Семьи пленных молятся об освобождении своих детей [ Редагувати ]

Своих сыновей и мужей, попавших в плен или пропавших без вести на Донбассе - дома ждут родные. Мы встретились с несколькими семьями, где каждый день молятся о скорейшем возвращении близких. Вот - их истории. Чтоб не навредить тем, кого разыскивают, мы специально не называем ни фамилий, ни номеров батальонов.

Оксана Васильевна, мама военнослужащего, пропавшего без вести.

"22 парад той був, день Незалежності, а їх тоді бомбили, 24. Він ще подзвонив 28, то казав, що сидять в засаді. А ввечорі коли подзвонив, то казав: мамо, моліться за мене, за нас всіх моліться просіть Бога, ми ще протримаємось пару днів.

Потім почали нам дзвонити і вночі, і дном - за викуп. Я кажу - дайте почути мені голос сина. Вони кажуть нє, невозможна, я тільки посередник. Ми 4 тисячі перекинули раз. Перший раз просили 2 тисячі, потім ще 2 тисячі, потім 4 тисячі, а потім 18 аж.

Ще дзвонять дають мені з СБУ номера терористів - і ви дзвоніть до них. Но як я можу дзвонити, коли дитина каже - мамо, не дзвоніть ні до кого, не питайтеся, бо може бути тільки хуже, хлопці кажуть - що ви ще хуже можете зробити їм.

Ми вже не знаємо, кому вірити і що. Нам прийшла відповідь, що серед загиблих не числиться, серед полонених не числиться, хіба що серед без вісті пропавши. то як влада не може знайти? Вже 4 місяці без надії ніякої".
"22 парад он был, день Независимости, а их тогда бомбили, 24. Он еще позвонил 28, то говорил, что сидят в засаде. А вечером когда позвонил, то говорил: мама, молитесь за меня, нас всех молитесь, просите Бога, мы еще продержимся пару дней.

Потом начали нам звонить и ночью, и дном - за выкуп. Я говорю - дайте мне услышать голос сына. Они говорят нет, невозможна, я только посредник. Мы 4 тысячи перебросили раз. Первый раз просили 2 тысячи, потом еще 2 тысячи, потом 4 000, а затем 18 тысяч.

Еще звонят, дают мне с СБУ номера террористов - и вы звоните к ним. Но как я могу звонить, когда ребенок говорит - мама, не звоните ни перед кем, не спрашивайте, потому что может быть только хуже, ребята говорят, что вы еще хуже можете сделать им.

Мы уже не знаем, кому верить и. Нам пришел ответ, что среди погибших не числится, среди пленных не числится, разве что среди без вести пропав. То как власти не могут найти? Уже 4 месяца без надежды никакой".

Вера, мама военнослужащего, попавшего в плен.

"Живий-то, я і так знаю, бо є з ним зв'язок. Але нечасто. Як десь попадає, як дасть яка людина подзвонить, то дзвонить. Каже, що не обіжають, що дають поїсти, ходять на роботу тільки й усього.

Ну, сьогодні нам вдалося попасти на прийом в СБУ, Міністерство оборони. В адміністрації президента були. Написали заяви - і дальше чекайте. Набирайтеся терпіння і дальше чекайте, знову зустрічі, коли вони вже зустрінуться там на тих переговорах.

Діти чекають. Дитина простить -мамо, молімося, 3 рочки дівчинці, 5 рочків хлопчику. Хвора жінка, хвора бабуся після інсульту, не знають що з нею буде, чекають".
"Живой-то, я и так знаю, потому что есть с ним связь. Но редко. Как где попадает, как даст человек позвонит, то звонит. Говорит, что не обижают, дающие поесть, ходят на работу только и всего.

Ну, сегодня нам удалось попасть на прием в СБУ, Министерство обороны. В администрации президента были. Написали заявления - и дальше ждите. Набирайтесь терпения и дальше ждите, снова встречи, когда они уже встретятся там на переговорах.

Дети ждут. Ребенок простит, молится, 3 годика девочке, 5 годков мальчику. Больная женщина, больная бабушка после инсульта, не знают, что с ней будет, ждут ".

Люба, мама военнослужащего, пропавшего без вести.

"З ним останнього разу я балакала 23 серпня. 24 він останній раз з'явився в мережі, і я вже до нього подзвонила і він вже був поза межами. І ми 27 узнали, що то Іловайський той котьол був.

Ми вже знали, що нашого сина. Було ранено в Дзеркальному, там десь біля ставків, там їх руські взяли в полон. Але мого сина не взяли в полон, бо він тяжко ранений був - в нього були прострелени льогкі. Мого сина підібрали люди якісь і повезли в лікарню І більше ми нічого не знаємо.

Куди дзвонити - де якісь там волонтери, до СБУ заяву писали, вже 8 неділь пройшло як я здавала ДНК в Луцьку, но результату слава Богу, нема, і значить моя дитина живий.

Більше я нічого не знаю - де він, що і як. Просто є надія, що допомогли чи мірні жителі. Виходили його а потім він попав в плєн. Хоч би якась звістка, що він живий".
"С ним в последний раз я говорила 23 августа. 24-го он последний раз появился в сети, и я уже к нему позвонила и он уже был вне зоны действия сети. И мы 27 узнали, что это Иловайский котел был.

Мы уже знали, что нашего сына ранило в Зеркальном, там, где у прудов, там их русские взяли в плен. Но моего сына не взяли в плен, потому что он тяжело ранен был - у него были простреленной легкие. Моего сына подобрали люди какие-то и повезли в больницу и больше мы ничего не знаем.

Куда звонить - где какие-то там волонтеры, в СБУ заявление писали, уже 8 недель прошло, как я сдавала ДНК в Луцке, но результата, слава Богу, нет. Значит мой ребенок жив.

Больше я ничего не знаю - где он, что и как. Просто есть надежда, что помогли или мерные жители. Выходили его, а затем он попал в плен. Хотя бы какое-то известие, что он жив ".