Американцам перестали сочувствовать [ Редагувати ]

В наше время все делается быстро. Мало того что настоящий XXI век начался уже 11 сентября 2001 года, то есть практически одновременно с календарным, - тогда как настоящий XX век запоздал с появлением на целых четырнадцать лет. Примером редкостной быстроты может служить и политика США, ибо всего лишь за два года, прошедшие с 9/11, сделано колоссально много. За столь краткий срок развалить всю антитеррористическую коалицию (и НАТО за компанию), оказаться самим (ну разве что вместе с другом Блэром и несколькими восточноевропейскими сателлитами) в очень сильной международной изоляции, добиться того, что речи про "Аль-Каиду" и бен Ладена иначе как с крайней иронией не воспринимаются, а главное - не оставить ничего от той искренней солидарности, которую два года назад все западное человечество испытывало при виде горящих башен Нью-Йорка, - это надо уметь. Характерны в этом смысле разговоры про новую резолюцию ООН по Ираку. Даже у самых настроенных на сотрудничество речь уже не шла ни о лидерстве США, ни об антитерроризме, ни даже о сочувствии к американцам. Речь шла только о том, что, когда безрассудный дуролом таких делов наделал, можно, конечно, ограничиться указанием: "Мы же вас предупреждали - теперь сами и расхлебывайте!", но беспорядок, произведенный США, неприятен и опасен всем, от одной констатации своей правоты проку мало, и, возможно, придется отчасти пойти навстречу - не ради дуролома, которого не жаль совершенно, а ради общей безопасности.

Дистанция между днем вчерашним - "Мы все теперь ньюйоркцы" - и днем сегодняшним, когда вашингтонская администрация воспринимается остальным миром как кучка нашкодивших детей, действительно велика, но так всегда бывает, когда по ходу дела война сильно меняет свой характер. Мотивация, понятная в случае войны справедливой и оборонительной, перестает восприниматься, когда ни о какой справедливости уже и речь не идет. Желаете вести сугубо империалистическую войну в Ираке - ведите, против лома нет приема, но при чем здесь 9/11 и причитающееся за него сочувствие?

Проблема здесь в том, что внешние и внутренние символы и мотивации весьма редко совпадают, а чаще сильно расходятся. В послевоенной советской истории дата 22 июня 1941 года не только вызывала понятный трепет, но и часто использовалась для оправдания самых разных внешнеполитических акций, и на советских людей это оправдание в общем и целом действовало - "лишь бы не было войны". За пределами СССР все было иначе. Роковую дату 22 июня там и мало кто помнил (а у восточноевропейских братьев были и другие, свои роковые даты, связанные со старшим братом), но если кто и помнил, то даже и для него 22 июня не было универсальной индульгенцией. Если кто-то во внешнем мире и соглашался с внешней политикой СССР (или находил в ней какую-то частную правду), то 22 июня тут было совершенно ни при чем - скорей уже 8/9 мая 1945 года, которое символизировало победу над мировым архизлодейством, но где же у Буша-младшего 9 мая - ни архизлодейства, ни победы, а только вязкий сумбур. То, что для своих - живая память нации, каковую память политикам естественно использовать (и не всегда добросовестным образом), то для чужих - не память и не символ, а только архивная пыль, такому использованию не поддающаяся. А искусство внешней политики в том и состоит, чтобы грамотно разделять символы, годные для внутреннего и для внешнего употребления. При неразделении и при характерном и для позднего СССР, и для нынешних поздних США желании апеллировать к роковой для нации дате по поводу и без повода, используя ее на 150%, результатом является крайнее внешнее взаимонепонимание, прямой дорожкой ведущее к международной изоляции - что мы сегодня и наблюдаем.

Кроме крайнего эгоцентризма - если я пуп вселенной, то мои символы суть вселенские символы, - столь быстрому растрынкиванию образовавшегося два года назад морального капитала могло способствовать непонимание природы этого капитала. Тезис "Мы все - ньюйоркцы" провозглашали люди и нации, не испытывающие к США никакой приязни, но понимающие, что исполнители 9/11 целили не только в США, но и в весь миропорядок - какой-никакой, но привычный и в общем приемлемый. В отстаивании этого несовершенного, но все же порядка перед наступающим темным хаосом естественно ощутить себя ньюйоркцем. Когда держава, объявившая себя оплотом против хаоса, сама этот хаос стала насаждать с усердием, достойным лучшего применения, чувствовать себя ньюйоркцем довольно противоестественно, и если этот нюанс за океаном непонятен - тем хуже.