"Он был так занят беседой с ангелами, что не заметил наступления двадцатого века..." [ Редагувати ]

Мы ничего не знаем про уход: его не делят...

Райнер Мария Рильке

Ему был только 51 год. Мрачная гостья, пришедшая к нему 29 декабря 1926 года в больнице Вал Мон, не была нежданной. Болезнь мучила поэта уже долгое время. И в поэзии было найдено то единственное убежище от непереносимого бремени реальной жизни.

Говорят, что он был так занят беседой с ангелами, что не заметил наступления двадцатого века. Что он изобрёл заново немецкий язык, что нежной рукой перетряхнул всю западную поэтическую традицию.

Для своих современников Рильке был легендой, а для преемников - воплощением поэта. Его младший соотечественник Стефан Цвейг писал: "Никто из наших поэтов не жил так загадочно, как Райнер Мария Рильке. У него не было ни дома, ни адреса, по которому его можно было отыскать, нет ни жилища, ни работы. Неизменно бродил он по свету и часто сам не знал, куда отправится в следующий миг". И Рильке сам сознательно поддерживал имидж загадочного скитальца и одиночки.

Сама жизнь сделала дух его творчества космополитическим. Родиной его предков была Австрия, родился он в Праге, в совершенстве владел немецким языком, а последние дни провел в швейцарском замке Мюзот. Его интересовали славянская и романская культуры, Скандинавия и далекое прошлое стран Востока. Свои поэтические образы Рильке находил в древнерусской иконописи, в поэзии Шарля Бодлера, в искусстве датчанина Йенса Петера Якобсена и фламандца Морриса Метерлинка, Родена, Сезана и Ван Гога.

Об интересах и знакомствах Рильке можно написать отдельную книгу. И она была бы дневником духовного общения европейской интеллектуальной элиты перед Первой мировой войной. Рильке был хорошо знаком с Андре Жидом, философом Рудольфом Касснером, писателем Роменом Роланом и поэтом Хуго фон Хофмансталем, знал и переводил стихи Пола Валери, дружил с Мариной Цветаевой и Борисом Пастернаком. И русской поэтессе Рильке посвятил свою последнюю «Дуинскую элегию».

Знаменитая Лу Саломе вовлекла Рильке в авангардную интеллектуальную культуру эпохи. Ей и принадлежит одна из изящнейших характеристик поэта: "Иногда мне казалось, что его сущность исходит из самых древних времен, из единого мира, в котором он некогда жил - наверно, как миннезингер, как воин или рыцарь, не знаю точно. Знаю только, что его взгляд охватывал столетия, которые витали в крови его как болезнь, как страдание и страх, но также и как счастье".