"Курск". Поднимут или не поднимут? [ Редагувати ]

У Кремля хватает проблем не только в Чечне. Еще одна головная боль - подъем атомной подводной лодки "Курск". Для официальной Москвы успешный исход операции - вопрос престижа. Мол, пообещали поднять лодку в нынешнем году - значит, сделаем, чего бы это не стоило. И федеральные власти не скупятся - исправно выделяют немалые суммы. Правда, точную стоимость работ Москва называть отказывается. Известно лишь, что в контракте с норвежскими водолазами фигурируют десятки миллионов долларов. Завтра к месту проведения операции прибудет специальная баржа "Гайянт-4", которая и должна поднимать лодку. Сейчас она находится всего в 25 милях от "Точки Курск" - так называет район гибели субмарины командование Северного флота. Впрочем, прибытие баржи подъем "Курска" вряд ли ускорит.

Чем больше сложностей возникает в ходе операции по подъему "Курска", тем чаще приходится слышать от её руководителей уверения в том, что субмарину поднимут вовремя и без неприятностей. Ведь на карту поставлено слишком много - начиная от политического имиджа России и её президента, заканчивая погонами адмиралов, вице-адмиралов и даже министерскими портфелями. На проведение уникальной технической операции не жалеют денег. Чтобы поднять лодку, российские специалисты буквально за считанные недели разработали абсолютно новые технологии, а оборудование для подъема "Курска" изготавливается, что называется, на ходу. В последний раз такими темпами военные заказы выполняли, пожалуй, лет двадцать назад, во времена состязания советского и американского ВПК. Правда, техническая оснащенность - еще не гарантия того, что лодку поднимут. Капризная северная погода день ото дня преподносит руководителям операции неприятные сюрпризы. В конце сентября в Баренцевом море уже наступает зима. Из-за сильного ветра и штормов едва ли не ежедневно руководители российского флота переносят дату подъема лодки - с 15 сентября на 21, с 21-го - на 25-е, а затем и на 29-е число.

Михаил Барсков, заместитель командующего ВМФ России, вице-адмирал, 21 сентября: "Я думаю, что как только мы поднимем лодку, мы сможем говорить о сроках подъема первого отсека "Курска".

О подъеме первого отсека "Курска" руководители операции говорили два дня назад. Сегодня они заявляют, что первый отсек останется на дне. Решение выглядит несколько странным. Особенно, если вспомнить слова следователей о том, что без первого отсека не смогут узнать - почему произошла авария. Правда, еще зимой руководители операции намекали, что им известны причины гибели  "Курска".

Игорь Спасский, генеральный директор ЦКБ "Рубин", академик: "Конструкторы имеют достаточно полное представление обо всем процессе аварии. Это - редчайший случай, который привел к такой масштабной трагедии. Однако обнародовать причину аварии сейчас нельзя. Если назвать сейчас эту причину, это вызовет бурю вопросов".
"Эхо Москвы", 12 января 2001 года

Дело, разумеется, не в буре вопросов, большинство из которых, кстати, остаётся без ответа уже больше года. Неопределенность с тем, поднимать или нет первый отсек, свидетельствует о том, что военным действительно есть, что скрывать. Ведь не пускали же к развороченному носу лодки норвежских водолазов - там работали только российские. А иностранцы осмотрели первый отсек только после того, как из него подняли почти 40 тонн фрагментов. Да и саму лодку почему-то решили утилизировать ударными темпами - за шесть месяцев. Хотя сейчас в доках судоремонтного завода ждут переработки субмарины, которые официально отправили в металлолом еще пятнадцать-двадцать лет назад.

Вполне возможно, что через несколько лет "Курск" будет выглядеть точно так же, как и эти корабли, остатки которых ржавеют на берегу Кольского залива. Но главное, чтобы до того времени, как субмарина отправится в переплавку, общественность узнала о причинах гибели лодки и ее экипажа. Ведь за все время существования российский атомный флот потерял 6 подводных лодок. И, как показывает практика, эти данные рассекречивают не раньше, чем через 7-10 лет.

По традиции, военные чиновники обычно начинают понемногу рассекречивать сведения о гибели своих кораблей только после того, как меняется начальство - от командующего флотом и выше. Так удобнее - мол, это произошло не при мне, и, следовательно, ответственность лежит на предшественнике. Именно так происходило с информацией о гибели большинства советских подлодок. Достаточно вспомнить истории экипажей "К-8", "Б-37", или "К-429". Многие родственники подводников до сих пор хранят свидетельства о смерти своих мужей и сыновей, где в графе "причина смерти" стоит кощунственная для такого документа формулировка "гостайна". А пока военные всеми силами пытаются скрыть неудобные для них факты. И соглашаются обсуждать только официальные версии событий 12 августа прошлого года. Их, напомним, всего две: столкновение с другим объектом и неисправность одной из торпед. Кстати, дальше выяснения технических причин взрыва следствие не идет. На все требования родственников возбудить дело не по факту аварии на лодке, а по факту гибели людей, и разобраться была ли возможность, пусть даже теоретическая, спасти выживших после взрыва подводников, официальная Москва отвечает отказом.

Сергей Ястржембский, помощник президента Российской Федерации: "Мы считаем нецелесообразным дробить имеющиеся дело. Специалистам Главной военной прокуратуры, которые занимаются расследованием гибели атомного подводного крейсера, необходимо восстановить всю картину и уже на основании узнанного решать, требуется ли открывать еще одно дело или нет".

Как бы там ни было, россияне ждут окончания операции. Хотя с каждым днем шансы на её успешное завершение в нынешнем году тают. Ведь для подъема огромной атомной лодки весом в 17 тысяч тонн нужна едва ли не идеальная погода, которая бывает в Баренцевом море только летом. Да и то в течение нескольких недель. А сейчас, по северным меркам, уже наступила зима.