, что при такой нагрузке ребенку необходимы консультации психолога. Галич договорилась, что Нику на три месяца положат в специальную американскую клинику. Чтобы получить скидки, пришлось собрать огромное количество подписей. Но, когда американцы согласились, Ника внезапно уехала в Ялту, где попала в местную психиатрическую лечебницу, и было уже не до заграницы...

Из монолога 19-летней Ники украинскому телережиссеру:

"Как я вижу свое будущее? Никак. Может, у меня будет 10 детей... Я хорошо, кстати, готовлю, а вот шить не умею. Вдруг выйду замуж за богатого, не надо будет штопать, только варить. А если серьезно, то планы на будущее - как тот бисер, как песок - сквозь пальцы. Я могла бы ответить: я живу сегодняшним днем и глупыми сентиментальными женскими надеждами. Но я пишу, это меня еще поддерживает".

Ника писала до самой смерти, но неразборчивые записи на клочках бумаги никто не может прочесть...