О самых обездоленных... [ Редагувати ]

Государство, которое не умеет, а, возможно, и не хочет заботиться о своих детях, вряд ли имеет будущее. Недавно, а именно в сентябре, газета "Зеркало недели" опубликовала страшные статистические данные. Официально в Украине считаются беспризорными 43 тысячи детей. На профилактическом учете - то есть как "неблагонадежные, трудные дети" состоят 145 тысяч. В 2004 году различные виды и сроки наказания получили почти 22 тысячи подростков, из них почти 4 с половиной тысяч находятся за решеткой, это уже информация Верховного Суда Украины. Такие данные пугают, учитывая то, что после освобождения половина детей отправится назад, под замок.

В стране существует целая система интернатов, детских домов и других учреждений, которые обязаны заботиться о тех, кто волей судьбы оказался лишен родительской опеки. Но эта система настолько часто дает сбои, что возникают сомнения в ее дееспособности. Жесткие, а порой, и жестокие условия жизни  в детдомах и интернатах напоминают борьбу за существование. Но весь парадокс в том, что научившись выживать в казенных стенах, маленький человек оказывается совершенно неприспособленным к нормальной жизни. Куда ему идти и где он окажется, когда станет взрослым?

Судьбы детей зачастую зависят не от хозяев высоких кабинетов, а от директоров интернатов. От того, насколько добросовестно они относятся к своим подопечным. Учитывая приведенные выше  статистические данные, таких директоров мало. Наша съемочная группа побывала в трех городах, которые находятся в разных концах страны. Славута, Никополь, Керчь. Три разные истории, три обитаемых острова в море привычной жизни.

В 2004 году, с февраля по август в Керченской школе-интернате номер один была зафиксирована вспышка гепатита. Сорок из 397 воспитанников оказались на больничных койках. Их выходили. До сих пор достоверно неизвестна причина массового заболевания. Неизвестно и то - всех ли воспитанников диагностировали.

Татьяна Куприянова, врач керченской школы-интерната говорит, что причиной возникновения вспышки гепатита было перенаселение интерната. Сейчас в интернате карантин. Правда, по другому поводу. Ветряная оспа, конечно, не столь опасна, как гепатит. Но тоже может наделать немало бед, если диагноз будет поставлен не вовремя. А такие случаи в Керченском интернате уже бывали. В 2002 году, из-за того, что медицинское обследование провели слишком поздно, умерла одна из воспитанниц интерната Катя Монахова. Детская память коротка, и мало кто из ребят помнит эту трагедию. К тому же, слишком много событий произошло в интернатовских стенах и за их пределами за три года.

До сентября 2005 года директором интерната был Рашит Сеутов. То ли атмосфера закрытого заведения подействовала на директора, то ли ему не хватило выдержки при общении с трудными детьми, сказать сложно. Но именно при нем особую популярность приобрели методы физического воздействия в качестве наказания за провинности. Степень вины определял директор. Конечно же, непросто находить общий язык с детьми, которым неведомы элементарные нормы морали в духе хрестоматийного "Что такое хорошо и что такое плохо". Похоже, об этих нормах стал забывать и сам Рашит Сеутов. Как-то раз, зимой 2003 года, трое подростков решили помыться после футбола. Но, как это часто бывает в интернате, горячей воды в кране не было. И тогда парни, умеющие выживать в любых условиях, спустили горячую воду из батареи. Наказание последовало незамедлительно - в лице директора. Впрочем, лучше прочитать сухие строчки официального документа - постановления о возбуждении уголовного дела.

"Сеутов Р.И. при помощи дубинки черного цвета, похожей на резиновую дубинку, которую применяют сотрудники милиции, стал наносить несовершеннолетним удары по спине, бедрам, ягодицам, кроме того, нанес каждому несовершеннолетнему удар кулаком в область грудной клетки."

Непонятно, зачем директору в своем кабинете держать дубинку, которую применяют сотрудники милиции. Возможно, это наглядное пособие, предмет, крайне необходимый в воспитательном процессе. Впрочем, для воздействия на трудных детей успешно использовались и другие подручные средства. Например, связка ключей, которую Рашит Ибетович пытался вложить в рот одному из своих подопечных. Очевидно, для ускорения процедуры, как сказано в справке, подписанной заместителем прокурора Крыма, директор "ударил воспитанника кулаком в лицо".

Владимир Идт, начальник керченского городского управления образования: "Учитель, который физически воздействует на ребенка, не должен находиться в школе."

Рашит Сеутов продолжал держаться за школу, хотя против него было возбуждено уголовное дело. Следствие напоминало тяжбу, которая длилась больше года. Минобразования никак не могло расстаться с радикальным директором, пока, наконец, он и руководители министерства не достигли компромисса. Сеутов увольняется - дело закрывают. Так и произошло - директор покинул стены интерната, а его деяния как бы растворились в потоке судебно-образовательной документации. Они вроде и были, но, в то же время, их вроде и не было.

Юрий Ильин, министр образования АРК: "Достигнут компромисс, он писал заявление по собственному желанию и прекращается судебное преследование. Но прокурор АРК сказал, что так дело не оставит."

Особо не надеясь на успех, мы попытались найти бывшего директора интерната. Слухи о нем ходили самые разные: якобы он уехал - то ли из Крыма, то ли вообще из Украины. Но информация  оказалась неправдивой - Рашит Ибетович был в зоне досягаемости. Обвинения он считает клеветой.

Впрочем, господин Сеутов не так уж беззащитен. Не слишком преуспев на воспитательном поприще, он проявил себя как неплохой менеджер. Министр образования автономии Юрий Ильин утверждает, что с приходом Сеутова в интернатовскую систему АРК деньги полились потоком. А источником стали зарубежные организации, в основном, американские, работающие по программе "Leader for tomorrow", "Лидер для завтрашнего дня". Рашит Ибетович рассчитывает остаться в числе лидеров.

А в интернате теперь другой руководитель. Новый. Александр Лазарев в директорском кресле недолго. Поэтому опыт собственно "сидения в кресле" - небольшой. Да и некогда. Слишком тяжелое наследие досталось от предшественников, и довольно много сил приходится тратить на разрешение конфликтов между преподавателями и детьми.

Александр Лазарев. Директор школы интерната: "Коллектив разъединен, нужно объединять. Задача стоит в усилении воспитания. Для профилактик правонарушений у ребенка не должен быть свободного времени."

Дети просят директора купить им новую одежду. Хочется все-таки не отставать от сверстников и одеваться красиво. Директор соглашается. Но - обратите внимание - ребята говорят о том, как снимать деньги с  пенсионного счета!

Сейчас в керченском интернате все по-новому. У детей - не классы, а семьи. Так здесь называют группы по пять-шесть человек. Наверное, так легче привыкать к жизни "за бортом" интерната, в которую ребятам предстоит окунуться. Но любая интернатовская семья - это суррогат, заменитель, который никогда не восполнит полноценный вкус счастья. В этом классе дети поддерживают бывшего директора и его методику твердой руки. Что это - искренняя вера в кулачное воспитание или же стокгольмский синдром, когда жертва начинает оправдывать своего мучителя? Пройдет еще немного времени, пусть, десятилетие - и у этих девчонок будет своя жизнь и своя семья.

Легче всего объяснить то, что происходило в интернате различием культур. И такая позиция Владимира Идта дает повод Рашиту Сеутову утверждать, что-дескать его увольнение - пример дискриминации по национальному признаку. Но рукоприкладство - отнюдь не редкость в большинстве детдомов и интернатов в западных регионах Украины, жители которых, казалось бы, более близки к европейским ценностям. Значит, дело вовсе не в национальных традициях.

Мы едем в Славуту, маленький городок в той части Украины, которую называют Подольем. С 1993 года сорокатысячный город не имел своего детского дома. Советское наследие -- интернат на триста человек - упразднили. Через десять лет сирот принялись подселять в детсад номер 8. И назвали вновь образованный детский дом "Затишок". И, похоже, напрасно - детдом оказался в центре громкого скандала. В ноябре 2004 года отсюда уволили Валентину Грош. Сказали, мол, пора на пенсию. Валентина Николаевна считает, что причина увольнения в другом.

Валентина Грош бывший работник детдома "Затишок": "Я стала свідком того, як в погребі ув'язнили малолітню дитину, і забули про неї. А я настаювала щоб відкрили. І мене звільнили з роботи не дивлячись, що у мене малолітня донька, опікую сироту і вчу її на платному . Пенсії не хватає і я повинна на базарі стояти за копійки, щоб вижити."
 
Когда ситуация с ребенком стала достоянием гласности, директор заведения, Лариса Рачунь, решила уволиться - по собственному желанию. Паренек - его зовут Дима Глобин - посажен под замок за склонность к бродяжничеству.

Валентина Сабинская : "Всі вихователі тиждень скрізь шукали Діму. Ви знаєте який це скандал. Не дай Бог що з ним трапиться - в тюрму би сіли за те. Діму скрізь перешукали знайшли його грязного, вшивого..."

А после краткосрочного лишения свободы мальчишку отправили в психиатрическую лечебницу.

Ванда Коваль начальник службы по делам несовершеннолетних Славутского горсовета: "На опікунській раді прийняли рішення передати дитину матері, яка не займалася його вихованням з дитинства.. Чи буде мати куток дитина? Вона в повітрі- дитина тим більше. І опустила голову і так вслух сказала: "Це значить вирішення питання долі дитини"

С Димой нам встретиться не пришлось. Мать говорит - парень снова в бегах.

Тамара, мать Димы: "Вчора участковий забрав, я ввечеры звонила. Сказали - немає, а сьогодні бачили, що поїхав в Шепетівку, а другі, що в Нетішин."

Глобин не единственный из питомцев "Затишка", кому довелось познакомиться с врачами-психиатрами. В лечебнице побывала и Женя Мазур.

Женя Мазур, воспиттаница детдома: "Я зв'язала Свєті, хрещеній, носочки на день нардження, а вихователі почали там говорити на батьків, що вони наркомани, нащо вони тобі... Почали упрікати, що дають в дитбудинку хоча у мене звідти тільки костюм і кросовки. Упрікали, що кормлять і бувало не давали їсти дітям, на коліна в куток ставили, говорили, що їх батьки алкаші..."

Еще весной, когда открылся случай с погребом-тюрьмой, с детьми пообщались местные правозащитники. Они записали на пленку их свидетельства, и вспыхнул кассетный скандал местного значения. За откровения, как говорит паренек по имени Денис, досталось его сестре Татьяне.

Денис Святой: "Вона розказувала нам усім, що її роздягали догола. Хочете, я розкажу, як мене били? Знаєте, всіх завели по черзі, потім мене, по лицю так дали, що у мене слід остався. Ось бачете слід?"

Андрей Горбатюк: "Мого брата Івана, Глобіна Діму, а як уроки просачкував нас тоже наряд міліції.. Там завідуча, всі сиділи а нас по черзі викликали і почали бити: дав по лиці, по животу, потім збив з ніг і почав бити.. Олександр Сергійович. Вони завжди визивають наряд міліції і нас завжди б'ють."

Если в "Затишке" и появлялся милицейский наряд, то в журнале вызовов местного райотдела должна быть об этом запись. Что касается случая, о котором рассказал нам Андрей Горбатюк, то записи об этом нет, сказали в райотделе милиции. Заглянуть в журнал, правда, не дали. Заметили только, что Александр Сергеевич - это, скорее всего, помощник начальника детской комнаты, по фамилии Кулиневич. Начальник райотдела от комментариев отказался, хотя пообещал провести расследование.

От классических в нашем понимании детских домов давно отказались в западных странах. Там не все хорошо, но, по крайней мере, дубинки в качестве метода воспитания, не используются. Детей, как правило, отдают на воспитание в семьи - будь то патронатная семья, семейный детский дом или приемные родители. Патронат - это работа 24 часа в сутки - с детьми, которые подвергались насилию или отстают в развитии. Жить с таким ребенком непросто, нужны терпение, опыт и любовь. Патронатные семьи - самая популярная в Америке форма социальной адаптации сирот. Правда, иногда за 5-10 лет дети сменяют несколько таких семей. А еще за океаном существуют интернатные группы. Ребята проживают в разных домах на территории одного городка. Эта система в общем-то напоминает "классический" детдом, вот только условия жизни не сравнить с нашими.

Хотя есть и в Украине детские дома, у воспитателей которых могли бы поучиться коллеги из Европы и Америки. Правда, их можно буквально сосчитать по пальцам. Едем в Днепропетровскую область, город Никополь.

Никопольский детский дом смешанного типа "Солнышко". Сейчас здесь 70 воспитанников - от 3 до 12 лет. Еще пять лет назад это было дошкольное учреждение. По достижении семилетнего возраста дети переходили в интернаты, которые мало чем отличались от тех, в которых мы побывали. Но работники детдома добились того, чтобы их воспитанники оставались у них до совершеннолетия. Здесь говорят - переход детей из одного учреждения в другое плохо отражается на их душевном состоянии.

Валентина Свиридович, директор детского дома: "Тут ты просто живешь. Вот я всегда, когда приходят люди к нам на работу, я говорю: "Если вы можете придти и прожить с нашими детьми, не проработать, а прожить - значит, вы наш. Если будете нести свои тяготы жизненные сюда - это не годится, причем у нас самые высокие качества - это человеческие качества. Профессионализм он как-то приходит, а вот человеческие качества, если их нет, они не придут."

Когда попадаешь в детский дом, создается впечатление, что находишься в просторных апартаментах, где есть даже сауна и бассейн. Повсюду на стенах - фото воспитанников, сотрудники говорят, дети очень любят рассматривать свои снимки. Директор считает, что систему детских домов нужно перестроить так, как это сделали в Никополе: главное - не разлучать детей из одной семьи. Именно для этого второй этаж переоборудовали, превратив его в две квартиры. В каждой есть кухня  - там детей учат готовить еду. Сюда селят ребят из одной семьи - чтобы не разлучались.

Ян Тилавов: "Мы здесь когда играем, когда работаем, детям помогаем. У меня друзья здесь есть, Вика сестра."

Лена Вовк: "У нас здесь братик, ему 5 лет, я на море с братиками ездила - в Италию. Нам братик большой написал нам письмо, мы написали ему письмо и очень его ждем. Мы тут играем игрушками, маленьким читаем книжки, помогаем им."

Они такие разные, но в то же время одинаковые - потому что расплачиваются за несчастья, безрассудство, грехи и, может быть, глупость своих родителей. Почему бы не сделать так, чтобы жизнь не заставляла детей платить тройную цену.

Валентина Свиридович: "Стратегия учреждения - она такая очень объемлюющая, причем, я ставлю центровой фигурой ребенка, а вокруг ребенка крутится уже все . И, конечно, мысль вот эта всё время не отпускала, что это что-то не то, что вот эти звенья - дом ребенка, потом детдом дошкольного возраста, потом интернат - это все рвет судьбу ребенка, это неправильно. То есть если это дом, ребенок должен это чувствовать, чувствовать свою защиту. И верить тем людям, с которыми он живет."

Сложно добиться доверия детдомовского ребенка к преподавателю. Но еще сложнее заставить его поверить в самого себя. И тут дело не в национальной или религиозной принадлежности взрослых, а в том, есть ли у них такие простые, но очень ценные качества как сострадание и любовь.

Оксана Павленко, воспитанница детдома: Мы ездим в Италию на море, нам тут нравится, мы тут концерты, я выступаю. Мы малюкам читаем, играшки, помогаем им.

Здешние дети ходят в спортивную, музыкальную и художественную школы, которые находятся за пределами детского дома. Но не это нас поразило, а одна, на первый взгляд, незначительная, деталь. У воспитанников детского дома нет одинаковой одежды. Когда воспитатели едут за обновками, то берут ребят с собой, чтобы они сами выбирали себе наряды.

Валентина Свиридович: "Они все не похожи, и я считаю, что это тоже наша победа, причем изначально мы этого не хотели, чтоб они были там в одинаковых шапках. Они по духу похожи, у них общая беда, но внешне они все разные."

А еще у каждого ребенка в глубине души теплится одно желание - чтобы рядом была мама.

Валентина Свиридович: "Да, мама - воспитатель, а не родная мама, но тем не менее, тем не менее - ребенок спокоен."Володя Клименко: Тут добрые мамы, воспитатели.

Конечно, этим обездоленным повезло, им дали шанс стать хорошими людьми. Возможно, отчаявшийся от собственной неустроенности воспитатель какого-нибудь менее благополучного детдома, прежде, чем поднять руку на зарвавшегося подростка, задумается о том, что с каждым ударом он забирает этот шанс не только у ребенка. У себя самого. До вторника.