Третьяковская галерея возвращает из забвения художника Антона Чиркова [ Редагувати ]
100-летию крупного и самобытного, но практически неизвестного художника Антона Чиркова (1902-1946) посвящена выставка, которую 25 декабря открывает российская Государственная Третьяковская галерея (ГТГ).
"Впервые будет полно и масштабно показано наследие Антона Чиркова, чье имя оказалось забыто, - пояснила куратор выставки Татьяна Ермакова. - Его живопись, графика и скульптура из ГТГ и Музея Востока, из собрания семьи художника расширят наше представление об искусстве России в 1920-1940-х годах".
Главных для Чиркова произведений ("Вокзал", "Иордань", "На паперти") современники не знали. Но талант заметили рано: на 3-м курсе ВХУТЕМАСа его натюрморт "Хлебы" не только получил оценку "100 баллов" от педагога Ильи Машкова, но был послан в Париж на выставку 1925 года. Длительная работа реставраторов Третьяковки над крупноформатными полотнами мастера позволит увидеть его основные работы и оценить уровень дарования.
Нонконформист по духу, Чирков сочетал традиции московской школы живописи с острым ощущением современности и интенсивными духовными исканиями, отметила Ермакова. В его работах предстает драматический образ эпохи и сложный путь самого художника. Ярче всего это ощутимо в автопортретах, натюрмортах и "интерьерах" мастерской, написанных в 1930-40-е гг. Но в камерных жанрах Чиркову было тесно - стремясь поведать "о времени и о себе", он шел вослед мастерам исторической живописи XIX века - к эпической многофигурной картине.
Правда, сюжеты его работ не отвечали требованиям эпохи пафосного соцреализма. Напротив, Чирков по-своему переосмысливал острые моменты истории страны. В год 10-летия Октября он задумал свое первое крупное полотно "1917 год". Изобразив разгром завода при взятии родной Пензы отрядами Красной Армии, автор выразил собственные мнение по поводу народного бунта, "бессмысленного и беспощадного".
Нестандартно художник "отчитался" в 1931 году и о творческой командировке по Мурманской области. Обязанный отразить "подвиги трудового народа", он написал сложный символический образ - картину "Северная Венера". Разумеется, в жесткой системе советской культуры уделом Чиркова оставалось полуголодное существование на обочине "магистрального пути" соцреализма.
Верный традициям русской исторической картины, он обращался к "вечным вопросам" нравственного выбора и обретения веры. Логичным выглядит приход живописца к религиозной теме. Незадолго до смерти он работал над росписями храма в подмосковном селе Жегалово - в сохранившихся этюдах иконописный стиль удивительно сплавлен с живописной манерой художника ХХ века.
