Живопись украинских эмигрантов в Национальном музее [ Редагувати ]
В Национальном художественном музее выставили работы украинских парижан - 50 картин Алексея Грищенко, Василия Хмелюка, Николая Вакера и Бориса Пастухова, написанные во Франции в 1920-50-е годы, ненадолго вернулись на родину своих создателей.
Проект "Возвращение" создали и привезли в Киев по инициативе Львовской картинной галереи. По части собрания "украинских парижан" у этого города вообще свои амбиции: как-никак именно здесь в начале 1950-х годов работы Алексея Грищенко и Александра Архипенко позволили уничтожить как зараженные духом "буржуазного формализма". Не обошлось, понятно, и без ревности к Киеву - ровно год назад американский Фонд Алексея Грищенко передал в дар столичному музею около семидесяти рисунков и картин художника. Кстати, новая экспозиция - тоже дело рук меценатов: все привезенные работы в разное время приобрели на Западе украинские коллекционеры Оксана и Юрий Цвенгрош.
Подтекст выставки в итоге получился вполне выразительный - в классической тональности "мы вам покажем". Вам - это Киеву, забывшему своих уроженцев (полотна киевлян Бориса Пастухова и Николая Вакера, давно оцененные в Европе и США, в украинские музейные залы попали впервые). Хотя главный мессидж проекта, разумеется, антироссийский - именно Россия, если придерживаться львовской версии истории искусства, "украла" наши таланты как минимум дважды. Сначала заманила в университеты, одурманила "Бубновым валетом" и прочим авангардом, потом устроила революцию (авангард к революции имеет некоторое отношение, но в такие тонкости не каждый любит углубляться), заставила эмигрировать, но даже в благословенной Франции не могла оставить вольнолюбивых сынов Украины в покое. В итоге на современных аукционных торгах их знают как художников русской парижской школы, и только в некоторых случаях самые добросовестные менеджеры (например, в московской галерее "Улей") позволяют себе сказать что-то об украинской линии в искусстве русской эмиграции.
Словом, на киевскую выставку лучше зайти дважды: один раз ради самих картин, а второй, чтобы не портить впечатления, ради украшающих стены искусствоведческих опусов. Особенно впечатляют разглагольствования о национальных корнях и ностальгии на фоне подписей к картинам: тот же Алексей Грищенко, большой любитель путешествий, предпочитал почему-то изображать Тулон или Сен-Сирк-ла-Попи, а не родной Кролевец под Сумами. Между прочим, среди четверых выставленных художников он как раз единственный, кого всерьез интересовали собственные украинские корни, только не в 30-е годы в Париже, а значительно позже, в США, где даже французское Алексис зазвучало на новый лад - Олекса.
По числу работ в новой экспозиции этот классик авангарда представлен скромнее других, хотя и выставленного достаточно, чтобы оценить масштаб поиска - попытку скрестить кубистические эксперименты с пространством и традицию работы с цветом, идущую от импрессионистов. Больше повезло Василию Хмелюку: в коллекцию семейства Цвенгрош попал один из его программных сюжетов, "Портрет клоуна в голубом". Такое нервное, болезненно-утонченное лицо художник писал несколько десятилетий - не без влияния старшего друга, тоже эмигранта, Хаима Сутина и еще одного приятеля, Амедео Модильяни. О Борисе Пастухове посетителям успели сообщить, что он писал в основном членов королевских династий, а также Марлен Дитрих и Кларка Гейбла. Показали, правда, портреты жены (вполне традиционные, в духе ХIХ века) и натюрморты - значительно более смелые, с жестким, выразительно-лаконичным мазком.
Возвращение в Украину Николая Вакера получилось самым полным - больше двадцати работ в любимом для художника жанре ню. Здесь тоже хватает пространственных находок: оригинальные ракурсы, когда тело оказывается увиденным как бы сверху и сбоку, помещенное в куб, столкновение обнаженной натуры с плоскостью мольберта или контраст между богато разработанным фоном и статичной, набросанной штрихами центральной фигурой. Кстати, Николай Вакер оказался единственным из четырех художников, у кого все-таки удалось обнаружить национальные мотивы. Так что те, кто пришел на выставку, чтобы зарядиться здоровым патриотизмом, тоже не остались в накладе: вся гамма чувств, которые можно испытать, глядя на мальчика с сопилкой, изображенного в манере раннего Пикассо, им была гарантирована.
