Берио и Бах встретились в Париже [ Редагувати ]
В Париже прошел фестиваль, объединивший музыку Иоганна Себастьяна Баха и Лучано Берио, умершего год назад. Оба классики, но совершенно разных веков и культур. Однако на вопрос, что между этими двумя фигурами общего, кураторы проекта ответили первым же концертом фестиваля, одной из звезд которого был ансамбль The Swingle Singers - тот самый, что еще в 60-е годы успешно объединял в своем репертуаре обоих композиторов.
Место проведения фестиваля - новый огромный комплекс на краю Парижа, называющийся Cite de la musique (то есть "Город музыки"). Чтобы представить себе, что это такое, надо к московскому Дому музыки прибавить глинкинский музей музыкальных инструментов, какую-нибудь роскошную библиотеку, а также музыкальную школу и Консерваторию. Впрочем, даже если все это соединить, все равно выйдет не то, что в Париже. Поскольку дело здесь не только в размерах и техническом оснащении, но и в философии.
Cite de la musique - это узаконенная музыкальная философия двадцатого (всего лишь двадцатого, а не двадцать первого) века, которая нам, живущим по большому счету по музыкальным меркам века девятнадцатого, до сих пор представляется чем-то очень левым и необязательным. Авангард, аутентизм, внеевропейские культуры, современные технологии - все это здесь не альтернатива, а мейнстрим. Маленького ребенка, прежде чем дать ему в руки скрипку, здесь сначала подводят к какому-нибудь гамеланскому барабану, а потом сразу направляют в студию звукозаписи. Репертуар местного зала-трансформера, в котором в зависимости от надобности можно менять не только расположение кресел, но и акустику, держится в основном на совсем старой и совсем новой музыке, которую играют музыканты первой лиги (одна из последних здешних премьер - сочинение москвича Владимира Тарнопольского в исполнении булезовского Ensemble Intercontemporain и модного молодого маэстро Владимира Юровского). Так что союз Баха и Берио отлично вписывается в эту эстетику (тем более что незадолго до смерти Берио написал целый текст под названием "Мой Бах" и курировал коллективный композиторский проект по переписыванию монументального баховского "Искусства фуги" ).
Считается, что современную музыку надо популяризировать осторожно, вводя ее в малых дозах в классические программы. Но в случае с фестивалем "Berio/Bach" это правило явно не работало - даже несмотря на то что ответственным за Баха здесь был, в частности, один из мэтров аутентизма Филипп Херревеге (его с нетерпением ждут в Москве на ближайший Пасхальный фестиваль Валерия Гергиева). Сам Берио, которого всегда больше интересовала не чистота языка, а многоязычие, сейчас оказывается гораздо актуальнее и понятнее многих своих коллег по послевоенному авангардистскому цеху. Так что уже на концерте-открытии было ясно, что главное блюдо программы - не баховская ми-бемоль-мажорная Прелюдия и фуга в транскрипции Шенберга (Национальный оркестр Франции с Инго Метцмахером за пультом), а последовавшие за ней Концерт для двух роялей и "Симфония" Берио.
Ошарашивающий рояльный шквал обеспечила знаменитая пара темпераментных сестер-пианисток, немного знакомая Москве, - Катя и Мариэль Лабек. Что же касается "Симфонии" для оркестра и восьми голосов - одного из этапных сочинений ХХ века, - то здесь царили музыканты из совсем неакадемической сферы и, казалось бы, из совсем других времен. Вокальный ансамбль "The Swingle Singers" прославился в 60-е своими джазовыми акапельными перепевами Баха и всякого другого барокко. Это было время, когда легкая и серьезная музыка пытались подружиться. Так что не случайно, что как-то раз, в 1969 году, ансамблю позвонили из Нью-Йоркского филармонического оркестра и предложили участвовать в исполнении "Симфонии" Лучано Берио.
За тридцать пять лет своего существования "The Swingle Singers" несколько раз поменяли состав, название и национальность (в ансамбле пели то французы, то англичане), но "Симфонию" они - по-прежнему молодые и прекрасные - поют до сих пор. Это сложнейший, очень эффектный и почти неисполнимый коллаж, который Шнитке, примерно в те же годы изобретавший свою "полистилистику", сравнил с кинопублицистикой. В его вареве можно найти все, что угодно, - например, сильно затушеванное микрофонным бормотанием солистов скерцо из Четвертой симфонии Малера. В свое время "Симфония" прочитывалась исключительно как конец времен. Сегодня это - всего лишь повод влюбиться в прошлый век.
