"San Francisco Сhronicle": В ходе кризиса в Украине проявились лучшие черты межатлантического сотрудничества [ Редагувати ]
Хорошо бы и в будущем отношения между США и ЕС складывались именно так. В ходе разворачивающейся украинской драмы администрация Буша и Европейский союз совершили "вопиющий акт" межатлантического сотрудничества.
Если в конечном итоге украинцы проведут свободные и честные выборы и тем самым не позволят возродить авторитарную российскую империю у границ демократической Европы, это будет одним из тех немногих поворотных моментов в истории, когда катастрофическая ситуация вдруг оборачивается блестящими перспективами. Но этого бы не случилось без совместных усилий Соединенных Штатов и Европейского союза, использовавших - осмелюсь сказать - свое "мягкое могущество", чтобы убедить Владимира Путина и его потенциальных квислингов оставить неуклюжие попытки совершить государственный переворот.
Возможно, именно это и есть реальная модель будущего межатлантического сотрудничества. В последние годы аналитики и дипломаты по обе стороны Атлантики всерьез пытались возродить прежнее партнерство времен Холодной войны, хотя и направленное против других противников. Мы не мытьем так катаньем загнали европейские войска в Афганистан, где им совершенно нечего делать, и пытаемся загнать их в Ирак вопреки желанию самих европейцев. "Мы выходим за зону ответственности, или делу конец" - как заклинание, твердила администрация Клинтона, говоря о будущем НАТО в 1990-е годы. А что если эта устаревшая формула не сработает в отношении нового образования, в которое превратилась Европа в 21 веке?
Если не считать торговых вопросов, Европа больше не является "глобальным игроком" в традиционном геополитическом смысле - она уже не стремится бросать свое могущество и влияние на чашу весов вдали от собственных границ. Большинство европейцев подобная роль даже не привлекает. Это означает, что американцам следует раз и навсегда забыть об абсурдных страхах относительно превращения ЕС во враждебную сверхдержаву - Европа не будет ни враждебной силой, ни даже сверхдержавой в традиционном понимании этого слова. Но это означает и другое: американцам не стоит рассчитывать, что Европа возьмет на себя значительную часть стратегических задач за пределами непосредственно граничащих с ней регионов.
Однако кризис в Украине продемонстрировал, насколько важную роль может играть и играет Европа в формировании политического и экономического "лица" государств и народов вблизи ее постоянно расширяющихся границ. А это отнюдь не мелочь. Напротив, эта задача имеет громадное стратегическое значение как для Соединенных Штатов, так и для самих европейцев. По прихоти истории и географии европейский "рай" с трех сторон окружают нестабильные регионы, где в любой момент могут возникнуть катастрофические проблемы - от Северной Африки, Турции и Балкан до постсоветского пространства, служащего ареной все более ожесточенного соперничества.
Вот уж воистину "дуга кризиса" - особенно теперь, когда Путин пытается восстановить прежнюю российскую империю. В борьбе с этими опасностями Европа использует свой уникальный потенциал - не военную угрозу, а силу наглядного примера. Европейский союз - это гигантский политико-экономический магнит, чье главное могущество - привлекательность для соседей. Сегодня основным направлением внешней политики Европы является расширение ЕС, а мощнейшим политическим инструментом, по выражению высокопоставленного генерального директора Совета министров Евросоюза Роберта Купера - "соблазн вступления" в его ряды.
Купер называет ЕС либеральной, демократической империей с добровольным членством, постоянно расширяющейся за счет все новых государств, желающих к ней присоединиться.
Расширяющаяся Европа "постепенно растворяет" проблемы и конфликты, избегая прямой конфронтации в американском стиле. "Соблазн вступления", отмечает Купер, способствовал стабилизации положения на Балканах и повлиял на политический курс Турции. Стремление турецкого народа к вступлению в Евросоюз побудило власти этой страны, для соответствия европейским стандартам, изменить законодательство, расширив права граждан. Расширение ЕС и его притягательная сила сыграли свою роль и в ходе украинского кризиса. Если бы Европа не приняла в свои ряды Польшу и другие восточноевропейские государства, у нее не было бы ни заинтересованности, ни влияния на внутриполитическую ситуацию в Украине.
В отличие от многих европейцев Купер признает важнейшую роль американской военной мощи в обеспечении благоприятных стратегических условий для осуществления "мягкой экспансии" ЕС. По его мнению, использование "военной мускулатуры" США, чтобы "расчистить путь для политического урегулирования с использованием "имперской ауры" Европейского союза", возможно, представляет собой наиболее целесообразный способ действий "в зоне максимальной угрозы на Ближнем Востоке". На Балканах одного "магнитного притяжения" Европы было бы недостаточно, если бы Слободан Милошевич не потерпел до этого поражения на поле боя. И, несомненно, американская мощь играет роль позитивного косвенного фактора в ходе нынешней дипломатической конфронтации из-за Украины.
Концепцию расширения Европы разделяет не только Купер. Среди ведущих европейских политиков самым убежденным сторонником использования расширения ЕС и его притягательной силы для решения стратегических задач, судя по всему, является германский министр иностранных дел Йошка Фишер. До терактов 11 сентября 2001 года Фишер с подозрением относился к идее вступления Турции в ЕС - ведь вместе с ней Союз получил бы таких кошмарных соседей как Ирак и Сирия. Но сегодня он считает, что присоединение Турции необходимо по стратегическим соображениям. "Модернизация исламской страны на основе общих с Европой ценностей с точки зрения войны с террором будет означать не меньше, чем в свое время высадка союзников в Нормандии для самой Европы", утверждает он: ведь это "станет реальным доказательством того, что ислам и современность, ислам и верховенство закона:эта великая культурная традиция и права человека все же совместимы". Это "станет крупнейшим позитивным противовесам всем идеям тоталитаризма и терроризма".
Американцы вряд ли станут с этим спорить. К сожалению, идеи Купера и Фишера относительно расширения еэсовской "империи" в Европе разделяются далеко не всеми. Больше всего поддержки они находят в Британии после прихода к власти Тони Блэра, Польше и других восточноевропейских странах, а также у нынешнего германского руководства (но не у населения этой страны). Наиболее прохладное отношение они встречают во Франции, где даже недавнее вступление в ЕС Польши и других восточноевропейских стран расценивается как событие, чреватое катастрофическими последствиями для французской внешней политики, а идею присоединения Турции просто подвергают анафеме. Современная, светская, устремленная вперед Франция по прежнему настаивает, что европейская цивилизация, как выразился Валери Жискар д'Эстэн, должна оставаться "христианской". Францию можно назвать одним из "красных штатов" Европы (в США "красными" называют штаты, поддерживающие республиканцев - прим. перев.) - бастионом прошлого на континенте, строящем будущее.
Американцы в целом относятся к Евросоюзу скептически или равнодушно. А зря. Для Соединенных Штатов весьма немаловажно, в каком направлении пойдет развитие Европы в ближайшие годы. Скажем, вопрос о том, поддержат ли британцы на референдуме конституцию ЕС, за что выступает Блэр, носит отнюдь не праздный характер. Британия, обладающая реальным влиянием в ЕС имеет куда больше шансов направить Союз по "либерально-имперскому" курсу, за что выступает Купер (кстати, бывший советник Блэра). С точки зрения стратегических интересов США это было бы куда важнее, чем размещение нескольких тысяч европейских солдат в Ираке.
Р. Каган - старший научный сотрудник вашингтонского Фонда Карнеги за мир во всем мире (Carnegie Endowment for International Peace).
