Адвокат Ходорковского: Путин в России – некоронованный царь [ Редагувати ]

- На прошлой неделе Хамовнический суд Москвы должен был огласить приговор Ходорковскому, но почему-то было принято решение перенести эту процедуру, почти под самый Новый год, на 27 декабря. Как вы думаете, почему так получилось?

- Тайна сия велика есть. Я могу назвать, по меньшей мере, десять причин, по которым это могло быть сделано, но, к сожалению ни одна из них не может мною быть убедительно доказана. А высказывать "голые" предположения мне бы не хотелось. Хотя в объявлении суда о переносе оглашения приговора этого не было, но секретарь Хамовнического суда заявила, что судья просто не успел написать приговор. Что тоже в принципе возможно – писать ему очень много. По первому делу приговор составлял 700 страниц, причем первое дело было меньше по объему. Тогда оглашение приговора тоже было перенесено на 2 или 3 недели. Я как юрист предпочитаю говорить доказательно, но поскольку прямых доказательств нет, то не могу ничего противопоставить заявлению пресс-службы суда.

- Выходит, оглашение приговора может затянуться и до следующего года?

- Я могу такой пример привести. Прошлое дело рассматривалось коллегией судей в составе трех человек. И эти три судьи, поочередно меняя друг друга, читали приговор две недели. Здесь будет приговор читать один человек. Насколько ему хватит крепости голосовых связок и сколько дней он будет читать приговор, сказать сложно. Конечно, все будет зависеть, что это будет за приговор, потому что мы уже сталкивались с ситуациями, когда судье давали команды "не мучайся с обоснованием, а просто откажи и все". Если приговор будет лапидарный и вместо мотивировки будет указано "отсутствие законных оснований", можно будет управиться и в пять дней. Но это будет, конечно, пародией на юстицию. Не знаю как по украинскому закону, но у нас есть целые статьи уголовно-процессуального кодекса, которые подробно описывают содержания как обвинительного, так и оправдательного приговора. В мотивировочной части должно быть абсолютно все: какое обвинение предъявлено, какие обвинения нашли подтверждения, какие не нашли подтверждения, почему суд принимает или отвергает доказательства защиты и обвинения. Это действительно очень большая аналитическая и синтетическая работа. Обвинительное заключение по второму делу состояло из 14 томов, а прокуроры, 4 человека, поочередно меняясь, выступали не менее 7 рабочих дней.

- Юрий Маркович, чего все-таки, по вашему мнению, в деле ЮКОСа больше – политики или экономических преступлений?

- Это абсолютно политическое дело. Я могу сказать, когда есть желание возбудить уголовное дело против политического оппонента или конкурента, это не сложно. Тем более, если этот конкурент занимается бизнесом (даже не обязательно таким сверхкрупным, как бизнес с многомиллиардными оборотами и многомиллиардной выручкой, как было у ЮКОСа). Придраться к каким-то вопросам производственно-хозяйственной деятельности можно даже к собственникам маленького ларька или химчистки. В деятельности большой компании какие-то недочеты найти вообще не составляет труда. Поэтому мы всегда и говорили, что в первом деле, когда речь шла о неуплате налогов, законность применения налоговых льгот вполне может осуждаться. Но только почему это происходит после предъявления уголовного обвинения? Это вполне может обсуждаться в рамках арбитражного судопроизводства, как это и многократно случалось с самыми разными российскими компаниями, включая даже такие, как Роснефть и Газпромнефть. Когда в ходе налоговых проверок находили какие-то недочеты, то сразу выставляли претензии. Если компания соглашалась, то она погашала задолженность, если не соглашалась – дело шло в арбитраж. В нашем деле изначально было указание найти криминал, что сделать достаточно сложно. Поэтому они признали всю производственно- хозяйственную деятельность ЮКОСа криминальной. Всю! В первом деле, которое во многом дублирует второе, утверждалось, что ЮКОС получил прибыль, но не полностью с этой прибыли заплатил налоги. Во втором деле утверждается, что ЮКОС вообще никакой прибыли не получал, потому что все деньги, вся добытая нефть и все, что за эту нефть выручено, было попросту украдено. То есть вся производственная деятельность ЮКОСа названа криминальной. Тогда возникает вопрос, как могла шесть лет существовать компания, которая обеспечивала работой почти 150 тысяч человек, которая осваивала новые месторождения, обновляла инфраструктуру, выплачивала зарплату рабочим, бонусы и дивиденды акционерам. И, кроме того, была вторым по размеру налогоплательщиком в России. Причем в нефтяной компании денег, кроме как от продажи нефти, просто быть не может. Сегодня нам заявляют, что вся прибыль была похищена организованной преступной группой, в состав которой входил полностью весь менеджмент ЮКОСа. Мол, это была одна организованная преступная группа под руководством Ходорковского. Это шизофрения!

В 2006 году, когда возбудили это второе дело, положения Путина было как никогда прочным – он посмотрел на реакцию в мире на первый приговор по делу ЮКОСа, уже прошел первый отток инвестиций и западные бизнесмены потянулись снова в Россию. Тогда Путин решил, что скушают все, что не предъявишь.

- Вы сказали, что дело возбуждено против политического конкурента. Что вы имеете в виду?

- Все очень просто. Ходорковский был единственным из российских бизнесменов, который открыто финансировал оппозиционные партии - СПС, "Яблоко" и даже коммунистов. Все это делалось публично. Он был единственным из бизнесменов, который напрямую в адрес Путина заявлял о неправильных экономических схемах, создаваемых руководством страны. В частности, говорил о знаменитом нефтепроводе Восточная Сибирь – Тихий океан, который в итоге построили за сумму в несколько раз превосходящую ту, за которую предлагал это сделать ЮКОС. Ходорковский заявлял Путину прямым текстом о коррупции в его ближайшем окружении. Хотя людей, которые вербально оппонировали Путину на политическом поле более энергично, было немало, Ходорковский был самым опасным, не потому что он много говорил, а потому что обладал большим финансовым ресурсом.

Этот ресурс он использовал совсем не так, как хотелось власти. Все это вместе взятое послужило причиной барского гнева. У нас господин Путин – некоронованный царь. К тому же он человек очень мстительный по характеру. Я его знаю лично по Петербургу, когда он был заместителем Собчака (Анатолий Собчак был мэром Санкт-Петербурга. – Авт.), а Собчак был моим близким приятелем. Путин злопамятный, и это является мотором этого дела.

- То есть слова Путина о том, что "вор должен сидеть в тюрьме", предрешат приговор суда?

- Я так не сказал. Я говорил о политическом оппонировании Ходорковского Путину.

У господина Путина регулярно происходит смешение его личных, неприязненных чувств к человеку и деятельности, которой этот человек занимается. В данном случае получился такой микс – и политических конкурент, и к тому же вызывающий другие неприятные чувства.

А что касается последнего заявления Путина во время его недавнего общения с народом, то тут и обозреватели гадают. То ли это констатация того, что такой приговор уже вынесен, то ли это указание судье, который в это же время находится в совещательной комнате и работает над приговором. Мол, чтобы судья не забывал, что отношение к фигуранту дела, как любит выражаться Путин, у его инициаторов не изменилось.

Я не хочу сказать, что считаю приговор предопределенным. Не хочу этого говорить, хотя разум естественно, анализируя все в совокупности, как бы склоняется к тому, что Ходорковский обречен. Но я был бы совсем никудышным адвокатом, если бы не жил надеждой. Надежда умирает последней. Тем более я, как адвокат, хорошо понимаю несостоятельность обвинения. Слова "абсурд" и "шизофрения" - это термины, которые характеризуют обвинения еще мягко. Как юрист, во-первых, оценивая обвинительный приговор, могу предположить, что он будет именно абсурдным и шизофреническим, так же, как и выглядит прокурорское обвинения. Во-вторых, еще не вечер. и есть, слава Богу, пока другой суд, чью юрисдикцию вынуждена признавать Россия. Россия все больше переплетается с мировым сообществом – это благодаря и Олимпиаде в Сочи, и Чемпионату мира по футболу, и говорить, что она вдруг не признает юрисдикцию Страсбургского суда, практически невозможно.

Есть еще ряд других экономических и политических факторов, которые могут повлиять на окончательное решение. У нас, в конце концов, есть варианты. Скажем, огласят приговор - 8 лет, тогда он полностью поглощается приговором по первому делу. Если приговор будет 9 лет, то срок продлевается по сути своей на один год, потому что срок идет с момента ареста Ходорковского в 2003 году.

- Хотите сказать, что случае вынесения обвинительного приговора, вы будете обращаться в европейские судебные инстанций?

- Естественно. Там уже лежат жалобы на втрое дело. По делу "ЮКОС против России" уже состоялось слушанье, и мы не позже первого квартала следующего года ожидаем решения.

Путин может хорохорится как угодно, но когда-то за все это придется ответить. За каждое хамское слово, которое он произнес. Он не просто сказал, что вор должен сидеть в тюрьме, он оценил обвинения по второму делу и сказал, что это доказано судом. Кроме того, он же не в первый раз обвинил Ходорковского в большом количестве убийств, а это грубейшее нарушения 17-й статьи Европейской конвенции, которая запрещает любое вмешательство государства в осуществления правосудия и осуществления давления на суд. По российскому законодательству – это даже уголовное преступление. Все это в конченом счете будет тоже учитываться. Думаю, что у Путина есть советники, которые могут эти вещи разъяснить. Хотя, как я понимаю, он делает так, как сам считает нужным.

- Сейчас в российских СМИ обсуждается вопрос о возбуждении третьего дела против Ходорковского. В чем еще могут его обвинить?

- Если верить своим глазам и ушам, то речь идет в обвинении в убийствах. Причем эти убийства совершались в 1996-1998 годах. Поскольку я уже 7 лет занимаюсь этим делом, то очень хорошо знаю, какая мощная команда работала в попытках найти хоть какие-то маленькие зацепки, чтобы обвинить в этом Ходорковского. Наша юстиция легко сделает из мухи слона, но эту муху надо где-то взять. Мухи не нашлось, поэтому я ни в какое третье дело лично не верю. Если они еще какое-то производственно-хозяйственное дело придумают, то совсем не понятно зачем. Потому что этот срок в любом случае будет исчисляться с момента их ареста. Крупнее дела по хищению, чем то, что им уже предъявлено, сейчас не может существовать в природе. Допустить можно, что еще какие-то хозяйственные нарушения придумают и придадут им криминальный характер, поскольку у ЮКОСа, помимо главного производства, были периферийные и афеллированные с ними производства. А что касается обвинения в убийствах, то если такая возможность была (выдвинуть обвинение), то это было бы сделано несколько лет назад.

- Вы семь лет работаете адвокатом руководства ЮКОСа, по вашей информации, чем Ходорковский будет заниматься, если его все-таки отпустят?

- Как он сам сказал, "первые долги, которые я отдам, это долги моей семье". Нефтяным или другим сырьевым бизнесом занимать он точно не будет. Ходорковский говорит, что его сильно интересует альтернативная энергетика. Это было сказано им между прочим. Это не означает, что это его конкретный план. Этого я точно сказать не могу. Сам Ходорковский, отвечая на эти вопросы, конкретных ответов не давал. Наверняка без дела он сидеть не будет. Он слишком энергичный и необыкновенно талантливый человек. И, честно говоря, это большое несчастье России, когда такой человек сидит в тюрьме. Впрочем, это в традициях нашей страны.

- Можно ли это дело назвать самым сложным за вашу многолетнюю адвокатскую деятельность?

- Это дело уникальное. Пожалуй, оно и самое сложное. Я планирую этим делом завершить свою карьеру. Это могло произойти раньше, так как я перед началом суда тяжело заболел, пришлось делать операцию и долго восстанавливаться. Михаил Борисович все-таки настоял, чтобы я вернулся в этот процесс. У меня за время общения с этим человеком появилось абсолютная уверенность, что преступления, в которых их обвиняют, они не совершали. Чем больше я знаю Ходорковского, тем больше восхищаюсь умом, талантом и даже гениальностью этого человека. За время работы он стал для меня не просто обычным клиентом. Он для меня стал человеком, для которого я в свои 73 года пожертвую абсолютно всем.

- Как вы думаете, почему Ходорковский не покинул страну до ареста, как это сделали, например, Березовский или Чичваркин?

- Ходорковский не раз отвечал на этот вопрос и говорил, что это был трудный выбор.

Тогда Путин посадить его сразу боялся, поэтому они сначала арестовали Пичугина (Алесей Пичугин – бывший глава отдела внутренней экономической безопасности в нефтяной компании "ЮКОС"), потом арестовали Лебедева и сделали утечку информации о том, в чем обвиняют Лебедева. Из этой информации стало ясно, что без обвинения Ходорковскому не обойдутся. Сам Ходорковский продолжил работать, несколько раз ездил за границу и возвращался. Он не сомневался, что будет подсудимым вместе с Лебедевым, и, как он мне говорил, у него была единственная надежда, что до суда его не будут арестовывать. А то, что будет суд, у него не вызывало никакого сомнения. Хотя о том, что могут арестовать, он был совершенно реально ориентирован.

Когда перед человеком стоит вопрос, быть политэмигрантом или политзаключенным, одни (таких большинство) делают выбор в пользу эмиграции. Другие делают выбор в пользу долга, чести и репутации. Это звучит очень торжественно и чуть-чуть напыщенно, но, поверьте мне, применительно к Ходорковскому так и есть.