Польша открыла ворота Европе. И разорилась [ Редагувати ]
После приведения в жизнь плана Бальцеровича, получившего название "шоковая терапия", жизнь рядовых поляков улучшилась. У них появились деньги.
Теперь о правлении президента Леха Валенсы вспоминают, как о временах Владимира Красное Солнышко - как хорошо-то жили. Потому что это относительное благополучие осталось в прошлом. Теперь в Польше так же, как и у нас в свое время (да и сейчас), месяцами не выдают зарплату, уровень жизни резко снизился.
Такова оказалась плата за возможность вступить в Европу. Думали, что с открытием границ в страну хлынет богатство, а первой пришла бедность. Вместе с импортными товарами. Увы! Польское народное хозяйство оказалось настолько неконкурентоспособным, что под угрозой исчезновения находятся ныне целые отрасли, включая базовые.
Уже закрылось до 90% угольных предприятий. Причина - высокая себестоимость угля, низкая производительность труда, несоответствие техники безопасности европейским требованиям. А на переоборудование нет средств. Словом, как и было обещано, рынок расставил всех по своим местам. Для угольщиков этим местом оказалась очередь на бирже труда.
Можно сказать, что люди получили заслуженную награду за то, что свергли власть красных. Хотя теоретически являлись ее опорой. Помните, шахтеры отказывались вылезать из забоев, если правительство не уйдет в отставку. Теперь они бы и рады спуститься обратно, но забои уже закрыты.
Теоретически рабочая сила должна перетекать в более благополучные отрасли. Увы, в Польше сейчас таковых нет. В тяжелом положении оказалась даже Гданьская судоверфь, перешедшая в частные руки, теперь она месяцами не выплачивает зарплату свои рабочим.
Напомним, что это предприятие, давшее миру Валенсу, существовало за счет заказов Советского Союза. Теперь СССР нет, заказов тоже нет, новые друзья не очень спешат обеспечить Гданьскую судоверфь работой. Складывается парадоксальная ситуация: Гданьская судоверфь не выпускает суда, а российский гражданский флот имеет возраст свыше 20 лет, то есть скоро наши суда просто перестанут пускать в приличные порты. И переломить данное положение поляки пока не спешат.
Само существование тяжелой промышленности в Польше под вопросом. Легкой, впрочем, тоже, поскольку заводы, которые еще остались, не выдерживают конкуренции. Могли бы продержаться предприятия, выпускающие, к примеру, огурцы в банках, если бы поляки покупали эту вкусную и хорошо знакомую продукцию. Тогда бы у предприятия появились оборотные средства, а у рабочих зарплата. Но люди идут в немецкий магазин, где качество то же, а цена ниже - поскольку людям приходится считать каждый злотый.
Мало того, Западу, кажется, удается то, что не удалось сделать за все время присутствия в стране советских войск - окончательно извести мелкого собственника.
Если раньше старушка приходила каждую неделю причесываться перед тем, как пойти в пятницу в костел, то теперь приходит раз в месяц подстричься. А причесаться стараются дома.
Трудные времена переживают парикмахеры, модистки, белошвейки и прочие мелкие труженики-собственники, включая крестьян, безуспешно требующих от правительства защитить их от более дешевой западной продукции.
Туго приходится и мелким торговцам. Немцы и французы строят в Польше огромные супермаркеты. Их строят, как правило, за городом, куда добираться надо на машине. Но зато купить можно все. И люди туда ездят за покупками раз в неделю. А в маленькие лавчонки забегают только иногда по мелочи.
Пока польское правительство, похоже, делает ставку на туризм, который будет развиваться в стране после открытия границ. Для этого строятся гостиницы. Производство же все больше переходит под контроль иностранцев. В Польше уверенно чувствуют себя немецкие банки и американские управленцы, французский и итальянский капитал.
В итоге в Польше не остается товаров отечественного производства. Пани Малгожата хотела привезти таковые в подарок родне в России, но не сумела найти ничего путного - все завалено ширпотребом из Китая, Малайзии и Кореи.
Что еще хуже, явно грядет пересмотр итогов второй мировой войны, после которой к Польше были присоединены земли, принадлежавшие исторически полабским славянам. Но Германия от этих земель никогда не отказывалась.
Польский город Вроцлав немцы всегда называли Бреслау. Более того, немцы сохранили все документы на право владения собственностью в западной части Польши. Польские суды уже начали рассмотрение дел по возвращению домов их прежним (немецким) хозяевам. Правда, по польским законам иностранцы не могут купить землю - только арендовать на 50 лет. Но что скажут европейские законодатели о возвращении земли законным владельцам, когда Польша вступит в ЕЭС, за которое проголосовало 60% поляков? Причем больше всего голосовала за это вступление молодежь, рассчитывающая найти рабочие места в Европе.
Что ж, польский народ имеет, конечно, право отказаться жить своим умом и согласиться занять место у порога Европы. У параши, как иногда еще принято выражаться. Только ведь и это еще не конец. Все страны после ввода евро пережили резкое повышение цен на все товары и услуги. Даже сверхблагополучной Голландии не просто было очухаться. А что ждет Польшу? А нас после вступления в ВТО?
Тем не менее жизнь продолжается. Чем польский город отличается от российского? Немного больше порядка и уюта на улицах, водители не нажимают на гудок от нетерпения, а моргают светом, и не норовят задавить пешехода на "зебре" или взамен этого обложить его матом. Есть куда бросить бумажку от съеденного мороженого, а лежащую бумажку поднимут и бросят в урну. По улицам ходят настоящие трубочисты. С ними можно сфотографироваться или просто подержаться за пуговицу на счастье. Тут не принято кричать в очереди.
