Пытки для российской милиции - лишь метод работы [ Редагувати ]

В России пытки, в частности в милиции, носят массовый и систематический характер. Об этом говорится в специальном докладе правозащитной организация Human Rights Watch. По ее данным, Россия вместе с Египтом, Филиппинами, Шри-Ланкой, Сирией и Узбекистаном занимает "почетное" место в списке стран, где пытки стали традицией.

В России, по данным правозащитников, не менее 30% подозреваемых в уголовных преступлениях сталкиваются с пытками, при помощи которых милиция выбивает из них показания. Раскрываемость преступлений же в России составляет 70%, а в Европе, к примеру, - около 40%. Пытки, по словам экспертов, массово применяются в российской армии и в Чечне. Точной статистики на эту тему нет: люди, как правило, боятся жаловаться.

Людмила Михеева из Нижнего Новгорода, мать 27-летнего Алексея, получившего инвалидность в результате пыток, жаловаться не боится. Но говорит, что ее шестилетние хождения по судам ни к чему не привели.

"Сына пытали электрическим током. В итоге он подписал документы о том, что убил и расчленил девушку", - говорит Людмила Михеева.

"Этим делом занимались высокие чины области, на уровне зампрокурора. Через две недели девушка нашлась, живая и здоровая, а сын выпрыгнул из окна, спасаясь от пыток, и получил перелом позвоночника", - сказала она.

Милиционер, пытавший Алексея, по словам его матери, даже не скрывал своего участия в этом, говоря, что у них в отделении пытки приняты, сообщает BBC.

Алексей Михеев потерял работу, как и его мать, которая неотлучно должна дежурить у постели сына-инвалида, а милиционер, который, по словам Алексея, пытал его, получил в Нижнем Новгороде повышение.

Как пытают в российской милиции

Как говорят юристы из Российской межрегиональной сети против пыток, физическое насилие в отношении подозреваемых со стороны некоторых сотрудников милиции отличается в России большим разнообразием.

Милиционеры применяют удары свернутым полотенцем по почкам, "растяжки" - длительное удержание человека у стены со сцепленными за шеей ладонями и широко раздвинутыми ногами. Это "воздействие" почти не оставляет на теле следов, а применяется оно, по словам правозащитников, в первые дни или даже часы после ареста.

Наряду с побоями широко применяется также пытка под названием "слоник". Ее суть в том, что узника привязывают к стулу и надевают на него противогаз, зажимая шланг для подачи воздуха, или просто полиэтиленовый пакет. Таким образом, перекрывается доступ воздуха. Жертвы оказываются в столь жутком состоянии, что готовы подписать какие угодно признания, лишь бы им дали вздохнуть полной грудью. Как отмечается в докладе Human Rights Watch, люди при этом часто теряют сознание.

В российской милиции также пытают голодом. Это требует больше времени, чтобы расколоть жертву, но практически безопасно для милиционеров.

Используют и пытку под названием "интернет" - через обвиняемого пропускают ток, и устоять тоже нелегко. Соответственно, и раскрываемость повышается, и премий побольше.

Из жалобы, поступившей в Правозащитный центр "Общее действие" от задержанного Лебедева С.А., 1979 года рождения:

"Я, Лебедев Сергей Александрович, обращаюсь к вам по следующей причине.

25.11.2002 года меня без присутствия адвоката вывели из камеры ИВС в Дзержинском РОВД города Нижнего Тагила и повели на допрос в кабинет номер 58.

Там меня посадили на стул, протянули листок бумаги и предложили написать явку с повинной по факту карманной кражи, о которой я ничего не знаю и которой не совершал. Допрашивали меня двое оперативников (фамилии не известны) и оперуполномоченный Четверяков. Они сказали, что мне, дескать, все равно сидеть, а за явку с повинной скостят срок.

Я отказался, что привело их в злобное настроение, и меня сразу же поставили на растяжку ног возле стены. В течение часа Четверяков пинал меня сзади по ногам, почкам и промеж ног. Остальные двое сотрудников играли при этом в нарды.

Когда Четверяков пнул мне промеж ног со всего размаху, я от боли упал на пол и сильно закричал. Четверяков подошел ко мне, взял рядом стоящий стул без спинки и, перевернув его, поставил мне на голову и начал на нем прыгать. В результате этого я согласился написать явку с повинной. Меня подняли, усадили за стол, дали снова лист бумаги и сказали, чтоб я писал. Но я, решив покончить жизнь самоубийством, так как терпеть больше не мог издевательств, прыгнул в окно упомянутого кабинета. Однако один из сотрудников успел поймать меня за ногу и затащил обратно.

Надев на меня наручники, оперативники принялись пинать меня по тем местам на голове, где я рассек об стекло, говоря при этом, что "все равно будет незаметно", и оскорбляя меня матом.

Минут через 15 приехала "скорая помощь", и врач, осмотрев меня, сказал, что необходимо везти в травмопункт. Меня повезли в травмопункт, где врач, даже не обработав раны, написал, что я могу содержаться в ИВС и СИЗО. Мы вернулись в Дзержинский РОВД, и меня спустили в камеру ИВС. Только через два часа мне дали умыться и "зеленку".

Между тем конвенция против пыток, которую подписала и Россия, считает пытками даже причиняемые человеку нравственные страдания. Это относится и к условиям содержания заключенных и беженцев, и к ограничению прав детей с умственными отклонениями, и чуть ли не к бюрократическому хамству.

Однако российские милицейские начальники не принимают ситуацию всерьез.

"Да, мы применяем пытки, очень хорошо к ним относимся и считаем их эффективными. Шутка", - заявил начальник информационного управления ГУВД Москвы Кирилл Мазурин.

Перейдя на официальный тон, Мазурин сказал, что все далеко не так драматично, как считают российские и международные правозащитники.

"Процентов 80 заявлений, в которых говорится о применении физической силы со стороны сотрудников милиции, приходит из мест лишения свободы. Для нас понятно, что эти заявления связаны с попыткой осужденного смягчить режим пребывания", - отметил представитель московской милиции.

Мазурин уверил, что все подобные заявления рассматриваются управлением собственной безопасности ГУВД, но отметил, что за последние два года не было заведено ни одного уголовного дела против сотрудников милиции. Зато было открыто несколько дел в отношении заявителей за клевету.

Координатора сети против пыток Сергея Шимоволоса комментарий Мазурина не удивляет.

"Эти дела направлены против сотрудников милиции, облеченных большими полномочиями. И они сильно сопротивляются нашим расследованиям", - говорит он.

"Кроме того, они - профессионалы в уголовных процессах, а речь идет именно об уголовном расследовании. Вообще, эти дела очень сложно доказывать. Все происходит в отделениях милиции, где нет свидетелей", - подчеркивает Шимоволос.

По закону о милиции, сотрудники, в адрес которых поступила жалоба на превышение должностных полномочий, от службы на время расследования не отстраняются.