Слоны и цивилизация - главные угрозы для веддов [ Редагувати ]

30 лет назад более 100 стран подписали в Маниле Декларацию по мировому туризму. Этот документ открыл массовый доступ к археологическим объектам, заповедникам и резервациям аборигенов. Но этот же документ стал одной из причин исчезновения малых народов Азии и Африки. В гостях у племени, которое стало жертвой глобализации, побывал - Андрей Цаплиенко.

Лук, стрелы, набедренная повязка, топор на плече. Что еще нужно охотнику в джунглях? Рядом с благами цивилизации целый народ продолжает жить в "каменном веке". Правда, от некогда многочисленного народа веддов на Шри-Ланке осталось не больше трехсот человек.

Андрей Цаплиенко, журналист:

Сейчас мы вместе с охотниками-веддами идем на охоту, это довольно рискованное дело. Эти джунгли считаются национальным парком, и правительство за традиционный способ охоты может жестоко наказать охотников.

Экспедицию возглавляет вождь племени. Старика зовут Гунабанди. Бразды правления народом охотников передаются по наследству. Но вождь всякий раз должен доказывать, что у него меткий глаз и крепкая рука. На этот раз добыча ушла. В прежние времена из-за одного промаха лидер веддов мог потерять власть. Но сейчас в лесу журналисты. От них слишком много шума. Вполне уважительная причина для промаха.     

Гунабанди, вождь веддов:

Раньше джунгли нам давали все. Сейчас правительство объявило наши леса заповедником. Мне это не нравится. Если бы я мог увести свой народ подальше от цивилизации, я бы это обязательно сделал.

Главная угроза для веддов - слоны и цивилизация. Слоны могут вытоптать последнюю деревню веддов. Цивилизация уже это делает.

Гунабанди, вождь веддов:

Охотимся редко, за это полицейские могут избить, а могут и отправить на исправительные работы. 

Лесной народ растворяется среди сингальцев, самого большого этноса Шри-Ланки. Детей из леса силой усаживают на школьную скамью, но учителей, которые говорили бы на языке веддов, просто не существует в природе. 

Кадирелла, младший охотник:

Два года! Два года я учился. Заставили ходить в школу, научили писать и считать. Но я сбежал. Нашего языка они не знают. Учат писать на своем. А я должен жить со своим народом и делать все так, как делали мои предки.

Предки умели считать только до десяти. Зато они знали, как, избегая укусов пчел, добывать дикий мед, готовить противоядия и многое другое. Теперь древние секреты хранит лишь эта горстка охотников.  

Кирибанди, охотник-знахарь:

Для того, чтобы противоядие сработало, нужно попросить Калубондара о помощи.

Гунабанди, вождь веддов:

Калубондар это создатель и хозяин всего, что находится вокруг нас.

Вот так добывают сок дерева для приготовления противоядия. Танец-заклинание это тоже часть лесной фармакологии. Без него, считают ведды, лекарство не подействует. Впрочем, гальмандо, белый древесный сок, это не только лекарство. Он заменяет ведам алкоголь.  

Так готовят смесь, от которой жизнь кажется веселее. А она у охотников, несмотря на дикий мед, несладкая. Земли веддов отвели под заповедник, лесной народ переселили в эти глинобитные дома.

Урувариге Подже Гунабанди Ваньялаэтто, вождь веддов:

Я делаю меч из черного дерева. Такой всегда был у Калубондара. Я потом прибью его над входом. Пусть нас защищает.

Но, похоже, от наступления цивилизации деревянным мечом не отбиться. Эта деревня последнее поселение, где говорят на древнем языке и носят на плече топор.

Андрей Цаплиенко, Вадим Ревун, Дамбана, Шри-Ланка, "Подробности", телеканал "Интер".