The New York Times: Можно ли говорить со злодеями? [ Редагувати ]

Если какой-то факт, связанный с Северной Кореей, и можно называть общеизвестным, то речь идет о том, что вести с ней переговоры бессмысленно. В конце концов, президент Билл Клинтон в свое время заключил с Пхеньяном важнейшее соглашение относительно его ядерной программой, но северокорейцы смошенничали, продолжая втихомолку создавать ядерное оружие, в результате чего подписанный документ превратился в никчемный клочок бумаги. Вот только данный "факт", увы, не соответствует действительности. А поскольку представление о том, что переговоры по данному вопросу не дали никаких результатов, не только получило широчайшее распространение, но и лежит в основе нашего нежелания вступать в переговоры с Ираном и Сирией, играющими важнейшую роль в ходе нынешнего ближневосточного кризиса, необходимо восстановить подлинное развитие событий.

Последние шесть лет нашу внешнюю политику связывает по рукам и ногам концепция вице-президента Дика Чейни - его часто подытоживают фразой "мы не ведем переговоров со злодеями, а побеждаем их". Именно из-за этого Северная Корея сумела одержать над нами вверх за счет искусного маневрирования, а прогресс в ближневосточном урегулировании так и не достигнут. В июле президент Буш возглавил бурную кампанию протестов международного сообщества в связи с испытаниями баллистических ракет в Северной Корее. Однако дело закончилось тем, что, несмотря на принятие соответствующей резолюции ООН (это можно считать значительным успехом администрации), Пхеньян продолжает разрабатывать баллистические ракеты и производить плутоний. Политика г-на Клинтона и г-на Буша дает нам наглядное представление об эффективности двух разных подходов к отношениям с "режимами-изгоями" - курс г-на Клинтона предусматривал их "ангажирование" и достижение договоренностей, а линия г-на Буша основана на конфронтации и изоляции этих режимов. Сравним практические результаты обоих подходов.

Работы по производству плутония в Северной Корее начались еще при президентах Рональде Рейгане и Джордже Буше-старшем. Именно из-за этого вопиющего нарушения международных норм в первые годы президентства г-на Клинтона начались лихорадочные переговоры с Пхеньяном, кульминацией которых стало заключение Рамочного соглашения 1994 года. Достигнутая договоренность предусматривала поставку Северной Корее нефти и ядерных реакторов в обмен на замораживание ее программы по созданию ядерного оружия, а затем и демонтаж соответствующего оборудования.

Республиканцы негодовали по поводу этой сделки, справедливо указывая, что Пхеньян фактически шантажировал США, заставив платить за его отказ от возмутительного поведения. Более того, скоро Северная Корея начала мошенничать: она попыталась втайне создать ядерное оружие другим способом - за счет использования обогащенного урана. Г-н Буш, расценивавший Рамочное соглашение как потворство тирании, в 2002 гооду отказался от предусмотренных им обязательств. Увы, этот подход оказался еще менее эффективным: Северная Корея возобновила программу по производству плутония, и получила его из отработанных топливных стержней в количестве, достаточном для изготовления полудюжины атомных боеприпасов. Сейчас годовой объем производства плутония в КНДР примерно эквивалентен начинке одной ядерной бомбы.

Подведем итоги: курс г-на Клинтона, ориентированный на переговорный процесс, привел к тому, что за восемь лет его пребывания на посту президента в Северной Корее не было получено ни одной унции плутония (этот факт никто всерьез не оспаривает). И напротив, к моменту окончания "вахты" г-на Буша она будет иметь достаточно плутония для изготовления 10 атомных боеприпасов. А как же насчет мошенничества Пхеньяна? Оно заключалось не в производстве плутония, а в попытках приобрести оборудование для обогащения урана, что позволило бы создать ядерное оружие другим способом. К тому же эти усилия, очевидно, ни к чему не привели: разведывательное сообщество с высокой долей уверенности утверждает, что за годы президентства Клинтона и Буша в Северной Корее не было создано ни одной урановой бомбы. Баланс выглядит так: ноль ядерных боеприпасов при г-не Клинтоне, и 10 бомб при г-не Буше. Такова объективная оценка эффективности двух подходов.

Вместо прямых переговоров со "злодейскими" режимами г-н Буш прибегает к помощи посредников: в отношении Северной Кореи в этой роли выступает Китай, а в отношении Сирии - дружественные США арабские страны. Однако этот подход не срабатывает, поскольку посредники придерживаются иной стратегии, чем мы, да и не имеют особого влияния. Так, опора на Пекин не приносит результатов, поскольку северокорейские и китайские руководители терпеть друг друга не могут - только не афишируют этого публично. Так, мне рассказали, что после испытаний северокорейских ракет китайское правительство потребовало срочной встречи с представителями Пхеньяна для передачи послания Ким Чен Иру - после чего к глубокому возмущению Пекина северокорейцы заставили китайцев прождать три дня, прежде чем согласились хотя бы принять послание.

Замены прямым переговорам, даже с жестокими режимами, просто не существует: это с успехом продемонстрировал президент Ричард Никсон, установив контакт с маоистским Китаем. Да и сам г-н Буш неоднократно вступал в переговоры по крайней мере с одним одиозным режимом - суданским. Ему не удалось остановить геноцид в Дарфуре, но он по крайней мере добился прекращения войны между Северным и Южным Суданом - конфликта, который за 20 лет стоил жизни двум миллионам людей. Это был подлинный триумф г-на Буша, и достигнут он был за счет непрерывных переговоров. Поэтому сегодня, когда Ближний Восток охвачен кризисом, нам остается надеяться, что президент попытается начать прямые переговоры с Сирией и даже Ираном. Такие переговоры - занятие, возможно, не из приятных, но, как показывают факты, они позволяют добиться куда больших результатов, чем бессильное негодование.

Николас Д. Кристоф