Достоевский-экстрим: новый туризм в Петербурге [ Редагувати ]

Стоя перед чугунной оградой, мы получаем последние инструкции перед дерзкой вылазкой. Через минуту рабочие, перетаскивающие мебель из припаркованного рядом грузовика, наберут код на антивандальном домофоне и мы проникнем вовнутрь под прикрытием дубового буфета.

Наш провожатый Наталья Викторовна останется снаружи. Внутри ее все знают - пойти с ней, значит немедленно засветиться.

Действуя по инструкции, мы деловито, как будто мы здесь свои, проходим через двор и быстро шмыгаем в нужный подъезд, в темноте делаем несколько снимков - вспышка высвечивает надпись "Kill the babka" - и, услышав топот и крики жильцов, стремглав несемся вниз по лестнице.

Пробегая по двору, уворачиваемся от размахивающей руками тетки, боковым зрением фиксируем вылезающего из-под машины мужчину с монтировкой в руках, а за спиной раздаются голоса: "Кто не закрыл ворота?! Опять их пустили! ОМОН надо вызывать!".

Современная достоевщина

Ура, мы сделали это - подошли к самым дверям каморки, где ютился Родион Раскольников, герой "Преступления и наказания". Экскурсия на тему "Петербург Достоевского" продолжается под руководством Натальи Черновой, ведущего сотрудника питерского музея великого писателя.

В прошлом участник ленинградского рок- и арт-подполья, а ныне ученый, преподаватель и дорогой частный экскурсовод, Чернова занимается тем, что путеводитель "Lonely Planet" назвал бы urban adventure tourism - городской экстремальный туризм.

Экстремальный - потому что та дюжина домов неподалеку от Сенной площади, где жил сам Достоевский и куда он поселил многих своих героев, по-прежнему населена людьми, от многих из которых веет такой достоевщиной, что рука сама собой тянется то ли к топору, то ли к веревке.

В общем, подавляющее большинство жильцов этих домов не хотят видеть экскурсантов в своих дворах-колодцах и темных подъездах, исчерканных граффити. Их можно понять: в прошлом посетители далеко не всегда вели себя пристойно - они шумели и оставляли о себе память в виде настенных надписей. Впрочем последние Чернова называет позднейшим культурным слоем и борется за их сохранение.

Однако времена экскурсионного беспредела давно прошли, а жильцы установили решетки и домофоны, и готовы встретить даже самого интеллигентного туриста демонстрацией готовых к бою монтировок и грубой бранью. Попытки поставить отношения между жильцами и экскурсантами на взаимовыгодную коммерческую основу успеха не приносят. Деньгам, которые могли бы пойти на благоустройство, жильцы предпочитают гордое единоличное владение своим замызганным двором и подъездом.

На призывы жильцов всегда с радостью отзывается петербургский ОМОН, чья главная контора расположена тут же неподалеку. Ведь "мочить в подъезде" любителей Достоевского куда приятнее, чем сталкиваться с настоящими преступниками.

А последними Петербург Достоевского просто перенасыщен, и тут речь идет не о книгах и писателя, а о милицейской статистике. Согласно ей, на участке между домами Раскольникова и старухи-процентщицы совершается на 30% больше убийств и других тяжких преступлений, чем в среднем по городу. Именно здесь, среди мрачных домов с безрукими атлантами и старинной кирпичной кладкой, проступающей из-под обваливающейся штукатурки, была убита депутат Госдумы Галина Старовойтова.

С Носом и без него

Этого района нисколько не коснулся юбилейный реставрационный ажиотаж, хотя существует и обсуждается на вполне солидном уровне проект создания "Достоевский-лэнда" - новодела, невиданных в России масштабов, в духе строящегося в Румынии парка развлечений, посвященного графу Дракуле.

Создатели проекта, которые хотят превратить дом, где жил Раскольников, в роскошный пятизвездочный отель, сами пока ютятся в дворницкой, откуда Родион украл орудие убийства - топор. Далее этого исторического помещения и небольшого пятачка вокруг него задуманный ими евроремонт пока не распространяется.

Однако это место достаточно сюрреалистично и без проектов в стиле Новых Васюков. И в создании этого ощущения кроме Достоевского поучаствовали и другие, например Гоголь.

К примеру, решили жители Петербурга установить на Вознесенском проспекте памятник гоголевскому Носу. Тот, в свойственной ему манере, возьми, да и отправься странствовать по северной столице. Исчез со своего места, только его и видели. Что он делал целый год и дослужился ли снова до статского советника, остается загадкой, однако одним прекрасным днем его нашли. Где? А на верхнем этаже в доме, где жила старуха-процентщица, и где Родион Раскольников совершил свое преступление.

О том, что он там вынюхивал, Нос пока не распространяется.