Побег из Луганска: полтора года в плацкарте [ Редагувати ]

Просыпаюсь от громкого звука самолета - он то ли пикирует, то ли заходит на посадку. Опять, в ужасе, думаю я и лезу в ленту новостей, мокрый в мятой футболке.

А потом сижу на полу квартиры и понимаю, что рядом Жуляны, а это просто кто-то летит из Хургады, загоревший и отдохнувший. Я упираюсь спиной в шкаф и молча вспоминаю горячее лето.

Во сне меня всегда ловят сепары, как в тот день, улыбаются и говорят: "Мы тебя узнали, борода". А я шарахаюсь и пытаюсь уйти, только ноги такие непослушные. И опять мы едем на этой газельке КПУ.

Опять про отрезать пальцы и "у**ывай". А потом я понимаю, что я дома, сижу упершись в шкаф. Теперь такое холодное лето, те кто уходил - вернулись и я могу их видеть каждый раз и слышать по телефону. Уже повоевали и вернулись.

А я все сижу, сижу упершись в шкаф. Потому что каждый из нас больше всего боится смерти. Вот только непонятно, что лучше: смерть или каждую ночь сидеть в мокрой футболке и вспоминать свой дом, из которого тебя так позорно выгнали.

Как будто я еду в плацкарте уже полтора года. Пустые улицы, серые лица, в каждом доме стукач. В каждом стукаче враг. И бесконечный страх, который тянет быть там и отпугивает.

А за окном пьют водку во дворе и бьют друг другу морды. Бьют громко и сильно. А на завтра будут опять пить. И опять полетит самолет, и опять я проснусь. Пока не попаду туда, где летают они не из Турции. И там страха уже не будет. Страху там не место. Только долг.

Тот парк, где я пил крымское вино и играл на гитаре. Луганск, центр "республики", рядом с захваченным СБУ, июль 2015.