The Guardian: отвращение украинского народа к унижению [ Редагувати ]
В самоотверженном стоянии киевских толп, защищающих свои права под снегопадом, чувствуется того же рода решительное отвращение к коррупции в руководстве страны, которое привело к свержению Эдуарда Шеварднадзе в Грузии.
Конечно, может действовать и что-то еще - например, отвращение к слабому, лишенному достоинства способу, которым Украина, несмотря на свою независимость, продолжает копировать Россию. Это происходит на всех уровнях. Москва отстроила заново церковь, уничтоженную Сталиным, - Киев немедленно восстановил церковь, уничтоженную Сталиным. Борис Ельцин передал власть доверенному наследнику Владимиру Путину, чтобы защитить себя и своих друзей, - Кучма тоже хотел передать власть доверенному наследнику Виктору Януковичу, и по тем же причинам.
Есть доля правды в идее о том, что противостояние двух Викторов отражает старый раскол страны - этнический, религиозный, исторический, лингвистический - между русскоговорящими Востоком и Югом страны и более европеизированной Западной Украиной.
Однако на самом деле эти трещины более глубоки. Традиционный украинский национализм, сосредоточенный в западных регионах, является консервативным архаичным национализмом, который уходит своими корнями в XIX век и носит больше антироссийский, чем прозападный характер. Одна из бросающихся в глаза черт новой волны антиправительственных протестов - это то, что она вывела на улицы недовольных представителей среднего класса и студентов, которые более склонны сравнивать свою жизнь с жизнью в Барселоне и Варшаве, а не в Москве.
В итоге Украина оказывается проектом в развитии. То, что происходит сейчас на улицах Киева, является, возможно, последним разом, когда европейцы видят, как страна такого размера определяет, чем и кем ей быть, понимая уникальный характер своего постсоветского наследия. И многие крупные, исполненные самоуважения города борются за то, чтобы быть первыми среди равных.
Это и великий морской порт Одесса, самый космополитский из советских городов, и националистическая столица Львов, преследуемая мыслями о вырезанном еврейском населении, и ранее закрытый город Днепропетровск, производивший ракеты и породивший Кучму и Брежнева. Есть еще оккупированная мафией славная Ялта и унылый Донецк, где работают и копят недовольство украинские углекопы - некогда более привилегированный класс, чем доктора и юристы.
Все они сейчас отправляют своих лучших и ярких представителей, свою гордость и свои жалобы в Киев, а не в Москву. В соперничестве городов есть моменты непонимания и неприязни друг к другу.
Короткая история Украины дает надежду, но не дает никаких гарантий на то, что удастся с горем пополам вырваться из сегодняшней заварухи без вспышки насилия или без возвращения к автократии. А такой исход, учитывая историю бывшего Советского Союза, стал бы поистине исторической вехой.
