Ирэна Кильчицкая: Я не общаюсь с Черновецким [ Редагувати ]

- Ирена Реонольдовна, вы какое-то время находились за рубежом - как раз в то время, когда в городе менялась власть. С чем это было связано? Вы скрывались?
- Я пропала только потому, что было лето, я была со своими детьми на отдыхе в Европе. Меня не волновало то, что происходит в Киеве, потому что я была уволена одной из первых - 25 марта - когда еще не знала, во что все это развернется. И поскольку у меня двое детей, и я ни от кого не завишу, я имею право проводить свое свободное время с детьми там, где захочу.

- Где вы были все это время?
- Я находилась в Европе - в Германии и Франции. И, кстати, регулярно прилетала в Киев, встречалась с людьми, решала какие-то свои дела. Я нигде не пряталась. Поэтому я и приехала сегодня к вам, так как был вопрос, нахожусь ли в Киеве. Где-то с мая, когда у меня дети уже отдыхали за границей, я приезжала в Киев регулярно - три или четыре раза. А со 2 сентября я в Киеве нахожусь постоянно. Кроме того, я снималась в новой программе Юлии Литвиненко "Разбор полетов", я была в прямом эфире на "Завтраке с 1+1", это было в сентябре. Меня приглашал несколько раз Савик, так как там планируется программа о домашнем насилии. Я постоянно была в общественных местах. Другое дело, как только я там появляюсь, на меня все смотрят, как на Бубликова из "Служебного романа".

- Говорили о том, что под вашей квартирой дежурит СБУ. Даже отдельные издания печатали фотографии, которые свидетельствовали, что там действительно кто-то находился, так как там были стулья, сумки от лептопов, была оставлена вода. Эти люди действительно приходили, вы с ними общались?
- Я не имею желания с ними общаться. Кстати, я проживаю не по одному адресу. У меня есть пригородный дом, который я арендую, я там бываю с детьми. Дети в городе ходят в школу постоянно.

- А как часто вы бываете в квартире на Панаса Мирного?
- Я не могу об этом вам говорить, так как квартиру на Панаса Мирного уже знают все. После того, как я побывала у вас 4 года назад, все узнали о моей квартире на Бессарабке, где я живу с детства, и где проживали мои родители. А сейчас все уже знают о квартире на Панаса Мирного. Я не могу давать публично свое расписание, куда я после вас поеду. Но я приехала к вам на своей машине Бентли. За мной едет машина с охраной. Меня не заметить в городе просто невозможно. Кстати, я читала в СМИ, что правоохранительные органы настойчиво отнекиваются от интереса ко мне. У меня к ним, тем более, интереса нет. Я там когда-то работала в советское время. С тех пор многое изменилось. Это не те правоохранительные органы всех уровней, которые были когда-то. У меня есть свое мнение по этому поводу. Что касается того, кто меня ожидает, где меня поджидают...  Вокруг меня ходит масса каких-то легенд, каких-то историй. Если честно, мне это льстит. Я экстремалка. И чем больше будет легенд и всего такого, тем будет больше ко мне интерес.

- Вы знаете о повторном аресте Качуровой. Поскольку вы курировали медицину, а  дело против Качуровой касается медицины, не боитесь ли Вы, что в СБУ появится интерес и к вам, что против вас может быть возбуждено дело?
- Я вас уверяю, что никаких нарушений в медицинской сфере не было. Потому что в медицинской сфере при Луценко, который мечтал меня посадить, и каждый день обещал это Тимошенко и перед первым туром, и перед вторым, ничего не вышло, так как нет нарушений. У правоохранительных органов просто маниакальный интерес ко мне. Причем независимо от времени. Луценко обещал Тимошенко посадить меня. Были прослушки, которые я сняла и возила их в своей сумке три дня. Я их тогда провела. Они хотели меня провести, но это была кампания "Хомка, не зевай", кто кого первый. Тогда выиграла я. Что касается медицины и бюджетной сферы. В здравоохранении Киева с середины 2008 года, сразу после выборов, вообще не было денег. Долги были на начало 2009 года почти 300 миллионов гривен. И этот долг закрывался в 2009 году очень медленно. Тем более, поменялся валютный курс. Ни о каких нарушениях речи быть не могло. Когда начали о чем-то говорить и возбудили уголовное дело против Качуровой за 1,5 миллиона гривен, то на сегодняшний день, насколько мне известно, это дело закрыто.  И дело, по которому якобы взяли Качурову опять, это какое-то абсолютно новое дело.

- С чем может быть связано новое дело?
- Я думаю, что оно связано с непрофессионализмом сотрудников, которые работают сегодня в правоохранительных органах. За пять лет такого дерьма туда набрали, что они не просто непрофессионалы. Они роют, хотят что-то нарыть, но они на это не способны. 

- Вы общались с Качуровой в течение последний месяцев?
- Я с ней вообще не общаюсь. У меня с ней были деловые отношения. Мы люди абсолютно разного возраста, абсолютно разных интересов. Кроме деловых отношений, у меня с ней ничего не было.

- Вы можете спрогнозировать, посадят ее или нет?  
- Пусть проведут расследование. И после этого будет понятно. Может быть, закроют и это уголовное дело за отсутствием состава преступления. У меня прокурорско-следственная специализация, одно из моих двух высших образований - я закончила Киевский государственный университет еще в советское время. Я понимаю, о чем я говорю, и я думаю, что будет проведено объективное расследование и будут приняты какие-то меры.

- Правда ли, что адвокатом Качуровой является Татьяна Кивалова?
- Татьяна Кивалова вообще не занимается уголовными делами. Это не ее специализация. Это исключено.

- Вы следите за тем, что сейчас происходит в Киеве? С чем связано то, что с приходом новой власти активировались проверки СБУ, походы в мерию, когда забирали какие-то документы, потом пошли аресты?
- Меня вообще не интересует, что творится в мэрии. Я не отслеживаю, чем занимается новая власть, и не даю ей оценки. Меня никто не уполномочивал это делать. Если бы меня кто-то уполномочил, я бы проанализировала и дала вам четкую характеристику. Я, естественно, слежу за какими-то событиями. Например, мне нравится, что открылся еще один мост через Днепр. Но он меня интересует только как гражданина, что если мне надо будет добраться на Левый берег, на Оболонь или Троещину, я быстрее смогу добраться.

- Вы мне говорили, что агитировали за Януковича. Поддерживаете ли Вы действия новой власти сейчас?
- Да, я его поддерживаю и сейчас, считаю, что все правильно делается. Я считаю, что пять лет безвластия привели страну к такому разрушению, что только такими методами, о которых вы спрашивали, можно было выровнять ситуацию в единую вертикаль власти, и только такими методами можно навести порядок в стране. Если бы выборы были сегодня, я бы опять голосовала за Януковича, категорически против Тимошенко. Я считаю, что она преступница. Может быть, кто-то считает, что против меня или тех, с кем я работала, тоже правильные действия принимаются. Все покажет история. Но я ни о чем не жалею и считаю, что история Украины развивается правильным путем.

- Но ведь новая власть фактически развалила команду ваших коллег, с которыми вы работали длительное время, действия которых вы поддерживали.
- Во-первых, я не была депутатом Киевсовета.

- Но вы были городским чиновником.
- Когда я была городским чиновником, у меня была присяга государственного служащего, и я выполняла в первую очередь то, что было этой присягой предусмотрено.

- С чем связано то, что большинство людей из команды Черновецкого уволены, а некоторым удалось удержаться? Ведь есть люди, которые сейчас нормально работают с новой властью.
- Это надо у них спросить.

- Что они должны были сделать, чтобы остаться и при новой власти?  
- Я об этом не думаю, меня это не интересует, что они могли сделать. У меня может быть много вариантов, но я комментировать это не буду. Кто там остался?

- Например, Голубченко.
- Голубченко - бюрократ с коммунистических времен. Я думаю, что Голубченко из власти могут только вынести. Он при всех властях. Я к нему нормально отношусь, дай бог ему здоровья. Но он был когда-то первым вице-премьером, министром тяжелой промышленности. Он бюрократ до мозга костей в хорошем смысле слова. У каждого своя история, почему этот человек остался.

- То, что Черновецкий фактически ушел от власти - было результатом договоренностей между Блоком Черновецкого и Партией регионов? 
- Я не была никогда допущена к переговорам между Блоком Черновецкого и Партией регионов. С Леонидом Михайловичем я не общаюсь. Поэтому не могу ответить на этот вопрос.

- Вы ушли из мерии, обрубив все концы? 
- Да. Я занимаюсь своими личными делами. Наконец-то я почти довела себя до совершенства, в котором я была до рождения своих двух детей. Я думаю, что поскольку без работы я буду сидеть не долго - у меня есть несколько серьезных интересных предложений, в том числе и из коммерческих структур - у меня немного времени, чтобы посвящать его чему-то другому, кроме своей семьи.

- В связи с тем, что было много проверок, может стать объектом внимания силовиков Олесь Довгий? Ведь именно через его руки проходило много решений.
 - Мне Олесь Довгий вообще не интересен, я вообще о нем не думаю. Пусть о нем думает его мама и его невесты. Мне вообще не интересно, что с ним будет. Зачем мне думать о нем? У меня двое детей. Вы хотите, чтобы я еще усыновила Олеся Довгого и думала о нем?

- Когда вы работали в мэрии, было много дел о приватизации, о выделении земли. Вы все это видели, так как были одним из руководителей. Сейчас все это называют нарушениями.  Как вы считаете, эти действия были правильными или нет?
- Я отвечаю только за свое направление работы, за те документы, которые я проводила и подписывала. Я вас уверяю, что ничего такого, за что мне придется краснеть, вы не найдете и никто не найдет.

- Но вы много раз говорили, что сколько бы проверок не приходило в мэрию, они ничего не найдут. Но проверки приходят и нарушения находят, и в медицинской области тоже. 
- Ничего доказанного нет. Дело, которое было возбуждено, и по которому Качурова отсидела 13 суток под стражей, закрыто. Новое дело только началось. Сути этого дела я не знаю. Я вас уверяю, что там не может быть нарушений. Но давайте подождем и проверим.

- Как вы относитесь к тому, что новая власть сейчас возвращает в собственность города то, что было приватизировано при Черновецком? В частности на сегодняшней сессии Киевсовета, планируют вернуть 300 объектов, которые были проданы, отданы в аренду, приватизированы. Уже вернули акции "Киевгорстроя"...
- Я никогда не была акционером никаких государственных компаний.

- Но во времена мэрства Черновецкого, много акций купил его зять Вячеслав Супруненко.
- Я об этом не знаю. Я думаю, что если это даже было так, то он со мной точно не поделился, даже информацией.

- Как вы оцениваете то, что команда Черновецкого провернула много дел, о которых сейчас говорят как о таких, что нарушают закон?
- Чего вы хотите от меня добиться? Я бы мечтала дать оценку, но вы от меня ее не услышите. Я работала в одной команде, и что бы я ни мечтала сказать, даже если бы это выпирало из меня, я этого не сделаю. Я считаю, если тебя что-то не устраивает, ты должен это говорить не на улице. Если вас что-то не устраивает, то надо прийти к своему директору, сказать, что вы здесь не хотите работать, высказать такую-то позицию, собрать вещи, уйти, а не заниматься грязью и ерундой. Мало того, если вообще посмотреть, что творилось за последние пять лет в нашей стране, то можно найти такие нарушения, такие приватизации и такой негатив, что то, о чем вы говорите и что вы из меня хотите выдавить, это будет просто ничтожно.

- После того, как вас уволили, вы в мэрию не заходили?
- Нет.

- Вы забрали оттуда свою мебель?
- Конечно, вы что! Почему я должна свою мебель кому-то оставлять? Я ее купила, когда работала еще в банке, и очень маловероятно, что я бы ее кому-то оставила.

- После увольнения вы встречались с кем-то из чиновников, тогдашних или нынешних?
- Нет. У меня, кроме служебных отношений, никаких других отношений не было.

- Вы можете предать?
- Никогда я никого не предавала. Если я расходилась с человеком по каким-то принципам, я его об этом предупреждала. Если меня что-то не устраивает в человеке, я никогда не предам. И не потому, что я не хочу. Может быть, я мечтала бы поступить подло. Я могу быть очень злой, невменяемой, но я это не сделаю из другого принципа. Я приду, все скажу в глаза. Но иногда то, что я могу сделать в глаза, лучше бы я предала. Меня предают постоянно. В основном, мужчины. Я не могу назвать ни одной женщины, ни одной подруги, которая бы меня предала. Может быть, когда-то в пионерском лагере на танцах мальчика, который мне нравился, пригласила специально. Но я только благодарна всем, кто меня предавал, потому что я после этого становилась гораздо сильнее и росла в собственных глазах примерно на две головы. После всех измен, предательств, после всех пакостей я очень сильно закаляюсь. И я благодарна всем своим врагам.

- То есть, вы это воспринимаете как подарок и не мстите?
- Сначала я это воспринимаю не как подарок, а как удар под дых. Глаза на лбу, я не могу сообразить, что происходит. Потом я оклемаюсь потихоньку и думаю, как же поступить. Я очень мстительная. Я не отношусь к категории душечек. Я благодарна за урок, что я стала сильнее, но я это не собираюсь забывать и не собираюсь оставлять. И я веду себя так, что боярыня Морозова просто покажется душечкой. И это было всегда: и в пионерском лагере, и в детском садике. Помню, меня один мальчик за волосы таскал, и я его ударила металической советской лопаткой по носу. Я долго обдумывала, как поступить. Я выбрала время, место. И все сделала, как надо.

- Во что это вылилось для мальчика?
- Его отвели в медпункт. Я очень сильно ударила. Я очень верю в Бога. Но я не отношусь к той категории людей, которых ударяют по одной щеке, а он подставляет другую. Если меня ударят по одной щеке, я нанесу такой удар, что мало не покажется. Если бы меня спросили, кого бы я не хотела иметь во врагах, я бы ответила, что сама себя. И знайте, я всегда буду мстить, касается это песочеици или более солидного места.

- На данный момент намереваетесь ли вы вернуться на ту должность, которую занимали, или вернуться в целом на работу в мэрию? Поступали ли вам предложения от руководства горадминистрации?
- Нет, предложений мне не поступало. О своих намерениях я сегодня говорить не буду. Что бы я ни сказала, вы же все равно не поверите. Я вам еще раз говорю, что у меня есть конкретные предложения, в том числе и в коммерческих структурах. Естественно, если у меня первая запись в трудовой книжке появилась в 16 лет, за месяц до того, как мне исполнилось 17 лет, то в разгильдяйстве и тунеядстве меня обвинить очень тяжело. Я живой энергичный человек и, несмотря на то, что в июле месяце - я сообщаю вашему изданию первому об этом - я заключила брак с иностранным гражданином, я собираюсь жить и работать в Украине, нравится это кому-то или нет.

- На данный момент, на какие деньги вы живете?
- На те, которые я декларировала. За 2009-ый год я задекларировала 21 миллион гривен. Я думаю, что мне хватит еще пару лет пожить.

- Но с 2006-го года, насколько я помню, вы не получали зарплату.
- Я каждый год декларировала деньги, и декларации свои опубликовывала. В 2006-ом году я опубликовала за 2006-ой год и за 2005-ый около 3 миллионов, потом было 5 миллионов, у меня были все декларации, поднимите их.

- Но вы живете на широкую ногу, носите дорогие сумки и вещи, отдыхаете в Ницце и Куршевеле, ездите с охраной...
- Сумки, с которыми я пришла в мэрию, мне что, выбросить? Меня уже с этими сумками все достали. "Бэнтли", на которой я сегодня приехала, я заказала в сентябре 2005 года, а получила в первых числах апреля 2006. То есть, Черновецкий только выиграл выборы, еще даже не был официально объявлена его победа. Очень маловероятно, что я купила эту машину, например, с целью потом когда-нибудь украсть: "Может, Черновецкий выиграет выборы мэра, может, он меня куда-то возьмет, может, я украду бюджетные деньги, и может быть, я что-то отобью". Это же смешно. Тем более, всем известно, что я пришла в мэрию не из приюта для бездомных.

- Сколько сбережений вы сейчас имеете?
- Я вам сказала о своей декларации. Дальше.

- В банке у вас сбережения есть?
- Нет. В наших банках я ничего не храню. Храню в стеклянной банке. Я так понимаю, что на сегодняшний день это надежнее.

- С чем будет связана ваша будущая работа?
- Я не знаю, я еще не приняла окончательного решения.

- Что вам предлагают?
- Это коммерческие структуры, банковская среда... Я не хотела бы об этом сейчас говорить. Как только журналисты разведали, что я собираюсь замуж, я это никак не могла сделать примерно год. Представляете, что будет, если я сейчас выдам одну из компаний, в которые я могу пойти работать? И если ко мне нет интереса у правоохранительных органов, то быстро появится интерес к этой компании. Зачем я буду создавать проблемы кому-то, и вредить себе? Когда это случится, будет уже как свершившийся факт, я вам обязательно об этом сообщу.