Frankfurter Allgemeine: Особая правда для рабов [ Редагувати ]

Вечером 26 апреля 1986 года весь западный мир говорил о масштабной атомной катастрофе в Советском Союзе. Однако официальная Москва хранила молчание по поводу взрыва ядерного реактора в украинском Чернобыле, расположенном в непосредственной близи с Беларусью. На следующий день иностранные СМИ сообщили, что радиоактивные облака двинулись в западном, северном и южном направлениях. От советского руководства потребовали объяснений, но оно молчало. 29 апреля короткое информационное сообщение из восьми строк прервало информационную блокаду. В вечернем выпуске новостей сообщалось об аварии и "незначительной утечке радиоактивных веществ" на Чернобыльской АЭС.

Украинской журналистке Алле Ярошинской, которая в феврале 1989 года в ходе первых свободных выборов была избрана народным депутатом СССР, удалось пролить свет на секретные протоколы Политбюро ЦК КПСС, отражавшие решения советских руководителей по урегулированию ситуации вокруг Чернобыля. Из этих документов становится очевидным, что сокрытие последствий катастрофы было задачей номер один. Еще 27 июня, согласно внутренней инструкции министерства здравоохранения, все сведения о самой аварии, о результатах медицинских обследований пострадавших и о степени радиоактивного заражения были объявлены особо секретными и не подлежащими разглашению.

После заявления американского президента Рейгана о том, что благодаря спутникам у него есть информация о Чернобыле, советское руководство решилось дифференцировать информационную политику. Граждане СССР должны были узнать о Чернобыле необходимый, с точки зрения Москвы, минимум, руководство "социалистических братских государств" - немного больше, ну а американцы и некоторые другие страны Запада могли получить подробную информацию об аварии. Свою статью об информационной политике советского руководства Ярошинская озаглавила позднее "Ложь-86", в ней говорится о правде: одной - для господ и совсем другой - для рабов.

Дни и годы, прошедшие с момента катастрофы, стали ярким примером не только полного отсутствия гласности, но и настоящего цинизма советской верхушки. Иллюстрацией могут служить внутренние инструкции, многократно повышавшие предельную допустимую дозу облучения. Следствием стало то, что многие люди, не пройдя необходимого медицинского обследования, были объявлены здоровыми, а в зараженные районы стали поспешно возвращать эвакуированных ранее жителей. Это же произошло и с установлением предельно допустимых уровней радиоактивности в продуктах питания, чтобы загрязненное молоко "стало чистым".

Чернобыль освободил нас, считает белорусский интеллигент и политик Геннадий Грушевой. Оглядываясь на Чернобыль, Грушевой вспоминает, какую надежду вселил в души советских людей Горбачев, объявивший начало политики перестройки и гласности. Однако он хорошо помнит и то отрезвление, которое наступило после катастрофы, когда многие области Беларуси, а также Украины и России оказались в зоне действия радиации. По-другому люди взглянули и на Горбачева, который незадолго до катастрофы говорил о том, что народ при любых обстоятельствах имеет право узнать правду. Ему потребовалось 19 дней, чтобы донести до этого самого народа разрешенную информацию о событиях в Чернобыле, что втянуло западные СМИ в настоящую кампанию против "родины трудящихся". Это было, по всей видимости, важным шагом на пути политического становления республики красной империи как самостоятельного субъекта.

Только в феврале 1989 года, незадолго до первых всенародных свободных выборов, была снята блокада с информации о реальных последствиях чернобыльской аварии. СМИ было разрешено обнародовать первые карты радиоактивных территорий. Спустя три года после катастрофы - тогда еще на зараженных участках на территории Беларуси проживали более 2 миллионов человек - на демонстрацию в Минске вышли 30 тысяч человек, и это несмотря на то, что власти сделали все возможное, чтобы этого не произошло. Свидетели и участники ликвидации последствий аварии, люди, проживавшие недалеко от Чернобыля, и жертвы облучения рассказывали о событиях и вопиющем цинизме в поведении руководства партии. Участники демонстрации создали "чернобыльский трибунал" и решили рассчитаться с советской властью.

Для всех этих людей Горбачев умер как политик, вселяющий надежды. Многие жители СССР после катастрофы в Чернобыле потеряли веру в мудрость, в добрую волю, во всемогущество партийных бонз. Все были потрясены, когда стало известно, что в странах Запада в первые дни после аварии власти сделали для защиты населения больше, чем советские чиновники с их пренебрежением к простому народу, хотя они находились в зонах непосредственного заражения. На собственной шкуре многие почувствовали, насколько региональные власти боялись брать на себя любую ответственность, ибо испытывали страх перед Москвой или были неспособны предпринять что-то самостоятельно. К примеру, население Припяти, города, расположенного недалеко Чернобыля, находилось в зоне мощнейшего облучения 36 часов, прежде чем была начата эвакуация.

Это отрезвление и ярость стали силой, которая способствовала окончательному развалу советского строя. Несомненно, среди причин развала СССР был печальный опыт войны в Афганистане, попытка государственного переворота в августе 1991 года, катастрофичное положение экономики, которое не в последнюю очередь ухудшилось в результате огромных затрат на устранение последствий аварии, а также растущая потребность республик в самостоятельности. Попытка Москвы скрыть последствия катастрофы повернула стремление Беларуси и Украины к независимости в другое русло. С этого времени борьба против загрязнения окружающей среды шла рука об руку со стремлением к политическому равноправию и, в конце концов, к национальной независимости.

В Украине во время проведения конгресса по защите окружающей среды в 1998 году прозвучали призывы к созданию демократического движения. Это не было совпадением, поскольку узнать правду о преступлениях, связанных с окружающей средой и имеющих далеко идущие последствия для здоровья людей, не говоря уж об обнародовании этой информации, считалось в тоталитарном СССР особо тяжким политическим преступлением. Чернобыль во всех его проявлениях стал воплощением или символом продолжавшегося долгие годы притеснения наций.

Коммунисты, которые теперь должны были бороться за "настоящих" избирателей, были вынуждены отказаться от подобострастия в отношениях с Москвой. Они подписались под предложенной летом 1990 года народными фронтами "Декларацией о независимости". Вследствие этого некоторые территории в Беларуси и в Украине были объявлены зонами отчуждения. Наложенный мораторий на строительство АЭС, более жесткие нормы допустимых уровней радиоактивного облучения - эти меры тоже дистанцировали республики от центра.

Москва попыталась спасти систему, построенную на лжи и полуправде и рабском подчинении Кремлю, обвинив в аварии руководство Чернобыльской АЭС. Чернобыль шаг за шагом обнажил всю правду о системе и в буквальном смысле свел в могилу Советский Союз.