Виктор Янукович: Мы не бедные родственники и не будем ими никогда [ Редагувати ]

Украина подготовила документы, необходимые для подачи иска в арбитражный суд относительно спора с Россией в газовой сфере. Киев требует от Москвы ориентироваться при определении стоимости газа на расценки, которые Россия выставляет Германии, минус транспортные расходы и предусмотренная харьковскими соглашениями дополнительная скидка в 100 долларов. Об этом споре, а также о возможности присоединения Украины к Таможенному союзу и своем отношении к суду над Юлией Тимошенко рассказал в интервью президент Украины Виктор Янукович, пишет "Коммерсант-Украина".

- Украина и Россия ведут непростые газовые переговоры. На какие уступки вы готовы пойти, чтобы добиться изменения контрактов?

— Уступки с нашей стороны должны быть, если мы хотим скидки, если просим снижения цены. Но нам это не нужно, мы хотим лишь вернуться в цивилизованное русло, к рыночной европейской цене. Если в дальнейшем нам потребуется дополнительная скидка на какой-то период, если у нас не будет денег, тогда мы готовы за это чем-то расплатиться. Но сегодня об этом речь не идет. Речь идет о том, что с 2005 года по инициативе моих предшественников начали нарушаться международные договоры. И мы хотели бы вернуться к этим юридически существующим и действующим соглашениям.

- О каких соглашениях и условиях идет речь?

- Это фундамент украинско-российских взаимоотношений в газовой сфере — межправительственное соглашение от 2001 года, ратифицированное парламентами. Оно предполагает, что мы ежегодно рассматриваем вопросы условий поставок газа и его транспортировки — объемы, цену газа, стоимость транзита. Но начиная с 2005 года на эту действующую договорную базу никто не обращает внимания. Именно с тех пор начались споры, взаимные претензии и, как результат,— десятилетний контракт. Кстати, мы считаем, что 10 лет для таких контрактов — это нереально большой срок.

- В Европе именно такая практика - долгосрочные контракты.

- А у нас межправительственные договоры предполагают другой срок. И хозяйствующие субъекты должны работать в рамках существующего законодательного поля, то есть в соответствии с международными договорами, что предполагает ежегодное рассмотрение условий поставок, в том числе и цены.

- И какой должна быть цена?

- Формула цены 2009 года - сомнительная, она, мягко говоря, спорная, мы не можем с ней согласиться. Если посмотреть на реальные цены, например в Германии, то мы платим приблизительно на 200 долларов больше. И мы бы хотели понимать, за что нас наказывают! А транзитный тариф в Германии в два раза выше, чем в Украине. Почему? Для нас эта переплата - а мы считаем, что переплачиваем, - составляет 5-6 миллиардов долларов ежегодно. А за 10 лет контракта - 60 миллиардов долларов! Если смотреть в контексте ежегодного бюджета страны - это приблизительно 20%. То есть с каждой бюджетной гривны 20 копеек идет в уплату за газ. И это в то время, когда в стране проводятся непростые реформы. Эти деньги могли бы пойти на социальные выплаты населению: врачам, учителям, которым сейчас и так несладко.

Мы считаем, что это несправедливо, и к тому же экономика не может долго выдерживать такую цену. А теперь скажите мне, о каких дополнительных уступках России можно говорить в таких условиях? Сейчас речь идет исключительно о возврате к справедливой цене — это цена для Германии минус $70 транзитного тарифа от границы России до Германии. Кстати, E.ON Ruhrgas подал в суд на "Газпром", требуя пересмотра контрактной цены. Мы же говорим о том, чтобы брать за основу сегодняшнюю немецкую цену.

- Как долго вы готовы продолжать переговоры с Россией?

- Мы уже полтора года ведем переговоры на эту тему и платим день в день, месяц за месяцем по существующим контрактам. Полтора года переговоров не увенчались успехом — так когда-то же их нужно заканчивать! Позиция России для нас категорически неприемлема, и, если она не изменится, мы пойдем в Международный арбитраж. Есть система международных судов — это и Стокгольмский суд, и Международный арбитраж в Гааге. Да, суд — это крайняя мера, но вы же видите, за полтора года мы не сдвинулись с места.

- Когда наступит крайний срок для принятия решения об обращении в арбитраж? Вы дождетесь начала отопительного сезона?

- Какое это имеет значение - начался отопительный сезон или нет? Украина страдает, мы платим деньги России. И мы не говорим о том, что с обращением в суд мы прекращаем платить. А решение (о подаче иска в арбитраж. - Ред.) нужно было принимать уже давно. Материалы для подачи в суд мы фактически оформили. Мы абсолютно уверены в том, что международные договоры нарушены.

- В случае если договоры 2009 года будут расторгнуты, означает ли это автоматическое расторжение харьковских соглашений?

- В этом случае у нас будет нормальная европейская цена на газ, а уже на эту цену действуют харьковские соглашения, то есть еще минус $100 (на тысячу кубометров.— "Ъ"). Так что эти договоры для нас выгодны, и мы сознательно пошли на их заключение. Но я могу сообщить, что в Харькове мы договаривались не останавливаться на тех соглашениях. Мы тогда договорились полностью пересмотреть контракты и перейти на новые взаимоотношения в газовой сфере. Но затем последовали полтора года обещаний — "да-да-да, мы посмотрим, обязательно пересмотрим", и в итоге по сегодняшний день все осталось на уровне "да-да-да". Хотя мы уверены в том, что цена для Украины некорректна, что условия выписаны как будто для врага. Эти контракты дискредитируют стратегический уровень наших взаимоотношений. А у нас, слава богу, по многим вопросам отношения продвинулись вперед, товарооборот продолжает расти — мы в этом году выйдем где-то на $50 млрд. У нас сегодня нормальное стратегическое партнерство.

- Как вы можете говорить о хороших взаимоотношениях в условиях, когда звучат столь жесткие обвинения, когда президент России говорит об "иждивенчестве" Украины?

- Я бы на месте Медведева такие ярлыки не вешал. Это абсолютно некорректно. Мы не бедные родственники. И не хотим быть, и не будем ими никогда. Мы - независимое государство. Мы платим на 100% эту беспредельную цену. И совершенно не нужно радоваться тому, что они в 2009 году нашли способ заставить Тимошенко подписать это соглашение. Когда нам плохо и наши друзья радуются - это нехороший признак. И если разговаривать с нами с позиции силы и ультиматумов, это не принесет успеха.

В то же время я не вижу сегодня оснований говорить о том, что у нас что-то уж слишком изменилось в отношениях. У нас много хороших общих традиций, они были, есть и будут. А сегодняшняя ситуация - это экзамен, и не для наших стран, а для их руководства. Хватит ли мужества, хватит ли мудрости вернуться к нормальным отношениям.

- Но ведь ухудшение взаимоотношений не ограничивается газовой сферой. Где результаты секторального сотрудничества?

- Дело в желании России, чтобы Украина вступила в Таможенный союз. Нам это желание абсолютно понятно, мы услышали предложение, и сегодня оно изучается. И если нам будет выгодно, мы вступим в ТС. Но так не приглашают в гости, как это делает сегодня Россия! Так приглашать некорректно и унизительно для нас, таким языком не нужно с нами разговаривать.

- Украина отказалась от членства в ТС?

— Мы проводили расчеты; одни из них показывают, что вступление в ТС выгодно для нас, другие — что невыгодно. Мы хотим посмотреть, как будет работать Таможенный союз через год-два, как будут выстроены отношения внутри ТС, когда его члены вступят в ВТО. Если это будет выгодное членство и будет политическая воля, мы дадим согласие. Мы обратимся к парламенту Украины, ведь нам нужно менять Конституцию, которая на сегодняшний день прямо запрещает нам создавать наднациональные органы. Обратимся к народу, если будет необходимость проводить референдум. Так что если говорить о перспективе, то мы, как любое нормальное государство, продолжаем изучение этого вопроса. Когда приглашают — это же всегда хорошо, мы благодарны за приглашение. Но если приглашают так, как это делается сейчас, это нас удивляет.

- Формат "3+1" снят с повестки дня?

- С нашей стороны не снят. Мы предложили его партнерам исходя из того, что жизнь продолжается, ТС создан, он функционирует, и нам надо понимать, как в новых условиях строить торгово-экономические отношения с Россией, Казахстаном и Белоруссией. Наверное, это нормальное желание — не создавать новых проблем для промышленности и экономики.

- Это ваша позиция, а какой была реакция со стороны стран ТС?

- Мы не получили от них официального ответа, а я - не гадалка и не знаю, что делается в чужих головах. Мы лишь услышали вместо ответа в определенной степени угрозы. Но для нас это неприемлемо, мы никогда не будем строить отношения на такой базе.

- Каково ваше мнение относительно законопроекта об основах государственной языковой политики, расширяющего права русского языка, который внесли в парламент представители Партии регионов?

- Сейчас нет предмета разговора. Пусть примут закон, и, когда он пройдет парламент, тогда вопрос будет ко мне. И если я увижу, что нужны какие-то поправки, дополнения, то я верну закон в парламент, чтобы сделать его лучше. Но если рассуждать в принципе, то я могу сказать: нам нужна имплементация Европейской хартии региональных языков, мы должны найти решение этого вопроса и создать условия, при которых права людей, в том числе русскоязычных, будут защищены. Так что если депутаты подают законы, вносят предложения, как выйти из сложившейся ситуации, как решить проблемы, волнующие людей, то это хорошо.

- Еще одна проблемная тема - сотрудничество Украины и НАТО. МИД РФ не раз выражал обеспокоенность в этой связи. Высшее руководство России упрекало вас по этому поводу?

- Нет, таких претензий никогда не было. Я этого не слышал.

- Россия также обеспокоена судебным процессом по делу Юлии Тимошенко. Это стало для вас неожиданностью?

- Абсолютно нет. Они преследуют свой интерес, это естественно. России нужно защищать Тимошенко, поскольку она подписала очень выгодный для России контракт. Поэтому России нужно доказывать, убеждать весь мир, что она все сделала правильно и законно. Но мы считаем, что на этот вопрос даст ответ суд.

- Вы верите в честность и непогрешимость Печерского суда при рассмотрении дела Тимошенко?

- Что значит "верите" или "не верите"? Как я могу не верить суду? Я не имею права не верить! Судебная система независима, она работает, и президент не имеет права на нее влиять. Выводы по этому вопросу могут делать эксперты, кто угодно, но только не я. Любые мои комментарии будут расценены как давление на суд.

- В случае если суд признает нарушение процедуры при подписании контракта в 2009 году, поможет ли это Украине отстоять свою позицию в международном арбитраже?

- Здесь будет много составляющих. Первое - это международные соглашения, были ли они нарушены договором между хозяйствующими субъектами. Второе — это цена, насколько она корректна и справедлива. Будут и другие правовые моменты. Что касается первого — как я уже говорил, международные договоры нарушались с 2005 года. Но контракт 2009 года был особым случаем, здесь нарушения были вызывающими.

- Вернемся к политическому аспекту. Если Юлия Тимошенко останется за решеткой, это вызовет на Западе вопросы о легитимности парламентских выборов 2012 года без лидера оппозиции. Вы не опасаетесь этого?

- Не хочу гадать на кофейной гуще - нужно дождаться решения суда, а потом уже можно будет рассуждать на эту тему. Но я думаю, что этот вердикт никак не связан с вопросом легитимности выборов.

- Однако вы осознаете, что авторитет украинской власти в мире из-за суда над Юлией Тимошенко уже упал?

- А вы сами как считаете, мне выгодно или невыгодно то, что ситуация с Тимошенко продолжается? Если хотите, я за вас отвечу — вы сами прекрасно знаете, что мне это невыгодно и не нужно. Абсолютно! Я не заинтересован в этом! Я неоднократно заявлял, что желаю Тимошенко, чтобы она защитила свои права в суде. И хотел бы, чтобы она защищалась с помощью юридических механизмов, а не политических. Но сегодня я нахожусь в такой ситуации, когда не могу влиять на решение суда, не могу приказывать суду. Как только я это сделаю, я нарушу Конституцию.

- Но все одиозные решения по громким делам суд принимал не самостоятельно, а по инициативе прокуратуры. А генеральный прокурор де-факто вам подконтролен.

- Нет, я не имею права давать ему указания, кого сажать, кого выпускать.

- Нормально ли, на ваш взгляд, что экс-глава МВД Юрий Луценко и другие бывшие чиновники уже год находятся под стражей без вынесения приговора?

- Я думаю, ненормально. Чтобы это исправить, нужно менять Уголовно-процессуальный кодекс.

- Но на сегодня нет нового УПК. Что можно сделать в нынешних условиях, чтобы исправить "ненормальную", по вашим словам, ситуацию?

- А осталось ждать совсем немного до возвращения УПК в Украину из Венецианской комиссии. Скорее всего уже на этой осенней сессии он будет рассмотрен парламентом.

- Знаете ли вы о событиях в Киеве в День независимости? Как вы считаете, милиция вела себя корректно?

- На мой взгляд, 24 августа были нарушения с обеих сторон.

- Но в милиции никто не поплатился за эти нарушения.

- Это не совсем так...

- Во всяком случае мы не слышали о дисциплинарной ответственности сотрудников МВД, в то время как люди из числа митингующих понесли наказание. Вы знаете о пенсионерке, которую посадили за срезанную ленточку?

- Да, на 10 суток. А какое она имела право? Это же государственный символ, он защищен законом...

- Так все-таки, были ли наказаны представители милиции?

- Если применять санкции, то их надо применять против представителей обеих сторон. Я не считаю, что это нужно. Мое мнение, что этот конфликт должен быть исчерпан в ближайшее время... Понимаете, многое в милиции делается по старинке. Нужно менять законодательство, в рамках которого действовала милиция, нужно проводить реформу правоохранительной системы. А получилось, что конфликт создали на ровном месте. Надо анализировать, почему все это случилось, но обвинять милицию... Знаете, учитывая, что молодых ребят били палками — а вы сами видели, сколько было травмировано милиционеров, - вы согласитесь, что наша милиция при этом вела себя достаточно мягко. Кроме того, согласитесь, кучка людей не имела права испортить День независимости огромному количеству киевлян, которые вышли с детьми погулять, отдохнуть в центре города. А ведь в это же время там были люди, которые хотели испортить праздник и были очень агрессивно настроены.

- Милиция точно испортила многим праздник, перекрыв щитами Крещатик...

- Страна у нас взрослеет, мы учимся на ошибках. И очень важно, чтобы такие случаи нас чему-то учили.