"Neue Zuercher Zeitung": Владимир Путин - "благоволящий диктатор"? [ Редагувати ]

Совсем недавно президент Путин казался реформатором, ведущим Россию, повернувшись лицом к Западу и проводя либеральные реформы, в светлое будущее. Однако целый год атмосферу отравляет кризис, связанный с ЮКОСом, множатся авторитарные, национал-шовинистические тенденции. Наблюдатели опасаются появления корпоративного командного капитализма и все чаще задают тревожащий их вопрос: "Кто же Владимир Путин в действительности?"

"Это вы должны решить сами", - отвечал, улыбаясь, президент несколько лет назад, когда, только что заняв свой пост, отвечал на вопрос, заданный ему на одной из пресс-конференций: что же, мол, за человек Владимир Путин. Многие после этого в первые же месяцы были приятно удивлены: бывший агент создавал впечатление открытого человека, открытого для Запада и настроенного положительно к реформам. В стране царило настроение перелома.

Значительные реформистские достижения

Владимир Путин удивил в свой первый президентский срок тем, что после событий 11 сентября 2001 года протянул США руку для более тесного партнерства, что был не против присутствия своего прежнего врага "на российском заднем дворе" в Средней Азии. Он стремился к более тесной интеграции российской экономики с Западом, серьезно занимаясь вопросом вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО), форсируя институционализацию экономического сотрудничества с ЕС, вступив в диалог с США и с ЕС по вопросам энергетики. Глава Кремля в разной форме подчеркивал, что его команда извлекла уроки из ошибок Советского Союза и, дескать, хочет, чтобы Россия была страной с нормальной экономикой, в которой бы хорошо чувствовали как отечественные, так и зарубежные инвесторы и компании. Путин положил конец затратной экономике и обязал правительство проводить макроэкономическую политику, ориентированную на стабилизацию. Доминирующее место занимали либеральные рыночные экономические программы. Были снижены и упрощены налоги и таможенные пошлины; отменены правовые акты, мешающие предпринимательству; реформирована система обеспечения по старости; приступили к либерализации электроэнергетического сектора; пересмотрено законодательство о банкротстве, которым зачастую злоупотребляли; организовано регулирование финансового сектора с большим учетом интересов кредиторов. Реформа судебной системы должна была обеспечить большую независимость и компетентность судов, расширение прав защиты и сокращение числа заключенных, арестованных за незначительные правонарушения.

Примат политики над экономикой

То, что с реализацией всех этих реформ в первые годы пребывания Путина у власти еще не все ладилось, объясняли столетней традицией бюрократического сопротивления. Главное было то, что правильное направление выдерживало руководство, остальное, казалось, было вопросом времени. Но эту надежду год назад поколебали действия, за которыми, очевидно, стоит Кремль, в отношении самого богатого человека России и его концерна ЮКОС. Нефтяной магнат Ходорковский кое за что должен ответить, за это ему пришлось бы отвечать и на Западе. Тем не менее, то, как государственные органы в унисон с судами более года действуют исключительно против нефтяного концерна ЮКОС, то, как по-своему трактуют законы, оперативно заменяют неугодных судей, - все это основательно подрывает зародившуюся веру в правовую безопасность и в желание России принять свободные ценности. Вместо этого кажется, будто свой новый расцвет переживает "телефонное право", когда суды считают себя орудием исполнительной власти и выносят приговоры, продиктованные им по телефону.

Делом ЮКОСа Кремль вносит поправку в представления, будто Путин, в частности, хочет политической стабильности и контроля, но одновременно - экономики, процветающей в условиях либеральных свобод. Вместо этого он, судя по всему, оставляет за собой право последнего слова также и в экономических вопросах. В таких условиях государство и его органы способны при определенных обстоятельствах найти в отношении любого предприятия пути и средства, чтобы поставить его существование под вопрос. Настроения перелома среди предпринимателей России сменили сегодня неуверенность и страх. Исключение из них составляют максимум несколько крупных отечественных и зарубежных компаний, которые могут полагаться на особые отношения с хозяином Кремля. Однако для долгосрочного планирования этого мало, так как хозяева Кремля, как известно, могут меняться. Одновременно Кремль все откровеннее выступает с претензиями на осуществление контроля над "ключевыми отраслями промышленности, имеющими национальное значение", такими, как энергетический и сырьевой сектор, или над секторами, играющими большую роль для оборонной промышленности, и по возможности на обладание контрольного пакета акций предприятий из этих секторов. При этом на втором плане оказалось намерение бороться с монополиями, добиваться, чтобы была конкуренция. Вместо этого снова создаются крупные структуры, пример - попытка превращения "Газпрома" в интегрированный, контролируемый государством энергетический концерн.

Сомнительная "вертикаль власти"

В "золотые годы реформ", возможно, слишком легкомысленно упускали из виду, как Путин и его люди постоянно добивались усиления своего контроля над всеми сферами в политике и в обществе. Их действия, направленные против медиа-магнатов Березовского и Гусинского, позволили им вернуть контроль над телеканалами, вещающими на всю страну. Они, будто никогда и не было периода "гласности", снова превратились в чисто пропагандистский инструмент, заставили практически замолчать критические или оппозиционные голоса. Другие средства массовой информации еще обладают какой-то свободой, но испытывают все большее давление. Несмотря на признание на словах значения гражданского общества, независимые гражданские и правозащитные организации оказались под еще большим давлением. В своем последнем Послании к нации Путин зашел так далеко, что поставил под вопрос право на существование неправительственных организаций, которые, дескать, финансируются из-за рубежа, и не проявляют патриотизма.

Новым политическим лейтмотивом стала так называемая "вертикаль власти". Эта вертикаль под предлогом предотвращения распада России извратила первоначальное стремление к федерализму, превратив его в свою противоположность. Совет Федерации, представляющий интересы регионов, деградировал практически к представительской парламентской инстанции. Люди Путина стояли за созданием партии "Единая Россия", в которой значительные политические силы объединились с целью получения власти. С тех пор, как ее представители, благодаря активной поддержке в ходе выборов со стороны административных органов и Кремля, получили в Думе большинство в две трети голосов, российский парламент фактически лишился функции контролирующей инстанции.

Зато "Единая Россия" находится на пути превращения в организацию функционеров, которая, как было прежде, раздает должности и привилегии. Когда в будущем Путин будет назначать - якобы из соображений улучшения борьбы с терроризмом - также и губернаторов, вместо того, чтобы их выбирал народ, а Кремль, возможно, получит право снимать неугодных судей, Путин и его люди получат такой контроль практически над всеми областями политики и общественной жизни, что он будет напоминать собой тоталитаризм.

Вера в приоритет государственных интересов

Если исходить из биографии Путина и его прежних высказываний, то противоречивая трансформация из западного реформатора в восточного автократа, на первый взгляд, не кажется такой уж неожиданной. Так, Путин сообщает, что еще парнем хотел быть на задворках Санкт-Петербурга третейским судьей, за которым было бы последнее слово. Ранняя переориентация в его образовании: ставка на карьеру в спецслужбе - и его быстрый карьерный рост там могут быть связаны с укоренившейся в российской истории верой в то, что "превыше всего государственные интересы", они выше прав индивидуума, и их цели оправдывают часто средства. Путин тоже распространяет о себе слухи, что он завзятый патриот и что с некоторых пор очень чувствительно реагирует, когда сомневаются в величии России или критикуют русское. И тем более, очевидно, его задело во время службы по линии КГБ в Восточной Германии то, что российская государственная власть проявила несостоятельность в момент краха ГДР, и ему, предоставленному самому себе, пришлось наблюдать, как Россия теряла свое влияние. Многое указывает на то, что Путин, конечно, извлек из распада Советского Союза - факт, который он постоянно называет трагедией, - урок, что сильной России необходима сильная экономика. В этом, по-видимому, корни того, что он прислушивается к экономистам, которым он доверяет, прописывает экономике курс лечения реформами, интегрирует Россию в экономическом плане в мировую экономику. Он, видимо, тщит себя надеждой добиться за счет этого быстрого экономического роста. Однако, окончательная цель экономического развития заключается для Путина не в материальном благополучии каждого в отдельности человека, а в восстановлении политически сильной России.

Взятая на вооружение политика сильной руки

В своей политике хозяин Кремля продолжает пользоваться поддержкой большинства своих избирателей. После десятилетий промывания мозгов, к чему снова обратились в последнее время, у многих россиян, как и прежде, велико недоверие к индивидуальному экономическому успеху и личному богатству. Этому способствовало то, что некоторые очень богатые россияне получили громадные состояния благодаря связям и умению оказываться в нужное время в нужном месте, не заботясь о том, чтобы застраховать достигнутое соответствующим личным поведением. Вместо этого они задевают менее удачливых людей. Но как раз люди-то, оказавшиеся в проигрыше в ходе преобразований, и сожалеют об утрате прошлого величия, они очень восприимчивы к шовинистическим лозунгам. В то же время либеральными ценностями, такими, как свобода или приоритет индивидуума перед коллективом, в России, упустившей при царях период просвещения, дорожит меньшинство. Это выражается не только в том, что либеральные партии не получили мест в российском парламенте. Об этом свидетельствует также опрос, проведенный авторитетным Центром Левады. Так, согласно его результатам, 60% процентов опрошенных заявили, что в целях защиты от терроризма охотно откажутся от таких конституционных свобод, как право ездить за рубеж. 59% процентов опрошенных высказали точку зрения, что неправительственные организации и публикации, подвергающие сомнениям антитеррористическую политику Путина, должны быть запрещены.

Есть сведущие наблюдатели в стране и за рубежом, которые более чем поддерживают новую политику Путина, приводя аргументы, что, мол, Россия (пока) не созрела для демократии и либеральной, свободной экономики западного образца, и что ей нужна политика сильной руки. Они приводят пример, что, мол, "капитал" в прошлом имел возможность реализовывать свои собственные интересы, и что криминальные структуры покупали даже губернаторские посты. Неудовлетворительная реализация реформ показывает, что либеральные, федеральные структуры для России, дескать, не подходят. С тем, чтобы функционировали государственные институты, способные гарантировать эффективные рамочные организационно-политические условия, необходимы-де более понятные централизованные властные отношения. Только корпоративное собирание всех общественных сил в условиях режима "доброго царя" или просвещенного "благосклонного диктатора" способно помочь провести преобразования в стране и вывести на путь форсированного экономического роста.

Семь причин, почему неприемлем российский командный капитализм

Известно, что благоволящий авторитарный режим может при известных условиях улучшать перспективы для страны. Однако по путинскому варианту авторитаризма гарантировать это полностью нельзя. В частности, с экономической точки зрения идея необходимости командного капитализма российского образца имеет, по меньшей мере, семь недостатков:

1. Склонность к коррупции среди бюрократии, ведущая к неэффективности. Авторитарные системы могут функционировать в том случае, если могут полагаться на действующий в известной мере эффективно чиновничий штаб или на не коррумпированных военных. Однако государственным служащим России не хватает не власти, а понимания необходимости служения обществу. Они защищают не граждан, а представителей власти от недовольства граждан. Наряду с этим бюрократы России издавна, а в последнее время особенно, служат своим собственным финансовым интересам. В последние годы некоторые представители милиции, прокуратуры и спецслужбы создали, используя методы, "напоминающие мафиозные", целые экономические империи. В таких условиях так прекраснодушно задуманная "вертикаль власти" имеет мало шансов быть реализованной. Вместо этого она лишь погрязнет в болоте экономики, основанной на кумовстве и в коррупции.

2. Государственные предприятия как магазины самообслуживания. Государственные предприятия в России из-за склонности к коррупции в общественных службах являются заведомо неэффективными и нерентабельными. За рубежом, в частности, предприятия тоже порой остаются в государственной собственности, но под тем, как управлять предприятием в условиях экономического планирования, в России зачастую понимают управление государственным предприятием как требование заниматься самообслуживанием и делиться доходами, полученными по черным каналам, с функционерами.

3. Уничтожение институциональных механизмов контроля. Попытка сосредоточить всеохватывающий контроль и сконцентрировать власть в одних руках разрушает и без того слабо развитую в России систему независимого контроля и противовесов, которая могла бы снизить масштабы коррупции, злоупотребления служебным положением и неэффективность.

4. Барьеры на пути развития предпринимательства. Концентрация власти и контроля в политике лишает способные головы веры в себя, энергии заниматься созданием новых предприятий. Вместо этого становятся привлекательным получать политические посты. Появляется громадный стимул активизировать политические связи, которые можно трансформировать в прибыль. Политическая элита, в отличие от свободного предпринимателя, обеспечена (коррупционными) доходами из доходов, получаемых на богатых сырьевых ресурсах. Для руководителя из сферы экономики считается, что "чем ближе к государству, тем лучше". Рыночная диверсификация и модернизация российской экономики в такой ситуации невозможна.

5. Недостаток конкуренции в сфере инноваций. Как и везде в мире, в России создание местных и государственных монополий, ставшее снова столь популярным, обещает некоторым немногим людям легкие и большие доходы. Это делает их ленивыми и мешает чего-либо добиваться и стремиться к изменениям. Это относится не только к экономике, но также и к общественной жизни и к политике. Где нет свободной конкуренции идей, там появляется опасность нового погружения в стагнацию самодовольства.

6. Отсутствие ответственности. Когда все решается в Центре, и оттуда выдаются команды, на местах ответственности никто не несет. Глубоко пронизавшая российскую экономику неповоротливая бюрократия, когда кроме далекого шефа решений никто не принимает, когда никто не желает и не должен нести ответственность, снова грозит стать модной. Теряется ценное время, создаются барьеры для необходимых динамичных изменений.

7. Болезненно малый временной горизонт. В новых условиях в России имеет место распространение страха и неуверенности, приводящее к принятию неэффективных решений. Тот, кто вынужден испытывать длительное время страх потерять вместе с благосклонностью Кремля также свое заработанное наследство, долгосрочных инвестиций не делает. Вместо этого доминируют вредящая делу краткосрочность перспективы и погоня за быстрыми деньгами. Помимо этого удачливым, тем, кто надеется обезопасить нажитое за рубежом, грозит длительная эмиграция.

Некоторые комментаторы видят в последних путинских реформах отражение истинного характера человека, который уже давно в компании заговорщиков спланировал и добивается возвращения власти для небольшого круга функционеров спецслужбы и представителей силовых органов (так называемых "силовиков"). Впрочем, таким он никак не может быть. Возможно так же, что новые меры Путина действительно были вызваны чувством бессилия и нетерпимости по отношению к террористической угрозе и растущей несостоятельности государства. Путин, возможно, всерьез хочет придать России в качестве "доброго царя" или "благоволящего диктатора" новую силу и привести ее к экономическому подъему. Однако системе, которую он, в свое время, казалось, хотел создавать, не хватает "сдержек и противовесов". Она превращается в приглашение для корыстных властных элит. Уже сегодня ходят многочисленные слухи и есть свидетельства того, что ведущие функционеры из окружения Путина злоупотребляют этой системой в своих корыстных интересах.

Вопрос, является ли Путин "благоволящим диктатором" или нет, теряет, таким образом, значение. Больше тревожит то, что смена Путиным курса дает стимул не свободам и рыночной эффективности, а злоупотреблениям и неэффективности. Если хозяин Кремля не удивит в очередной раз тем, что в последнюю минуту повернет руль, то от прежнего великого реформатора в западном, либеральном смысле слова, который привел Россию к экономическому процветанию, мало что останется. Вместо этого Владимиру Путину грозит опасность стать человеком, упустившим исторический шанс и приведшим свою страну к экономической стагнации, а также к бесхозяйственности и коррупции латиноамериканского образца.