Кремль молчит о судьбе пропавших без вести из театра на Дубровке [ Редагувати ]

В московском комитете здравоохранения говорят, что из столичных больниц сейчас выписан 501 человек из числа бывших заложников в театральном центре на Дубровке, 149 пока остаются на лечении, в том числе четыре ребенка и шестеро иностранцев.

Состояние семи взрослых пациентов врачи оценивают как тяжелое, причем двое из них до сих пор находятся в реанимации. Кроме того, по словам главного медика Москвы Андрея Сельцовского, около 30 из уже выписанных бывших заложников пожаловались на плохое самочувствие и вернулись в стационары.

Пропавшие без вести

Если они приплюсуют всех тех, кто пропал без вести, то какая же это успешная операция?
 
Людмила Алексеева, Московская хельсинская группа:  "Между тем, помимо тех, кто остается в больницах, был выписан или погиб среди бывших заложников есть люди, о судьбе которых до сих пор ничего неизвестно. В начале прошлой недели московские власти говорили о том, что около 30 семей ищут своих пропавших родных".

Однако спустя уже несколько дней прокурор Москвы Михаил Авдюков заявил о том, что сообщения о пропавших без вести не соответствуют действительности и сообщил, что каких-либо обращений от граждан, которые ищут своих родных или знакомых в прокуратуру не поступало, и потому, считает Михаил Авдюков, в результате теракта на Дубровке пропавших без вести нет.

Впрочем, едва ли те, кто до сих пор повсюду ищут своих родных, полагаются на столичную прокуратуру.

Сразу же после штурма Евгения Аистова начала искать своего сына, 18-летнего Дмитрия Родионова. Неделю назад она стояла перед 13-й городской больницей, показывая его фотографию всем тем, кто первым начал выходить из больничных ворот.

"Я искала его везде, но его нет ни в одном списке, ни в одной больнице. Я и мои друзья разделились на группы и в таком вот виде исходили все, что можно: были во всех больницах, в реанимациях и во всех моргах. И таких, как я, еще много - мы носимся по Москве, но никого не можем найти", - говорит Евгения Аистова.

Сегодня о судьбе Дмитрия Родионова по-прежнему ничего не известно. Как говорит друг семьи Павел, все поиски пропавшего Дмитрия ни к чему не приводят, и что нужно делать всем тем, кто оказался в такой же ситуации, Павел не знает.

"Мы делаем все что можем. Ездим по больницам, по моргам. Возможно, мы объехали еще не все морги. Газеты печатают фотографию Димы, но это пока ничего не дает. Мы только знаем, что пацана нет, найти его мы не можем. Это вся информация, которая на сегодня у нас есть", - говорит Павел.

По неофициальным данным, спустя 10 дней после штурма театрального центра неизвестными остаются судьбы 95 бывших заложников, захваченных 23 октября. Председатель Московской хельсинской группы Людмила Алексеева называет вполне понятным нежелание властей обнародовать истинные масштабы трагедии.

"Если они приплюсуют всех тех, кто пропал без вести, то какая же это успешная операция?! С самого начала было понятно, что нам хотят заморочить голову для приуменьшения числа погибших. Для чего трупы развозили по разным моргам? Неужели нельзя было свести их в одно место, чтобы несчастные родственники не мотались по всей Москве и не смотрели на десятки мертвых тел, пытаясь найти своих близких? Для того это и делалось, чтобы упрятать концы в воду", - убеждена Людмила Алексеева.

Как считает правозащитница, по количеству вопросов, сомнений, странных несовпадений и поведению властей трагедия на Дубровке все более походит на гибель подводной лодки "Курск".