Роман Попков: Путин будет гореть в аду вечно [ Редагувати ]

После 10 месяцев войны, после тысяч сожженных русскими "Градами" украинских солдат, после тысяч гробов и черных венков украинцы и русские стали кровными врагами.

Однако случилось все это по прихоти одного единственного человека - Владимира Путина, который уже даже после смерти не искупит свое вины, считает москвич Роман Попков.

- Хочу рассказать про реакцию обычных людей в Киеве, когда они выпаливают, что я русский. Я именно о простых людях говорю, а не о журналистах, волонтерах и т.д.

Ну, понятно же, что в процессе любого разговора длинной больше минуты выпалить русского проблем не составляет - у меня, как у уроженца пограничной Брянской области, классический акающий акцент сглажен, но он все равно имеется.

Так вот, что касается реакции. Прошлой весной она была более эмоциональной - люди пытались в чем-то убедить, а узнав, что убеждать ни в чем не надо, еще более эмоционально просили: "Ну вы расскажите там им всем, объясните им там!" (что мы не фашисты, что мы хотим просто лучшей жизни для своей страны, что мы не хотим войны).

А сейчас уже ничего не просят объяснять, ничего сами не объясняют. Просто грустные кривые усмешки и отводят глаза в сторону. Это после 10 месяцев войны, после тысяч сожженных русскими "Градами" украинских солдат, после тысяч гробов и черных венков. Они не кричат, не царапают лицо, ничего такого. Просто горькая усмешка и смертельная тоска и боль в глазах.

Повторю: я о простых людях говорю, с какими-то упоротыми нациками я не общался. И вот эта усмешка и холодеющий взгляд - хуже любых криков.

Вы вдумайтесь: русские и украинцы - это же не сербы и хорваты. В нашей общей исторической памяти не было тысяч перерезанных глоток и отрезанных голов.

Сербы и хорваты были насильственно временно помирены жестким и сильным бульдогом Тито, а потом, без Тито, опять начали друг друга ненавидеть, и это было закономерно. У нас же с украинцами ничего подобного, этой животной биологической ненависти не было.

Ее и сейчас нет - именно в такой, яростной биологической форме. Есть смертельная обида, непереносимая душевная боль. Авель, наверное, что-то подобное испытал в последнюю секунду.

И все это произошло и происходит по воле одного человека. Владимир Владимирович, я не знаю, сколько вам там отмерено, но в аду с вас спросят очень сильно. Это однозначно.