"Дневник 70-х" Ирины Вышеславской в "Совиарте" [ Редагувати ]
В галерее "Совиарт" открылась выставка графики киевской художницы Ирины Макаровой-Вышеславской "Дневник 70-х". Рассуждать о том, как изменились за тридцать лет художественные тусовки, на выставке во много раз интереснее, чем углубляться в тонкости искусства.
Имя сценографа и живописца Ирины Вышеславской не очень известно в широких кругах. Просто потому, что основная публика этой коренной киевлянки живет в Париже, куда несколько лет назад переселилась сама художница. В Киеве ее знают главным образом как дочь своего отца - замечательного поэта Леонида Вышеславского. А еще как человека, талантливо умевшего дружить и с отцовскими приятелями-литераторами, и с коллегами-художниками. И даже сделавшего из этой способности что-то вроде второй профессии, за успехи в которой Ирине Вышеславской и приходится теперь отчитываться.
"Дневник 70-х" - это почти три сотни альбомных листов, разместившиеся на стенах галереи в пять-шесть рядов, от пола до потолка. Все наброски - тушью, карандашом, иногда даже шариковыми ручками - делались явно для себя и ни для какой выставки 30 лет назад не предназначались. Есть вполне традиционные этюды, каких в архиве любого графика хранится множество: фигуры спящих, деревья, склоненные под ветром, покрытые рябью лужи. Все очень изящно, с легкой примесью сентиментальности, местами свежо и вдохновенно, чаще просто добротно и грамотно.
Но главное содержание "Дневника" все же не в этих обязательных для художника тренировочных упражнениях. Основное место на выставке отведено портретам многочисленных друзей Ирины Вышеславской - киевлян и москвичей, литераторов и художников, мэтров и совсем юных созданий в пляжных шортах, с надувными мячами. Есть персонажи, с тех самых 70-х годов разошедшиеся так далеко, что представить их сегодня вместе можно разве что на похоронах какого-нибудь общего друга. В разгар застоя, оказывается, им было о чем говорить - льнувшему к национальным истокам графику Георгию Якутовичу и семействам Левичей или Вышеславских, которым киевская прописка не мешала ощущать себя частью русской интеллигенции.
В работах Ирины Вышеславской нет ничего разъединяющего. Нет и никакой иерархии: здесь Белла Ахмадулина запросто соседствует с какой-то деревенской Уляшей, московская художница Наталья Нестерова - со случайными попутчиками автора в купе поезда Киев-Херсон. Делить персонажей на знаменитых и незначительных бессмысленно, потому что никто из них не занят своим прямым делом. Здесь все или проводят время в застольных беседах, или заняты простыми житейскими делами - накрывают на стол, моют посуду, разучивают с детьми гаммы. Даже коллеги-художники на рисунках Ирины Вышеславской водят кистями по холсту нехотя, словно по обязанности.
Основное занятие героев Ирины Вышеславской - не стихотворство и не живопись, не противостояние советской власти, а дружба. Точнее, принадлежность к своему тусовочному миру, заменяющая сразу и профессию, и диссидентство. О том, что значила эта атмосфера своего кружка для людей тридцать лет назад и как она изменилась сейчас, рассуждать на этой выставке интереснее всего. Во всяком случае, во много раз интереснее, чем углубляться в тонкости искусства.
