Коммунистическая Москва - рассадник мировой революции [ Редагувати ]

С самых первых дней своего существования советская власть финансировала зарубежные компартии. Для руководства прикормленными партиями 85 лет назад был создан Коммунистический интернационал, который сразу же начал готовить человечество к мировой революции. Организовать пролетарскую революцию на одной отдельно взятой планете Коминтерну не удалось, и он превратился в полушпионскую организацию, способную отстаивать интересы СССР всеми законными и незаконными методами.

Да не оскудеет рука Москвы

В первые послереволюционные годы большевистские лидеры не сомневались в том, что осуществленный ими государственный переворот должен в самое ближайшее время перерасти в мировую революцию. Им казалось, что нет смысла добиваться дипломатического признания или же заключать долгосрочные договоры с правительствами, дни которых все равно сочтены. Именно ожиданием мировой революции объясняется то, что советская Россия была готова за бесценок продавать за границу конфискованные ценности, чтобы успеть получить прибыль прежде, чем революционные события обрушат мировой рынок. "Для нас важнее, - писал в этой связи Лев Троцкий, - получить в течение 1922-23 годов за известную массу ценностей 50 миллионов, чем надеяться в 1923-24 годы получить 75 миллионов. Наступление пролетарской революции в Европе, хотя бы в одной из больших стран, совершенно застопорит рынок ценностей: буржуазия начнет вывозить и продавать, рабочие станут конфисковывать и пр. и пр. Вывод: нужно спешить до последней степени". Стоит ли после этого удивляться, что Ленин и его окружение видели в инвестировании мировой революции самый надежный способ вложения средств, которых, по правде сказать, у них почти не было.

Уже в 1918 году Чичерин попытался по поручению Ленина организовать в одной из европейских стран конгресс для создания международной революционной организации. Правда, потом решили, что Западная Европа - не самое подходящее место для проведения такого мероприятия, и I конгресс Коммунистического интернационала состоялся в Москве.

Тогда дело ограничилось лишь декларацией о создании единой коммунистической организации. Устав и прочие документы, определяющие статус Коминтерна, были приняты несколько позже. Но именно в 1919 году советская Россия стала почти открыто поддерживать действующие за рубежом организации, целью которых был государственный переворот и захват власти. Сейчас такая деятельность называется "поддержкой международного терроризма" и влечет за собой весьма неприятные последствия, но представления того времени были куда более либеральными.

В первые послереволюционные годы большевики считали право, в том числе и международное, буржуазным предрассудком, а потому не видели ничего предосудительного в открытой поддержке партий, программы которых предусматривали свержение существующих правительств. Вообще-то материальная взаимопомощь среди оппозиционных партий практиковалась и раньше: например, после 1905 года российские революционеры получали деньги от германской социал-демократии. Но тогда речь шла о взаимных отношениях каких-то маргинальных группировок, а теперь, когда одна из таких группировок пришла к власти, спонсирование революции перешло на государственный уровень.

Деньги на мировую революцию нашлись почти сразу. Уже весной 1919 года советская Россия открыла Коммунистическому интернационалу кредит. Конечно же, формально Коминтерн был организацией во всех отношениях самостоятельной, а его бюджет должен был формироваться за счет взносов всех членов организации. Однако на практике платила лишь Россия. На одном из своих первых заседаний исполком Коминтерна принял такое постановление: "До тех пор пока политические условия позволят и другим партиям делать соответствующие взносы в Коминтерн, просить ЦК РКП субсидировать Коминтерн. Для начала взять у ЦК партии заимообразно аванс в 1000000 рублей". Поскольку иностранной валюты в стране не было, с братскими партиями предпочитали расплачиваться конфискованными у буржуазии ценностями. Таким образом, параллельно с подготовкой мировой революции коминтерновские деятели в качестве смежной профессии осваивали торговлю незаконно ввезенными драгоценностями.

Бен Ладен с красным флагом

Практически с первых дней своего существования Коминтерн начал многотысячными тиражами издавать агитационную литературу. Уже в 1919 году появились брошюры на немецком, французском и английском языках. Читая эти предназначенные самой широкой аудитории материалы, просто поражаешься тому, что Коминтерн совершенно не скрывал своих целей. Его устав честно и без затей сообщал, что целью организации является "борьба всеми средствами, также и с оружием в руках, за низвержение международной буржуазии и создание международной советской республики". Руководящие органы Коминтерна создавались как штаб, управляющий компартиями всего мира. Боевая организация - это не клуб по интересам, поэтому жесткий централизм и строгая дисциплина вводились с первых же дней существования Коммунистического интернационала.

Первое время советская власть совсем не стеснялась выступать в роли центра мирового терроризма, или, как это тогда называли, мировой революции. Советская Россия жаждала поделиться с Европой своим опытом, установив там советскую власть и диктатуру пролетариата. В Москве открывались школы, в которых зарубежных коммунистов учили подпольной работе. На деньги страны с полностью разрушенной экономикой была построена разветвленная боевая организация, рядом с которой "Аль-Каида" кажется невинной пионерской игрой вроде "Зарницы". Однако мировая революция, о которой столько говорили большевики, все откладывалась и откладывалась, а к мирной жизни международное рабочее движение не было готово. Зарубежных коммунистов учили не работе в парламенте, а организации уличных боев, захвату мостов, вокзалов, почт и телеграфов.

Советское правительство оказалось в сложной ситуации. С одной стороны, оно изо всех сил старалось восстановить экономические связи с зарубежными странами, а с другой - финансировало находящихся на их территории боевиков. С эпохой гласности пришлось распрощаться. Весной 1921 года политбюро категорически запретило сотрудникам посольств заниматься какой бы то ни было нелегальной деятельностью.

Правда, проколы случались постоянно. Например, в июне 1921 года советское представительство в Англии взяло на себя передачу 200 тысяч рублей золотом для бастующих английских шахтеров. Тревогу забил Г. Чичерин: "Мы рискуем немедленным разрывом с Англией, если будем официально через правительство и через полномочное представительство посылать деньги шахтерам, борющимся против английского правительства. Если наши профсоюзы помогают английским профсоюзам, они должны идти своими особыми путями, не вовлекать в это нашу государственную власть. Вовлечение последней в это дело есть враждебный акт против английского правительства, и вызвал бы, несомненно, в Англии бурю негодования, после которой не уцелел бы наш договор". Страх российского дипломата вполне понятен: в марте 1921 года между РСФСР и Великобританией было заключено соглашение, которое фактически означало признание Англией большевистского правительства. Прочитав письмо Чичерина, Ленин приказал вызвать организатора передачи денег и "намылить ему голову жестоко".

Намыливанием голов дело, конечно же, не ограничилось. В речах Ленина вдруг появились фразы о смене внешнеполитического курса, о "стратегическом отступлении", о том, что развитие мировой революции "не пошло так прямолинейно", как ожидалось. Само собой разумеется, эти декларации были адресованы не столько лидерам компартий, сколько западной общественности, которую следовало убедить в том, что правительство РСФСР не имеет к Коминтерну никакого отношения. Некоторые советские руководители предлагали даже умерить боевой пыл этой организации и использовать возможности зарубежных компартий в мирных целях. Так, большевистский экономист Евгений Преображенский некоторое время носился с идеей использовать Коминтерн как средство давления на западные правительства. То есть европейским рабочим предлагалось бастовать, добиваясь от своих правительств установления торговых отношений с Советами. По мнению Преображенского, от этого должны были выиграть все: и РСФСР, и сами бастующие, поскольку выполнение российских заказов способствовало бы снижению безработицы.

Боевики на твердом окладе

Для боевой организации нет ничего страшнее мирного времени. Без настоящего дела жесткая структура Коминтерна не могла сохранять свою боеспособность: компартии стремительно превращались в кормушки для функционеров. В Москве эту ситуацию прекрасно знали. Еще в июне 1921 года Е. Стасова писала Ленину о ситуации в компартии Германии: "В партии насчитывается якобы 450000 членов, но ни одна организация не имеет никаких доходов и так беспомощна, что если она не получает субсидий от Zentrale, то не может добыть себе денег даже на почтовые расходы. ...Сейчас некоторое время извне не получалось денег и весь партийный аппарат готов остановиться. ...Некоторые товарищи прямо и открыто говорят, что как только у партии не будет субсидий от Коминтерна, то она распадется, ибо все теперь работают, рассчитывая на жалование". В других компартиях дела обстояли не лучше. Перед утверждением сметы Коминтерна все посылали в центр поразительно похожие одна на другую просьбы, в которых говорилось об отсутствии денег, о долгах, о дороговизне и, конечно же, пролетарской солидарности.

Единственное, что могло укрепить боевой дух коминтерновцев, так это начало мировой революции. Декларации о мирном характере этой организации годились лишь для дипломатических приемов. К своим же обращались совсем в ином тоне: "Четвертый Всемирный конгресс Коминтерна напоминает пролетариям всех стран, что пролетарская революция никогда не сумеет восторжествовать в пределах одной только страны, что она может восторжествовать только в международном масштабе, вылившись в мировую революцию. Вся деятельность Советской России, ее борьба за свое существование и за достижения революции является борьбой за освобождение притесняемых и эксплуатируемых пролетариев всего мира от цепей рабства. Русские пролетарии полностью выполнили перед мировым пролетариатом свой долг передовых борцов за революцию. Мировой пролетариат должен наконец в свою очередь выполнить свой долг". Наиболее крупной и наименее удачной коминтерновской спецоперацией стала попытка спровоцировать революцию в Германии.

Боевые действия

Когда в Германии летом 1923 года произошли крупные беспорядки, советским руководителям показалось, что революция наконец-то начинается. Коминтерну было поручено помогать немецким коммунистам всем, чем только возможно, то есть хлебом, оружием, боевиками и, разумеется, деньгами, причем первый миллион марок выделили незамедлительно. Для руководства операцией была создана "комиссия Политбюро по международному положению", куда вошли Сталин, Зиновьев, Троцкий, Каменев, Радек, Чичерин, Дзержинский, Пятаков, Сокольников.

Коммунистическая партия Германии, которая больше ориентировалась на мнение Москвы, чем на ситуацию в своей стране, начала подготовку вооруженного восстания. Правда, дальнейшее развитие событий показало, что немецкие рабочие хотят сражаться на баррикадах намного меньше, чем их коллеги из политбюро. В качестве военных советников в Германию отправились К. Радек (кличка Андрей), Г. Пятаков (Арвид), Л. Троцкий (Костя) и другие глубоко законспирированные товарищи, но ничего путного организовать им не удалось.

Выяснилось, что коминтерновские структуры в Германии почти не работают. Для нелегально приехавшего в Берлин Андрея (Радека) не смогли даже найти квартиру и добыть аусвайс. Но случались неудачи и покрупнее. Например, коминтерновский курьер, доставлявший из Москвы деньги и документы, оставил свой багаж случайному человеку, который на всякий случай стукнул в полицию. В результате обыска нашли не только деньги, но и списки конспиративных адресов.

Руководителям восстания не удалось провести даже общенациональной забастовки. Не смогли они добиться и того, чтобы вооруженные выступления произошли в разных городах одновременно. Одни подпольщики приказывали начать выступление, другие рассылали контрдирективы, а в итоге в Германию удалось завезти не революцию, а традиционный российский бардак. Стоит ли говорить, что все окончилось полным разгромом.

После неудачи германские коммунисты стали интересовать политбюро намного меньше, что привело к сокращению средств, которые они получали. Но это было не главное. Поражение немецких рабочих и московских экспертов могло поставить под сомнение саму идею экспорта революции. Однако коминтерновские аналитики пришли к заключению, что идея тут ни при чем: революция неизбежна, но для ее успеха необходима помощь Красной армии, а для этого СССР и Германия должны иметь общую границу. Перебрасывать войска через территорию "буржуазной" Польши было не с руки.

Кризис жанра

После неудачи в Германии советское правительство стало постепенно осознавать, что входящие в Коминтерн партии не в состоянии самостоятельно захватить власть в своих странах. Их имело смысл поддерживать лишь до тех пор, пока они послушно выполняли приказы из Москвы и не занимались самодеятельностью, а добиться этого не удавалось. Печатающиеся на Западе коммунистические газеты периодически выбалтывали сведения, которые СССР совершенно не хотел разглашать. Например, издаваемый Германской компартией легальный журнал "Oktober" охотно помещал практические советы организаторам диверсионных групп и просто террористам. В 1930-е годы этот же журнал поместил статью, авторы которой утверждали, что для правильной организации защиты Ленинграда было бы полезно расположить его подальше от границы, то есть присоединить к СССР территории Латвии, Эстонии и южной Финляндии. Такие статьи в Москве вызывали бурное негодование: ни для кого не было секретом, что их авторы учились в СССР. Поэтому в публикациях коммунистических изданий видели отражение реальных планов советского руководства, да и проживающие в СССР деятели западных компартий порядком надоели. В 1930-е годы Советский Союз все больше отделялся от остального мира, поэтому наличие иностранцев, пользующихся полной свободой передвижения, вызывало недовольство доблестных чекистов. Аресты живущих в Москве коминтерновцев происходили постоянно.

А находящиеся в СССР зарубежные товарищи, как назло, не стремились вернуться на родину -- их приходилось выпроваживать чуть ли не силой. Поэтому, выделяя деньги, например группе румын, бюро Коминтерна специально оговаривало: "Сообщите этим четырем товарищам, что они в порядке партийной дисциплины обязаны ехать в Румынию и деньги выдаются им только для этих целей. Получение же денег и отказ или уклонение от поездки в Румынию будет преследоваться по законам революционного времени".

Нежелание иностранных коммунистов возвращаться домой вполне понятно: там их ждала подпольная работа, а надежд на скорую революцию и приход к власти почти не было. В 1936 году "Правда" опубликовала интервью, в котором Сталин утверждал, что СССР никогда не придерживался идеи экспорта революции и слухи о ней являются лишь результатом недоразумения. А в "Кратком курсе истории ВКП(б)" о мировой революции говорилось лишь в связи с критикой антипартийных взглядов Троцкого.

Время, когда советские лидеры мечтали повоевать и охотно финансировали различные повстанческие отряды, ушло в прошлое, теперь борцам с империализмом помогали лишь при наличии банковских гарантий. Наиболее эффектно эта новая стратегия проявилась во время войны в Испании. Терять свои деньги СССР не хотел, а потому в ноябре 1936 года советскому правительству было передано 510 тонн испанского золота в качестве гарантии кредитов для поставок вооружения.

В середине 1930-х годов казалось, что Коминтерн доживает последние дни, однако распустить эту организацию советское правительство решилось лишь во время второй мировой войны. А пока все шло своим чередом: политбюро отпускало иностранным компартиям необходимые средства, спецслужбы использовали возможности Коминтерна для своих целей, а чекисты потихоньку отстреливали живущих в СССР иностранных коммунистов.

Кузница генсеков

В последние годы своей жизни Коминтерн занимался лишь тем, что отстаивал внешнеполитические интересы СССР. После подписания пакта Молотова--Риббентропа и после того как Сталин произнес свой знаменитый тост за нового союзника - "Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье", - Коминтерн стал чуть ли не лучшим другом германского фашизма. Забавно, что человеком, которому пришлось осуществлять профашистскую политику, был "поджигатель рейхстага" Г. Димитров, вошедший в историю как один из самых бескомпромиссных борцов с фашизмом. Именно Г. Димитрова в 1933 году арестовали в Берлине по обвинению в поджоге рейхстага, и именно его оправдал знаменитый Лейпцигский процесс.

Сталину не составило большого труда убедить Димитрова, который в конце 1930-х годов был генеральным секретарем исполкома Коминтерна, в том, что на самом деле Гитлер играет на руку коммунистическому движению, а потому "деление капиталистических стран на фашистские и демократические потеряло прежний смысл". В сентябре 1939 года Коминтерн разослал директиву компартиям, в которой говорилось: "Настоящая война - империалистическая, несправедливая, в которой одинаково повинна буржуазия всех воюющих государств. Войну не могут поддерживать ни в одной стране ни рабочий класс, ни тем более компартии. Ее ведет не буржуазия против фашизма, как уверяет Чемберлен и лидеры социал-демократии. Война ведется двумя группами капиталистических стран за мировое господство".

В новых политических играх Коминтерну не было места: востребованными оставались лишь его нелегальные структуры, через которые можно было выполнять различные спецоперации. И тем не менее те из коминтерновских лидеров, которые жили в Москве, дождались-таки своего часа. Когда после второй мировой войны появились социалистические страны, их высшими руководителями стали именно бывшие коминтерновские чиновники, а сам Коминтерн ликвидировали в 1943 году, и об этом, кажется, никто особенно не жалел.

Ликвидация Коминтерна, конечно же, не означала, что СССР больше не будет вмешиваться в дела братских партий или откажется от нелегальной работы за рубежом. Просто теперь вместо формально независимой структуры был создан чисто советский "Отдел международной информации ЦК ВКП(б)", которому и поручили руководить зарубежными друзьями, а коминтерновская недвижимость нашла новых владельцев. Так, например, фабрика по производству фальшивых документов, находившаяся в подмосковных Подлипках, перешла в подчинение Госбезопасности.

Партийная касса

Зарплата подпольщиков

Из протокола заседания Малого бюро Исполкома Коминтерна. 5 апреля 1921 г.

Слушали:

Финансовые дела.

Постановили:

а) Утвердить распоряжение секретариата об отпуске цюрихскому Unionsbuchhandlung, под контролем т. Томаса, 100.000 швейцарских франков; б) ассигновать Югославянской партии 5000 фунтов стерлингов, Греческой партии 100 000 франков, Румынской - 100.000 франков, Болгарской - 100.000 рублей золотом -- все это через ЦК Балканской федерации; в) КП Бельгии ассигновать 10 350 франков; г) КП Палестины ассигновать 10.000 французских франков... е) Поручить т. Томасу выяснить положение жены и детей К. Либкнехта и сообщить, в какой именно поддержке они, по его мнению, нуждаются; ж) открыть для Томаса... кредит в 10 миллионов марок.

Алмазный фонд революции

Серьги с большими брильянтами

Письмо Исполкома Социалистической рабочей партии Югославии в ИККИ

Белград, 26 марта 1920 года

В Бюро Третьего Интернационала.

Мы получили серьги с большими брильянтами, которые вы послали в Вену с одним товарищем с поручением обменять их на бумагу для наших газет, так как здесь испытывается крайняя нужда в бумаге (8-10 динаров за килограмм газетной бумаги).

С горячим коммунистическим приветом

Сима Маркович

Милош Требиняц.

Заявление австро-венгерского интернационалиста З. Годлевского в ЦК РКП(б) (9 декабря 1920 года)

Настоящим заявляю, что по случаю моей командировки в Австрию для подпольной работы необходимы денежные средства. Ввиду того, что я получаю с Коминтерна только 800 марок, для меня необходимо добавить австрийскими кронами до 5 тысяч и советскими 5 тысяч на дорогу до Петрограда.

В Советской России прослужил с начала революции в разных учреждениях, служил честно и добросовестно, а посему средств никаких не имею. В настоящее время имею только 200 рублей, а потому для меня 800 марок будет недостаточно. 

Автор: Александр Малахов