Украинский Шаляпин [ Редагувати ]

У выдающегося российского баса был опасный украинский соперник, который первым спел партию Тараса Бульбы

История оперной музыки таит немало белых страниц... Многим известны имена "первого эшелона": Шаляпин, Лемешев, Козловский, Нежданова, Паторжинский... А есть и второй так называемый ряд. Среди тех его имен, которые сегодня незаслуженно забыты и Платон Иванович Цесевич - первый исполнитель партии Тараса Бульбы в опере Лысенко.

Мефистофель на бис

С первых же лет работы на сцене Платон Цесевич выкидывал такие коленца, за которые ему потом даже приходилось приносить публичные извинения. Представьте себе такую картину. Дают "Фауста" Гуно. Идет третий акт, сцена у храма. Маргарита стоит на коленях, ее преследуют голоса злых духов, а над всеми властвует жуткий, греховный, соблазняющий голос Мефистофеля. Но какая здесь музыка! Публика замирает, а Мефистофель-Цесевич (кстати, слегка шепелявивший) все больше входит в раж и выводит обольстительно прекрасные фразы: "Нет, о мольбе забудь, а вы, духи ада, спуститесь к ней!.." После сольного куска Мефистофеля оркестр останавливается, так как звучат несмолкающие овации публики. В этом месте оперы все это выглядит естественно. Но вдруг Цесевич по своей инициативе снова начинает петь реплики Мефистофеля. Хористы, оркестр и Маргарита вынуждены повторять свои реплики, поневоле давая возможность басу еще раз покрасоваться перед публикой. И эту выходку себе позволил по сути еще мальчишка, который делал только первые шаги на провинциальной сцене в Харькове. Да что там говорить - он не стеснялся бисировать и "Серенаду", и куплеты Мефистофеля, и "Заклинание цветов". Возмущению дирижера не было границ, и вскоре певцу пришлось принести публике свои извинения через газету.

Цесевич не очень любил, когда ему делали замечания. Тем более опасны были всяческие сценические курьезы в его присутствии. Однажды во время спектакля "Русалки" у Цесевича-Мельника отклеился один ус. Суфлер испуганным шепотом несколько раз пытался обратить внимание певца на эту досадную случайность. Когда Цесевич понял, о чем идет речь, он в гневе сорвал и второй ус. Нет сомнений, что гример Цесевича в тот вечер "имел что послушать"...

Оперный репертуар певца был очень интересный. Лучшими его достижениями на сцене стали Кочубей в "Мазепе", Борис Годунов, Мельник в "Русалке", Мефистофель в "Фаусте", Марсель в "Гугенотах". А вот гротескный образ Дона Базилио в "Севильском цирюльнике" ему не удавался - не было у артиста комедийной жилки. Поэтому со временем он отказался от исполнения этой партии.

Горькое соперничество

Благодаря своему изумительному басу Платон Цесевич исполнял на оперной сцене тот же репертуар, что и Шаляпин. И, естественно, ему не удалось избежать сравнений с последним. Судьба свела их дважды, и обе встречи оказались символичными.

Впервые они встретились в спектакле "Борис Годунов" во время харьковских гастролей Шаляпина в 1905 году. Цесевич тогда начал свой первый оперный сезон и был еще в возрасте, который для басов можно считать младенческим (ему тогда было 25 лет). В том спектакле Шаляпин пел Бориса, а Цесевич - Пимена. Но в том же году Цесевич приехал в Петербург для выступлений в так называемом Новом летнем театре "Олимпия" и еще дважды спел Пимена в "Борисе Годунове", а Бориса - снова Шаляпин. В этой опере у царя и смиренного инока довольно обширная общая сцена, в которой публика имела возможность непосредственно сравнить звучание двух басов и оценить их актерские способности. Так, на заре своей карьеры Цесевич лицом к лицу столкнулся с тем, кто потом станет незримым спутником всей его жизни. Спутником не на сцене, а в молве людской. До пошлости расхожее выражение "Вы - второй Шаляпин" будет всегда преследовать артиста. Со временем он научится, скрывая раздражение, моментально парировать: "Я не второй Шаляпин, а первый Цесевич!"

Вторая встреча двух прославленных певцов произошла почти через тридцать лет, словно бы гигантской аркой соединив начало и конец артистической карьеры обоих. В 1932 году в парижской Опера-Комик, на открытии сезона "Русской оперы" они спели три спектакля "Князя Игоря", в которых Шаляпин выступил в роли Владимира Галицкого, а Цесевич - в роли Кончака (на этот раз их персонажи не пересекались по ходу действия). Именно тогда оперная карьера Цесевича подходила к концу (уже в следующем году он уйдет со сцены). Шаляпин тоже завершал свою артистическую деятельность (он был старше Цесевича на шесть лет), хотя в течение следующих четырех сезонов он все реже и реже, но все-таки выступал.

На прощание судьба приготовила Платону Цесевичу "сюрприз", больно задевший его самолюбие. В мемуарах о певце сказано, что в том парижском сезоне два баса пели партии Кончака и Галицкого попеременно. На самом деле все было не совсем так. Цесевич вообще никогда в жизни не пел Галицкого. После упомянутых трех спектаклей дирекция Опера-Комик настоятельно предложила Шаляпину хотя бы в последнем спектакле этой серии исполнить обе партии самому. Таким образом Цесевич оказался не у дел. Это решение было неожиданным и, возможно, певцу уплатили неустойку. Но никакие деньги не стоят задетых амбиций артиста! Цесевич, обладавший басом-кантанте (певучим басом), не так уж блестяще справлялся с крайними нижними басовыми нотами в арии Кончака. Спору нет, его диапазон был огромным, а голосовые данные гораздо выше среднего уровня. И тем не менее леденящее душу раскатистое нижнее "фа" в арии Кончака составляло для него некоторую проблему. Но ведь и Шаляпин никогда не слыл "голосистым дьяком". Будучи гениальным певцом и актером, он вписывался в амплуа именно такого же "напевного", в лучшем случае - "центрального" баса. Поэтому получилось, что из двух равных голосов в данном случае предпочтение было отдано Шаляпину - сказалась сама магия его имени....

Вечером 1 июня 1932 года Шаляпин, перегримировавшись после исполнения партии Галицкого, уверенно вышел на сцену с плеткой в облике половецкого хана и обратился к баритону Юреневу со словами: "Здоров ли, князь?" Где был в эту минуту Цесевич, что он переживал? Знал ли, что в этом году начнется последний в его жизни оперный сезон? Думал ли о соперничестве с Шаляпиным? Считал ли себя проигравшим? Трудно ответить на эти вопросы. Но стоит учесть, что Цесевич всегда был крайне неравнодушен к любым комплиментам в свой адрес, из чьих бы уст они ни звучали. Всю жизнь он, стройный и рослый красавец-атлет, этакий богатырь земли русской, привык быть первым, а Шаляпина воспринимать как серьезного, но далекого и безопасного соперника. Многих удивляло, что Платон Цесевич никогда не стремился получить стабильный контракт на какой-нибудь из императорских сцен. Он как будто следовал принципу: "Достаточно того, что я - это я, и никакая "марка" императорских театров не в состоянии сделать ореол моей славы ярче". И тогда станет ясно, что в тот вечер Платон Иванович пережил не самые лучшие минуты. А когда в следующем году Шаляпин вновь появился в парижских спектаклях "Князя Игоря", на этот раз - в театре "Шатле", он уже полностью и безоговорочно "монополизировал" обе басовые партии в этой опере, и проблема поиска исполнителя партии Кончака отпала сама собой.

Последняя ария капрала

Были ли назойливые поклонницы у Цесевича? Несомненно. Но досужие разговоры об этом не имели под собой практической почвы. Во многих поездках певца сопровождала его жена, которая зорко следила за соблюдением мужем строгого режима. В период, когда Цесевич преимущественно посвящал себя концертной деятельности, супруга брала на себя все заботы о питании. В каждом городе она уверенным шагом устремлялась на рынок, непременно покупая курятину. Посещения ресторанов исключались полностью - все готовилось на спиртовом примусе, который супруги возили с собой (как и посуду). Крепкие алкогольные напитки тоже исключались. А перед выступлениями Цесевич неизменно пил жутковатое пойло - взбитые сырые яйца, смешанные с лимонным соком. У него был свой администратор, а во время концертных турне по СССР певец путешествовал в отдельном вагоне. Имел привычку сам конферировать свои концерты. Его единственной "нездоровой" страстью была карточная игра на деньги, нередко приводившая к опозданиям и задержкам концертов. В Киеве артист выступил в последний раз в 1948 году в Колонном зале филармонии, помимо прочего исполнив и "Старого капрала" Даргомыжского. Тогда Гмыря пришел к нему за кулисы и, опустившись на колени, сказал: "Такого "Капрала" я не слыхал никогда в жизни!".

Автор: Александр Москалец, музыкальный критик

Биографическая справка

Цесевич Платон Иванович (1879-1958) - уроженец с. Негневичи Минской области. Пел в церковном хоре, занимался у частных педагогов. Дебютировал в Екатеринославе в 1901 году. Первый исполнитель партии Тараса в "Тарасе Бульбе" Лысенко. Работал солистом Харьковской, Полтавской, Киевской и Одесской опер, Большого театра и частной оперы С. Зимина в Москве. Часто выступал с концертами. Даже в советское время много гастролировал на сценах театров Западной Европы. Удостоен звания народного артиста РСФСР. Умер в Москве.