Ъ: Кредит доверия к Украине в Европе исчерпан [ Редагувати ]

Спецпредставитель Чехии по вопросам энергетической безопасности при Евросоюзе Вацлав Бартушка объяснил корреспондентам российского "Коммерсанта" Наталье Гриб и Олегу Гавришу, почему в ЕС не поняли последних договоренностей между Москвой и Киевом и как они повлияют на перспективы евроинтеграции Украины.

- Как в Евросоюзе оценивают последние газовые договоренности между Украиной и Россией?

- Ни от кого в ЕС вы не услышите острых слов или приговоров по поводу подписанных документов. Это внутреннее дело Киева и Москвы. Даже если Украина разрешит России разместить военную базу в Киеве, никто ничего не скажет. Украина - независимая страна и сама решает, что ей делать.

- Представляете ли вы себе подписание аналогичного договора между Россией и Чехией?

- Нет. Я не хочу никого обидеть, но для меня, как и для большинства европейцев и чиновников Евросоюза, непонятно, как в принципе можно смешивать скидку на газ с нахождением военной базы на территории страны. Новость о том, что Украина разменяла скидку на цену на газ на 25-летнее пребывание российской военной базы и из-за этого случилась драка в украинском парламенте,— очень плохая новость для инвесторов.

- Но ведь Чехия согласилась на размещение американской системы ПРО на своей территории в обмен на политическую протекцию со стороны США?

- Это не одно и то же. Мы члены НАТО и имеем обязательства перед этой организацией. В странах ЕС в принципе невозможно подписание такого соглашения. У нас решения о цене на газ подписывают компании, например GdF, RWE, EON. Они не хозяева страны. И не могут поменять военную базу на территории Германии или Франции на скидку на газ. А в Украине правительство договаривается о коммерческих вопросах. Оно берет на себя функции, которых нет у руководства ЕС. И выглядит это странно для европейского менталитета. Поэтому этот договор в Евросоюзе никто не понял.

- Его подписание может повлиять на перспективы интеграции Украины в Евросоюз?

- Вопрос не только в этом договоре. Украина много лет обещала предпринять определенные шаги по интеграции в ЕС. Она их не сделала. Потому что не понимает ни того, что нужно делать, ни того, зачем это нужно. Кредит доверия к Украине в странах Европы исчерпан.

- То есть вы считаете, что правительство Николая Азарова ставит крест на перспективах евроинтеграции?

- В прошлом году в Украине было другое правительство, но оно тоже ничего не сделало. Я разговаривал с одним из высокопоставленных членов кабинета Юлии Тимошенко. Он говорит: "Мы бы хотели ввести безвизовый режим со странами Евросоюза". Я ему рассказал, что должна сделать для этого Украина. Чиновник отвечает: "Понимаю, безвизовый режим — это сложно. Давайте лучше поговорим о том, что реально. О вступлении Украины в шенгенскую зону". Он даже не понимает, что вступление в шенгенскую зону намного сложнее введения безвизового режима. Как, имея такие кадры, можно интегрироваться в Евросоюз?

- Главной причиной подписания Украиной газового соглашения стала ее высокая зависимость от газа. Говорят, что ее промышленность не выжила бы без скидки...

- Если бы Украина применила весь максимум возможных технологий по энергоэффективности, она добилась бы независимости от России. Страна добывает 20 миллиардов кубометров газа в год. Этого объема могло бы быть достаточно и для населения, и для коммунального сектора. Плюс максимум 10 миллиардов кубов для промышленности, которые можно докупать в странах Средней Азии. Но для всего этого нужны глобальные изменения в экономике и полное обновление коммунального хозяйства. К этому в Украине никто не готов.

Украине стоит задуматься, что с 2013 года, когда закончат первую ветку Nord Stream, она перестанет быть транзитной страной для Западной Европы. И станет транзитной страной только для Восточной и Центральной Европы. То есть Украина перестает быть глобальным транзитным игроком на газовом рынке. Поэтому добиваться от РФ уступок будет все сложнее.

- В ходе газовой войны 2009 года между Украиной и Россией вы консультировали комиссариат Еврокомиссии по энергетике. И тогда Европа не встала на защиту Украины.

- Страны ЕС заняли однозначную позицию: мы хотим газ, за который платим хорошие деньги. Почему мы его не получаем, разбирайтесь сами. Такая позиция возникла из-за того, что в Евросоюзе не было единого подхода. Были страны, которые обвиняли во всем Россию, а были те, кто обвинял во всем Украину. Поэтому когда страны ЕС сказали, что нам наплевать, кто виноват, и не поддержали Россию, это был максимум, которого мы могли добиться. Мы же не Шерлок Холмс, чтобы проводить расследования.

- Европейские потребители газа тогда грозили подать в суд на "Газпром". Почему не подали?

- В начале 2009 года всем было ясно, что объем потребления газа упадет и контракты выполнены не будут. И большинство газовых компаний просто решило обменять исковые требования к "Газпрому" на скидку на объемы поставок газа. Поскольку у большинства компаний в странах Евросоюза заключены контракты по принципу take or pay. Такие же, как у Украины. Это и использовало большинство европейских потребителей, добившись от "Газпрома" уступок.

- Какой вывод сделали в ЕС после той газовой войны?

- Главный итог газовой войны — это понимание того, что такое в принципе возможно. Даже во время холодной войны газ из СССР поступал всегда. Россия и Украина сослужили большую службу Евросоюзу, заставив задуматься: как быть, когда такое происходит. Теперь новые контракты с Алжиром, Ливией мы заключаем, страхуя себя. Кроме того, Евросоюз решил увеличивать объемы подземного хранения газа, начать импорт сжиженного газа. Тот газовый кризис стал серьезным уроком для нас.

- Но ведь до того была газовая война с Белоруссией, когда Польша два дня не получала газ?

- Тогда на это никто не обратил внимания из-за отношения к Беларуси. Но конфликт с Украиной поменял точку зрения.

- Что еще предпринял Евросоюз?

- Для нас очень важную роль стали играть интерконнекторы - газопроводы, которые соединяют системы различных стран. Сейчас в газовом отношении есть две Европы: Западная, которая имеет развитую систему интерконнекторов, а также Восточная и Центральная Европа, у которой ничего похожего нет. В ходе газового кризиса 2009 года Словакия, к примеру, имела только норвежский газ, который шел из Чехии. Мы бы поставляли газ и в Болгарию, но технологически такой возможности не было. Поэтому для нас ключевой вопрос — это развитие трубопроводной системы. Имея такую систему, мы можем начать очень серьезный разговор с нашим поставщиком "Газпромом".

- Стал ли актуальней вопрос добычи сланцевого газа?

- Думаю, что его добыча в Европе в значительных объемах просто невозможна. В США месторождения сланцевого газа — это незаселенные территории, на которых идет сплошная разработка. В странах ЕС нет таких больших незаселенных территорий, и не факт, что люди, которые живут там, захотят их освобождать. Кроме того, с точки зрения экологической безопасности это противоречит нормам ЕС. Поэтому добыча сланцевого газа в странах Евросоюза — очень сомнительный проект. И вряд ли он будет реализован.

- Повлияла ли на взаимоотношения России и ЕС смена еврокомиссара по энергетике?

- Думаю, бывшего еврокомиссара Андреаса Пиебалгса могли плохо воспринимать в России, поскольку он латыш. Когда в прошлом году руководство России и Украины доказывало нам, что надо выделить несколько миллиардов долларов на закачку газа в украинские подземные хранилища газа для обеспечения его транзита в страны ЕС, мы сказали "нет". В Еврокомиссии объяснили: есть контракт с "Газпромом", пусть он его выполнит, а каким способом, это его проблемы. В Кремле очень плохо восприняли эту новость. Но если бы на месте Пиебалгса был немец, это ничего не изменило бы. Потому что политика ЕС не может определяться одним человеком.

- И все же почему вы тогда отказались помочь Украине финансами?

- Потому что нет причины дважды платить за одну и ту же вещь. Мне никто не выставляет счет за контейнер, в котором японскую машину доставляют в страны ЕС. Мне продают машину по цене, включающей доставку. Если "Газпром" не может продать газ и обеспечить его транзит, мы купим его в другом месте.

- То есть для ЕС нет разницы, идет ли речь о газе или об автомобиле?

- Для Западной Европы - нет. У них много поставщиков. Для Восточной и Центральной Европы разница есть, поскольку они очень зависят от российского газа. Но центр принятия решений находится в Брюсселе, то есть в Западной Европе.