Буш плакал перед камерами искренне [ Редагувати ]

Ученые психологи пытаются оценить, каков будет психологический эффект от террористического акта в Нью-Йорке. Уже высказываются предположения, что психологическую травму в той или иной мере получили около 1 млрд. человек.

Как склонны думать эксперты взрыв во Всемирном торговом центре нанес психологическую травму не только 290 миллионам американцам, но и даже телезрителям по всему миру. Есть исследования, сделанные в Оклахоме после взрыва бомбы в 1995-м году, которые показывают, что те, кто уже испытывал чувство страха или нервозности до террористического акта, скорее всего, приобретут так называемый пост-травматический синдром, при котором требуется помощь психоаналитика. Исследования, проведенные среди ветеранов Вьетнама, выявили, что психологическую травму чаще несут в себе те, кто получил ранения. А исследования, полученные после извержения вулкана в штате Вашингтон в 1980-м году, показали, что большую психологическую травму получили те, кто был ближе к вулкану. Но те же исследования подтверждают, что люди получают больший стресс от рукотворных трагедий, чем от природных бедствий.

Первая реакция у многих людей на взрыв была следующей: "Не могу в это поверить". И, по мнению ученых, это положительно, поскольку если бы во все это поверили изначально, то эффект был бы намного хуже: то, что произошло, настолько невероятно и чудовищно, что сознание было бы в смятении. Комментирует американский психолог, президент психоаналитического общества Нью-Джерси доктор Альберто Голдвейзер: "Когда мы говорим себе, что мы в это не верим, мы выкраиваем какое-то время, мы откладываем тот момент, когда эта новость по нам ударит. И то, что мы продолжаем говорить об этом, продолжаем смотреть телевизор, хотя нового ничего мы там уже не увидим, тоже положительный момент: мы хотим привыкнуть к этой трагедии. И это - первый признак того, что мы называем острой стрессовой реакцией".

Следующая реакция после неверия - страх, чувство беззащитности. У тех, кто в тот момент находился у Всемирного торгового центра, это чувство выразилось в страхе, что они реально физически получат ранения или умрут.

В большинстве случаев поначалу все боятся за свои жизни. А потом возникает чувство вины за то, что выжил. Вопрос, который человек задает себе: как получилось, что я жив, а они - нет. Ведь поначалу человек чувствует счастье, он рад, что он выжил, что он не был в числе тех. А потом возникает вторая стадия, чувство: я мог бы быть там? Почему меня там не было? Это иррациональное поведение создания: я должен был быть там. В этом проявляется чувство приобщенности к трагедии. Многие пациенты доктора Голдвейзера, которые в тот момент находились на первом этаже зданий или на площадке между двумя башнями, которые убежали, впоследствии корили себя за это. Они говорили, что, несмотря на то, что их ослепил взрыв, они должны были бежать наперерез потоку людей - не от Всемирного центра, а к нему, чтобы помочь пострадавшим. И это - психологический момент игры со смертью. Все несут в себе это чувство.

Корреспондент журнала "Тайм", который путешествовал с президентской командой во Флориду сообщил, что в момент взрыва Джордж Буш проводил урок чтения с ребенком. В первую минуту после того, как помощник сообщил Бушу на ухо известие о попадании первого самолета в башню Всемирного торгового центра, президент несколько секунд смотрел в пространство, потом, как любой отец, чтобы не пугать ребенка, быстро закончил чтение и ушел к помощникам. После этого президент США плакал перед камерами или открыто показывал свой гнев.

По мнению американских ученых, слезы в организме выполняют определенную функцию - это выражение внезапного и глубокого горя. И то, что президент смог выразить это чувство, конечно, сделало его намного ближе к американцам. Ведь это была его спонтанная реакция, а не политический или дипломатический жест.

Что касается последствий для всех тех, кто наблюдал за трагедией по телевизору: в клиническом смысле посттравматический синдром наступает в тот момент, когда он приобретает некоторые структурные очертания. Это происходит приблизительно через месяц после события. Так что сейчас речь может идти только об острой стрессовой реакции. Травма наступает тогда, когда происходящее выходит за пределы наших возможностей и способностей. Никто никогда уже не сможет чувствовать себя в безопасности. Теперь любой человек, идя по утру на работу будет смотреть на дверь, будет проверять, как расположено рабочее место, можно ли с него легко убежать. И это будет происходить именно из-за того, что люди хотят вернуть себе ощущение, что они - хозяева собственной судьбы. Безопасность отныне не будет восприниматься как должное. Но это само по себе - не признак психологической травмы. Это - нормальная реакция, и через три-четыре месяца люди почувствуют себя лучше, психологически легче. Это произойдет у большинства людей, но есть 10-15 процентов людей, которые в силу своих личных психологических данных не смогут это пережить. Вот им потом вероятно, потребуется психологическая или психиатрическая помощь.