Инопланетная сексуальность шанхайских див [ Редагувати ]

Вышел главный зарубежный поп-сборник лета. Шанхайские эстрадные дивы прошедших времен рассказывают, как они не могут нас любить.

Великий Китай, как ни старался, никогда не был полностью закрытой державой. Иностранцы, конечно, не приносили в страну ничего хорошего, кроме опиума, новых видов оружия, болезней, а также культурной и социальной революции. Тем не менее Поднебесная с ее ресурсами, миллиардами людей и традиционным послушанием так и не смогла удержать международное сообщество на расстоянии. В стране было несколько дыр: некоторые получились сами собой, некоторые были тщательно спланированы и созданы целенаправленно, как Гонконг.

Шанхай был самой главной дырой.

В этом крупнейшем порту были международные гетто, в которых жили англичане, французы, японцы, русские, американцы и всякий сброд неопределенной национальности. Там был офис компании "Пате" (про патефон слышали? Он в честь ее основателя назван), а в 1916 году эта компания построила там завод пластинок. В начале тридцатых годов в Шанхае были гигантские киностудии. Тогда же компания "Электронные и музыкальные индустрии" (EMI) поглотила производителей дешевых пластинок Pathe.

Семьдесят с лишним лет спустя "EMI Гонконг" выпустила сборники "Шанхайские лаунж-дивы" - песни певиц, снимавшихся в шанхайском "Голливуде". Диск двойной: на синей пластинке оригинальные песни, спетые семьдесят лет назад, записанные на Pathe или EMI, на оранжевом - те же песни в современных лаунж- и хаус-обработках.

На обложке написано, что диск рассчитан не столько на любителей экзотики, сколько на китайцев, живущих по всему миру и до сих пор помнящих шанхайских див.

Таким же образом владельцы китайских ресторанов распускают через заказные статьи в газетах слухи о том, что в их заведения ходят настоящие китайцы.

Очень, кстати, похоже на правду, во всяком случае, на обычного человека это явно не рассчитано. Крошечные картинки на обложке имитируют Энди Уорхола, каждый из портретов див - это нечто среднее между "красной Мерилин Монро" и "красным Мао". Диски представляют собой справочную систему: они практически одинаковые по составу. Это работает не на пользу альбому: можно сравнить ремикс с оригиналом - оригинал куда как лучше.

Шанхайские дивы в период с начала тридцатых до прихода коммунистов к власти в начале пятидесятых пели музыку невероятной красоты. Американский киноджаз, мейнстрим поп-музыки того времени, был для них сравнительно новым языком, который требовалось срочно освоить. Родной культурной традицией для них были народные песни на освященные десятками веков мотивы и пекинская опера, которые и скрещивались с джазом. Мало того, сама техника пения в Китае настолько сильно отличалась от европейской, что эта музыка стала уже вообще ни на что не похожа.

Сами дивы использовали традиционные западные образцы, прекрасно адаптированные для Китая: одни были "Girl-next-door", другие - женщинами-вамп, третьи - сорви-головами, четвертые - "блондинками" (условными, конечно, качество красок для волос было еще очень низким).

Они пели ангельскими голосами о любви, судьбе и своем искусстве. Кому-то, конечно, эти ангельские голоса могут показаться кошачьим мяуканьем, но это должны быть очень испорченные меломаны. К тому же отчасти ответственность за мяуканье несет качество записи - это все-таки восстановлено с патефонных пластинок.

Но самое главное - в релизе содержится именно то, за что мы бы купили этот диск: чудовищная энергия, невыносимая инопланетная сексуальность.

В Китае практически нет традиций певиц как таковых. Есть традиция певичек из чайных домов, которым, кроме вокала, полагалось еще и любить гостей. Традиция эта, разумеется, потрясающе сочеталась с общей кабаретной стилистикой джаза. "То вы говорите мне, что мои песни слишком возвышенны и умны, то, что они слишком приземленны и пошлы. Не буду больше петь вообще" и "Вы запретили мне любить вас, но не любить я не могу", - эти песни встречаются еще в средневековом "Цветке абрикоса" и других порнографических книгах про певичек.

Это весьма возбуждает.

Но когда все то же самое слушаешь в обработке Иэна Уиджери, гонконгского диджея, возбуждение пропадает. Обработка китайского музыкального поп-наследия тридцатых годов потребовала бы участия самых умных, тонких и беспринципных диджеев уровня Клода Шаля. Уиджери просто механически положил музыку на хип-хоповые и хаус-ритмы, поиграл с частотами, сделал дырки в произвольных местах. Ему даже убить мертвых китайских певичек толком не удалось, только немножко испортить.

Впрочем, если в сборнике из двух дисков один плох, а другой гениален - купить его придется.