Ракетный компромисс [ Редагувати ]

8 апреля Россия и США подписали договор об ограничении стратегических наступательных вооружений. "Победили обе стороны, которые упрочили свою безопасность, а с учетом нашей победы, победило и все мировое сообщество", - сказал по этому поводу президент России Дмитрий Медведев. Но действительно ли от подписания договора победил весь мир, смог ли новый договор СНВ разрешить все проблемы хотя бы между США и РФ?

Ракеты ракетам рознь

Первой ложкой дегтя в бочке меда ликования по поводу подписания между Россией и США договора СНВ стали слова государственного секретаря США Хиллари Клинтон об отсутствии в договоре норм по ПРО. "В новом договоре о СНВ речь идет не о противоракетной обороне, а о сокращении ядерных арсеналов двух стран, наших стратегических наступательных вооружений", - заявила Клинтон. Она напомнила, что ее страна предлагала России сотрудничество по ПРО.

ПРО – болезненный вопрос для россиян. С 2001 года, когда президент США Джордж Буш объявил о том, что противоракетная оборона его страны будет защищать не только штаты, но и их союзников, система ПРО вызывает опасения России. Тогда Буш говорил в первую очередь о Великобритании, но ряд восточноевропейских государств, в первую очередь Польша, выразили желание присоединиться к системе ПРО. Основной причиной развертывания противоракетной обороны в восточной Европе было сознание "щита" против возможной ядерной угрозы со стороны Ирана. Еще раньше противоракетные комплексы США были развернуты на Аляске. Сделано это было для защиты страны от возможной угрозы со стороны КНДР, которая уже имела ядерное оружие и вовсю занималась разработкой его носителей. Вообще, система ПРО изначально задумывалась, как щит от возможной угрозы со стороны "стран-изгоев". Нет какого-либо точного перечня этих стран. В нынешнее время среди "стран-изгоев" называют Иран, Венесуэлу, Ливию, Сирию, КНДР, Туркмению, Беларусь, Мьянму, Боливию, Кубу, Зимбабве и Судан. Однако в первую очередь противоракетная оборона США развертывается против Ирана и КНДР, у которых есть потенциал для нанесения удара по США или их союзникам.

Главное отличие противоракетной обороны от стратегических наступательных вооружений состоит в том, что основным назначением первой является обеспечение безопасности охраняемой территории и уничтожение баллистических ракет противника. В то время, как основным назначением СНВ является нанесение удара по территории противника. Несмотря на это, у России развертывание системы ПРО в Европе вызывает обеспокоенность. "Наши специалисты не считают, что системы ПРО, разворачиваемые в странах Восточной Европы, нацелены на предотвращение угрозы, исходящей со стороны Ирана либо каких-то террористов… Траектории полетов ракет, которые могут запускаться с иранской территории, нам тоже хорошо известны. Поэтому такие аргументы нам кажутся несостоятельными", - заявил в 2007 году тогда президент, а ныне – премьер-министр Российской Федерации Владимир Путин. Он пообещал дать американцам ассиметричный ответ. И вся дипломатическая активность РФ была направлена на актуализацию вопроса по ПРО. В то же время, такие восточноевропейские государства, как Венгрия, Румыния, Чехия и в первую очередь Польша, выразили желание развернуть у себя на территории базы противоракетной обороны даже не взирая на противодействие России. С приходом Обамы на пост президента США ситуация не изменилась. США продолжают развертывание системы ПРО в Европе, а Россия этом продолжает противиться. Несмотря на "перезагрузку" и ограничение ракетных потенциалов обеих стран в рамках договора по СНВ Россия по-прежнему считает американскую ПРО угрозой и ущемлением своих интересов. Что интересно, в этом с Россией солидарны и ее оппоненты. После начала войны в Грузии в августе 2008 года президент Польши Лех Качинский заявил: "Война в Грузии - очень мощный аргумент за размещение в Польше элементов американской системы противоракетной обороны". Хотя ранее американцы настаивали на том, что те противоракетные комплексы, которые будут размещены в Европе, не смогут противостоять российским ракетам, они направлены против менее совершенных иранских носителей.

За два дня до подписания договора СНВ глава российского МИДа Сергей Лавров заметил, что даже после подписания этого документа Россия будет иметь возможность выйти из договора СНВ, если количественное и качественное наращивание потенциала стратегической ПРО США начнет оказывать существенное влияние на эффективность российских стратегических ядерных сил. Таким образом, слова Медведева о том, что после подписания договора "нет выигравших и проигравших" можно двояко расценивать. На самом деле, проблема возможной "гонки вооружений" новым договором полностью не решится.

Внешнеполитическая цена СНВ

В день подписания договора СНВ лидеры США и России сделали ряд заявлений, позволяющих говорить, что за этот документ заплачена еще и внешнеполитическая цена. Обе страны должны были пойти на уступки. В первую очередь это касается политики в отношении Ирана. Еще в ходе визита 19 марта Клинтон в Москву США дали понять, что могут принять российский план урегулирования отношений с Ираном. "Мы предпринимали дипломатические усилия, а теперь считаем, что нужно перейти к следующему этапу и начать работу над "умными санкциями", как называет их президент Медведев. Они будут нацелены на то, чтобы иранское руководство изменило свое поведение", - заявила тогда американский госсекретарь. А 8 апреля Дмитрий Медведев в свою очередь признал необходимость ужесточить тон переговоров с Ираном. "К сожалению, Тегеран не реагирует на целый ряд предложенных ему конструктивных, компромиссных договоренностей, и мы не можем на это закрывать глаза", - сказал Медведев. А это значит, Россия и США договорились о политике сдерживания Ирана. Президенты стран сказали, что подписание договора СНВ – это "сигнал Ирану о том, что Россия и США выполняют свои собственные обязательства по нераспространению". Если Иран не воспримет этот сигнал, тональность общения с ним может измениться. "Мы будем сильно настаивать на том, чтобы умные и жесткие санкции были приняты в ООН как сильный сигнал для Ирана и для других стран, что это - вопрос, к которому международное сообщество очень серьезно относится", - сказал американский президент. Его российский коллега в свою очередь дал понять, что в отношении Ирана политика России теперь будет проводиться с оглядкой на решения других членов "шестерки" по Ирану (США, КНР, Великобритании, Франции, ФРГ). "Мы будем внимательно следить, какие шаги предпринимаются нашими партнерами. Но в любом случае мы будем действовать и политико-дипломатическими методами, которые выработаны "шестеркой", - сказал Медведев.

Что интересно, на встрече не поднималась проблема других "стран-изгоев", дружных с Россией. Так, почти ничего не было сказано о Венесуэле. Безусловно, эта страна пока далека от возможности разработки собственного ядерного оружия, но что касается ядерной программы, то тут у этой латиноамериканской страны и России тесные связи. В сентябре 2009 года президент Венесуэлы Уго Чавес дал понять, что Россия поможет его стране с разработкой мирной ядерной программы. Что интересно, Венесуэла тесно сотрудничает в этой отрасли и с Ираном, чья такая же мирная программа со временем смогла превратиться в очень даже военную. А в начале апреля Путин заявил о дальнейшей поддержке обороноспособности Венесуэлы. "Как вы знаете, Россия уже поставила в Венесуэлу самые эффективные в мире мощные боевые авиационные комплексы, тяжелые истребители Су-30 и другую военную технику по ценам ниже мировых", - сказал 3 апреля Путин в Каракасе. Кроме того, согласно словам Чавеса, в ходе визита российского премьера было подписано и соглашение по ядерной энергетике. Такое невнимание США к Венесуэле можно объяснить уступкой к России. Тем более, что последняя поддержала политику санкций США в отношении Ирана. Вместе с тем, Россия по-прежнему против "противоиранской" системы ПРО в Европе. А это значит, что поддержка американских санкций Россией не такая уж безоговорочная.

Договор СНВ продемонстрировал решимость России и США сделать уступки друг другу. Но с другой стороны он не стал панацеей от всех бед. Это соглашение очень хрупкое – оно зависит в том числе от политики США в Восточной Европе, в первую очередь от развертывания системы ПРО. А это значит, что говорить о "победе для всего мира" пока слишком рано.