Независимость ковалась в советских лагерях [ Редагувати ]

География, где высокой ценой добывалась независимость Украины, вовсе не ограничивается территорией самой страны. Москва, Варшава, Вашингтон. Оттуда пристально следили за событиями на киевских холмах. Но своя цена была заплачена и в местах, как говорится, не столь отдаленных. Борьба за самостоятельность ковалась и в советских лагерях. Через них прошли те, кого принято было считать особо опасными. Люди, не боявшиеся говорить правду о социалистическом режиме. Мордовские, казахские, колымские лагеря. Но самой страшной считалась 36-я зона - в двухстах километрах от Перми. Там сидели рецидивисты. В лагерях эти "политические" отбывали срок уже по второму и третьему разу. Заглянуть в 37-й попыталась Лариса Задорожная.

- Ім'ям Української радянської соціалістичної республіки.... судова комісія в кримінальних справах... приговорила Лук"яненка Лева Григоровича до смертної кари - розстрілу.

Сердце замирает. Перед глазами пелена. Так Лев Лукьяненко встречал свой приговор.

Левко Лукьяненко, советский политзаключенный:

Це означало, що мої наполеонівські плани за свободу України, бо я хотів багато чого робити, а тут раптом це обривається.

Потом расстрел все же заменили - на 15 лет лагерей. Власть таких, как он, боялась. Боялась больше, чем серийных убийц. Боялась настолько, что создала спецлагерь - единственный на весь Советский Союз. Чтобы крамольные мысли вдруг не попали в просветленные советские умы.

- Это зона особого режима. Они никогда не выходили туда, где мы сейчас идем.

24 человека. Неблагонадежные. Враги социалистического строя. Четверо - прибалты, двое армян, трое русских. И... 15  украинцев. Их всегда здесь было больше.

Виктор Шмыров, директор мемориального комплекса "Пермь 36":

Это объясняется жестокостью украинских судов. Было достаточно большое количество русских и прибалтов - по второму, и третьему разу. Но суды не признавали их особо опасными рецидивистами.

Николай Горбаль, советский политзаключенный:

Як не парадоксально, це визначало, що Україна ще живе. Що в Україні є ще опір, якщо в таборах є представники цієї нації, що є щось живе, що не всі перестрашені.

Слава о жестокости спецлагеря разнеслась на весь Советский Союз. Местные жители даже боялись подходить к нему.

Антонина Черемных, жительница села Борисово (Пермский край):

Я только то и знала, что сидели политические - грамотные люди. Туда никого не допускали. Там один работал один офицер так он говорил, что из спичечного коробка могут приемник сделать.

Камера с нарами. Коридор. Рабочая камера. Вечером - назад. Это ежедневный маршрут, который почти никогда не менялся. Единственное светлое пятно - в прямом смысле слова - прогулочная камера. С ее обрывком неба. Всего лишь 45 минут на день.

- Сколько шагов можно было сделать?
- Давайте попробуем. Четыре.

Под этот обрывок неба - только бегом. Чтобы не увидеть, что за забором. Не спланировать побег.

Всегда знали, какое сейчас время. Хотя часов ни у кого не было. Ориентир - автоматная очередь в 4 часа. Тренировка охраны.

И лай собак, который никогда не утихал.

Шестая - дополнительная - линия охраны.

Николай Горбаль, советский политзаключенный:

Перша бесіда з кегибістом, який працював у таборі, який мене викликав: "Горбаль надо что-то думать, отсюда живой никто не выходит". Власне, так і було. Коли я приїхав, було 24 в'язні на весь Совецкий Союз, але за два роки там загинуло 5 українців.

Их хоронили на сельском кладбище. Без фамилий. Номер 5, номер 9 и так далее. Политических пытались ломать. В первую очередь, психологически. Например, сажали вместе украинского и русского националистов. Чтобы спорили - до драки. Кому-то не разрешали переписку и свидания.

Когда человек переступал порог лагеря, его накрывала сплошная серость. Один из заключенных рассказал такую историю. Ему настолько не хватало ярких красок, что он попросил своих родных на обычную страницу письма приклеивать цветную марку. Правда, через некоторое время, администрация фокус разгадала и запретила даже такую мелочь.

Но самый действенный способ ломки - эта камера. Норма 9б - горячая еда только через день, и постоянный холод.

Николай Горбаль, советский политзаключенный:

Коли сидиш у карцері, і ти не маєш чим накритися, тобі холодно. Вночі скачеш, голова починае боліти, а ти знаеш, що не один день, а три чотири. Карцерами і вбивали.

Лагерная жизнь была так построена, что заключенные из одной камеры не видели других. И даже не слышали. Разговаривать можно было только громким шепотом. Но умудрялись - и слышать, и говорить.

Виктор Шмыров, директор мемориального комплекса "Пермь 36":

Вот с помощью этих туалетов. Если все нормамльно, они были сухими, тогда можно было кричать в этот унитаз и слышать в другом унитазе. но, зачастую, это все забивалось.

Левко Лукьяненко, советский политзаключенный:

Це була така боротьба - хто кого обдурить, хто кого, розумієте. Ми переважно, нам удавалось. Адміністрація по факту почала вивчати, починала закручувати гайки.

Что происходило на секретном объекте - голодовки, бунты - знали на воле. И не только в Советском Союзе. Но и на Западе - за железным занавесом.

Сергей Ковалев, советский политзаключенный:

Это передавалось через желудочно-кишечный тракт. Нужно иметь очень тонкую бумагу. И на ней очень мелко написать. Бумага сворачивалась в пульку. Не больше, иначе проглотить сложно, и пулька обворачивается полиэтиленом. А когда будет свидание, вы не знаете. Я один раз 8 пулек в себе носил.

Уже наступила перестройка, а вместе с ней и гласность. Только этой гласности "политическим" не дали. Последний вышел на волю накануне обретения Независимости Украиной. Когда стало понятно, что огромная махина - Советский Союз разваливается, словно карточный домик.

Пересылка, тюрьмы, лагеря. Диссидентам снятся до сих пор. Но нынешнему поколению сложно понять, за что оставляли за решеткой по 20 лет своей жизни. Правда, вот удивительно, сами бывшие заключенные об этом ни капли не жалеют. Ведь Независимость  - за то, что боролись - Украина все же получила. Благодаря им.

Николай Горбаль, советский политзаключенный:

Дякую Богу, що він вибрав мене. Дякую Богу, що він дав можливість пройти цим шляхом.

Лариса Задорожная, Светлана Трунова, Александр Данилов, Павел Лысенко - "Подробности недели", Тк "Интер" - Киев, Москва, Пермь.