Сергей Лойко: В аэропорту пахло гарью и смертью [ Редагувати ]

После нескольких ожесточенных схваток за часть терминала в аэропорту Донецка, группа киборгов под руководством лейтенанта Мексима Бугеля отправилась собрать тела погибших товарищей.

Утром, пробираясь сквозь грязь и туман, рискуя нарваться на врагов, киборги паковали тела убитых солдат. О том, как это было, рассказал Сергей Лойко, корреспондент "Los Angeles Times", который был с киборгами в аэропорту.

- Максим сидел с товарищем внутри сожженного МТЛБ, многоцелевого транспортера легкого бронированного. Пахло гарью, сыростью, смертью и еще чем-то таким, о чем Макс старался не думать.

Товарищ молчал. Еще пару дней назад они также сидели вместе в полуразрушенном доме в Водяном (дачный поселок на окраине Донецка, рядом с Аэропортом), ели с ножа едва-разогретую тушенку, пили обжигающий губы чай, смеялись, травили анекдоты, вспоминали жизнь до войны.

Сейчас у товарища осталось только какое-то подобие его прежней широкой улыбки. От лица остались только зубы. Не было больше ни губ, ни носа, ни глаз. Одни угольки...

Они вернулись сюда рано утром в густом тумане, спрятали грузовик за какой-то руиной в стах метрах и шли, крадучись, по снежно-пепельной жиже, стараясь не спотыкаться о куски искореженного железа, остовы каких-то развороченных, разбросанных конструкций, комья вывовороченной черной земли вокруг глубоких, еще дымящихся местами воронок.

Их было пятеро: четверо бойцов и командир взвода, 32-летний младший лейтенант Максим Бугель, бывший менеджер компании сотовой связи из Львова.

Они тащили с собой носилки и большие черные пластиковые мешки. Их задача была забрать своих мертвых с поля боя. По сведениям разведчиков, четверо 200-ых все еще лежали внутри и возле сгоревшего МТЛБ, на краю взлетного поля донецкого аэропорта, рядом с разрушенной контрольной башней.

Командир Макс Бугель. Фото Сергей Лойко

Последний бой закончился накануне неудачно, мягко говоря. Сепары захватили руины нового терминала, из которого десантники под шквальным огнем так и не смогли вынести своих убитых и раненых.

Попыток было много, но ни одна группа так и не прорвалась на помощь. Многие погибли, иные были ранены или попали в плен.

62 человека из списочного состава бригады из аэропорта и из боя не вернулись.

В густом, сыром тумане группа Бугеля вышла точно к МТЛБ и возле него сразу наткнулась на два обгоревших до неузнаваемости тела. Укладывали их в мешки и на носилки предельно осторожно и по возможности бесшумно. Они слышали, как недалеко в тумане на взлетке громко переговаривались враги.

Где-то там, на руинах терминала, радался гортанный крик "Аллах Акбар", за которым последовала беспорядочная стрельба. Ребята залегли.

Стрельба прекратилась. Видимо, стреляли в воздух, праздновали победу, подумал Макс и приказал бойцам отнести носилки с телами к машине и возвращаться к нему.

Остальные два тела должны были находиться внутри бронемашины. Макс решил не ждать своих, а, пока лежит низкий туман, вытащить тела самому, чтобы не терять времени, и не подвергать ребят дополнительному риску.

В МТЛБ тел оказалось три. Макс уже вытащил два. У одного в руке до сих пор был автомат. "Это хорошо," подумал Макс и вытащил автомат вместе с телом, "Может, по номеру оружия опознают хоть."

Последним внутри МТЛБ оставался водитель, который так и сгорел в своем кресле.

Только Макс начал тянуть обугленное, черное тело к люку, как отчетливо услышал голоса совсем рядом. "Неужели ребята вернулись и так громко, идиоты, болтают?" подумал он и осторожно выглянул из люка.

Но его бойцов еще не было. Голоса доносились с третьего, теперь уже последнего этажа упавшей вышки. Тумал поднимался и редел и было видно, как пара сепаров водружала их флаг. А еще двое их снимали на камеру и брали интервью. Они смеялись и громко беззаботно переговаривались.

Тут подоспели запыхавшиеся бойцы. Пару минут они вместе дебатировали, стоит ли открыть огонь по сепарам на башне, но быстро решили этого не делать: на башне были журналисты, и кроме того задача была четкая и ясная - в бой не вступать, вынести тела.

Назад возвращались все вместе. Бойцы несли два тела на носилках. Командир нес тело водителя на своей спине. Пару разу чуть не упал от тяжести, вспоминал Макс.

"Там внутри машины было жутко как в братской могиле или в аду: рядом были мои мертвые друзья, а вокруг живые враги," рассказал он. "И я уже не вполне понимал, жив я сам или уже нет..."

За десять дней до того, как Макс ушел на войну, у него родилась дочка.

"Я не знаю, не могу представить, как я когда-нибудь смогу ей рассказать про войну, про этот день..." - говорит он.

Вечером, на базе они смотрели по телику сюжет Lifenews (украинские каналы здесь не ловят) про то, как "с боем был отбит последний оплот укро-карателей" - контрольная башня, и героические местные ополченцы (родом из далекой Сибири) под непрекращающимся вражеским обстрелом водружали на башне свой трехцветный флаг победы.

"Ничего," сквозь сжатые зубы процедил Киборг Макс. "I'll be back".

Читайте также интервью с Сергеем Лойко: На Донбассе происходит квинтэссенция борьбы за независимость.