Любомир Гузар: Я буду продолжать говорить со всеми, кто хочет меня слушать [ Редагувати ]

- Блаженнейший владыка, повлияла ли на Ваше решение политическая ситуация в Украине и, в частности влияние власти на религиозные отношения?

- Я уже не молодец, мне вот уже через несколько дней будет 78 лет. Соответственно, я не имею уже той физической силы на такую ответственную позицию. В моем решении десять лет назад, и в решении два года назад и в последние дни я не брал политическую ситуацию во внимание, потому что она меняется со дня на день, она может зависеть от каких-то обстоятельств. Но церковь является длительным институтом и пережила уже не одну ситуацию более или менее приятную, так что я не руководствовался сегодняшними политическими обстоятельствами в Украине.

Прошу помнить также еще одну вещь, что Верховный Архиепископ является главой и отцом целой нашей Греко-Католической церкви, треть которой - вне пределов Украины, на разных континентах. Потому здесь расходится о добре церкви значительно шире, чем в ключе сегодняшней политической ситуации в Украине.

- Кого бы Вы хотели видеть на своем месте?

- О преемнике позаботится Синод. Одна из причин, прошу обратить на это внимание, почему я не боялся предпринять этот шаг – просить Святейшего отца освободить меня от этого задания – это тот факт, что мы имеем Синод, имеем церковное тело, которое состоит из всех епископов нашей церкви, которые избирают преемника. Святейший отец не назначает, я не выбираю, лишь Синод. Как по мне, это очень важный элемент в жизни нашей церкви.

Правда, за несколько сот последних лет не бывало, чтобы таким способом выбирать, потому что так случалось, что главы церквей умирали – развязка очень простая – или были особые обстоятельства, которые требовали выбора.  Так было с Шептицким, Слипым, Любачивским.

- Когда вы проснулись сегодня утром, и подумали об этом дне, что Вы почувствовали: облегчение, успокоение или беспокойство?

- Вполне нормально пробудился (смеется), не с какой-то особой радостью или грустью. Жизнь идет вперед, и я радуюсь тем, что не перестаю быть членом нашей жизни.

В Америке как-то появился один мюзикл, который имел интересный титул "Остановите мир, я хочу сойти"... Ну, а я не хочу сходить. Я отхожу от управления, но я не отхожу как член своего народа и своей церкви. Потому я сегодня был очень спокоен и даже съел хороший завтрак.

- Вот вы говорите, что не хотите сходить, как в том мюзикле, а какие у вас планы на будущее, что Вы будете делать, может, будете писать мемуары?

- Я еще не дал сложить себе печь, на которой я бы мог засесть, как старый человек, я еще хочу что-то делать.

Вот как Бог даст дожить до следующего вторника, меня общество "Обнова" пригласило на встречу со своими членами. Я ожидаю этого дня, потому что хочу встретиться с этими молодыми людьми...

То есть я не имею сегодня каких-то выразительных планов. Если я буду писать какие-то свои воспоминания, то не буду посвящать этому очень много времени, когда будут свободные минуты, так под вечер, буду диктовать, потому что сам не могу писать (смеется).

Для меня всегда было приятно общаться с людьми: лучше с молодыми. Как человек проживет жизнь, то насобирает какого-то опыта, так же и я. Я буду рад, если кто-то захочет прийти ко мне посоветоваться, очень прошу, я открыт, потому что я теперь эмерит и имею больше свободного времени.

- Знаем, что Папа Римский Бенедикт XVI долго не хотел принимать Ваше отречение. Почему?

- Потому что он меня любит. Я несколько раз встречался с Папой. Я ему очень благодарен, потому что мы имели серьезные разговоры относительно преемника, он дал много очень практических глубоких советов.

Сообщение из Ватикана коротко в своих словах, но за ним стоят длинные разговоры, размышления. Процесс отречения продолжался два года. В некоторой степени из-за Святейшего отца, он выразительно подчеркивал, чтобы это произошло очень нормально, отработанно, спокойно, чтобы люди не думали, что это конец света. Нет, церковь живет, она неуничтожима.

В Киеве совсем недавно рукоположили первого епископа УГКЦ и если Синод епископов состоится в Киеве, то это будет первое избрание Верховного архиерея в Киеве за последние триста лет. Чувствуете ли Вы символизм этой даты и что означает такой Синод в столице?

Скорее всего, мы отбудем Синод не в городе Киеве, где нам выгоднее с точки зрения логистики, но мы надеемся хорошо подготовить наш храм Святого Воскресенья к этому событию, чтобы введение в уряд прошло в нем.

Прошу помнить, мы не пришли в Киев, мы вернулись, откуда нас насилно выгнали двести лет назад.

Поэтому, нам будет приятно ввести на престол своего нового архиерея там, где была и есть ячейка нашей церкви.

- Какой бы Вы первый совет, напутствие дали следующему главе церкви?

- За последние два года мы много дискутировали о выборе преемника... Я был одним из кардиналов, что принимал участие в выборе Папы, я много присматривался, как это делается. Когда умирает Папа, девять дней происходят поминальные богослужения по Папе и проповеди, но они не за Папу, который умер, а в них представляются потребности церкви. Потом – собрания кардиналов, на которых обсуждаются потребности церкви. Почему? Чтобы избрать главу в соответствии с имеющимися потребностями церкви. То же и здесь. Перед Синодом мы совместно засядем и подумаем, чего церковь требует сегодня.

Мой первый совет преемнику – удержать внутреннее единство нашей церкви, которое присутствует в Украине, Западной Европе, Северной и Южной Америке, и мы есть в Австралии. Мы рассеяны целом мире, но чтобы быть собой и как можно лучше служить своим людям, сохранить свою идентичность. Что значит идентичность? Если я поеду в Бразилию или Канаду, чтобы я не чувствовал себя, как чужестранец.

Второй совет – чтобы мы сохранили способность быть церковью. Это чрезвычайно важно. Чтобы не поддаваться искушениям искать влияний, не искать численности, внешних украшений.

Наше кредо, наш клич сегодня – святость объединенной церкви.

- Что Вы считаете своим наибольшим достижением и что хотели, а не смогли реализовать?

- Простите, что так похвастаю, но я очень сознательно работал над тем, чтобы продолжить труд своих предшественников, скрепить Синод. Я скажу, что мне удалось это сделать до конца, и это не проблема, главное – что я продолжал.

- Сегодняшняя власть выделяет и преподносит лишь одну конфессию, игнорируя все остальные. Видите ли Вы здесь проблему?

- Церковь и государство, скорее власть, - составные части жизни народа. Церковь имеет определенные задания, в частности, воспитывать людей – граждан, свободных граждан, свободолюбивых граждан, моральных.

Церковь, как социальное учреждение, сотрудничает с государством-властью, и должна обращать на это внимание и должна искать способы, чтобы этот труд облагородить, сделать наиболее эффективным для людей. Церковь имеет пророческое правительство. Пророческий - то не значит лишь говорить, что будет; пророк – это также тот, кто говорит Боже слово. Одним словом – это совесть, каждый из нас имеет голосок совести. А голос совести для государства, для народа - это церковь. Церковь не судит, не карает, она лишь напоминает о Божьей воле.

У нас действительно достаточно сложная ситуация… Все сетуют, что одной церкви предоставляются много привилегий, а все другие церкви – издалека. И то только будто потому, что президент является членом той церкви...

Мне кажется, что это не достаточно глубокое понимание ситуации. Я рад, что президент - верующий человек, но отношение государства к церквам достаточно под знаком вопроса. То, что Московский патриархат получает привилегии – это не проявление очень большой любви со стороны власти, это очень-очень опасная вещь для самой церкви.

Вы слышали, что священников Киевского патриархата пытаются переманить. Наша церковь также имеет свои хлопоты – наших священников поощряют правоохранительные органы сотрудничать с ними. Это не тайна. Мы говорили об этом с правоохранительными органами. Но это не есть что-то новое, такое в истории уже было.

Власть не хочет с нами говорить. Вот за целый год еще не было ни одной серьезной встречи.

Но сегодняшняя власть не делает ничего другого, как повторяет ошибки веков, не десятилетий, а веков, проходя ошибки советской власти, можно идти далеко, потому что каждая власть боится церкви, потому что она воспитывает зрелых ответственных граждан.

Это нужно понять, не понять и плакать, а понять и работать, чтобы такие фундаментальные недоразумения устранить.

- Какую роль в Вашей жизни сыграл патриарх Иосиф Слипый и почему он рукоположил Вас епископом без согласия Рима?

- Обстоятельства жизни так сложились, что я был близко к нему, потому что я поехал в Рим заканчивать богословские штудии, писать свой докторат. Он там был, я жил в тех помещениях, которые он организовал. Там я имел возможность его познать. Я не хочу принизить Патриарха Слипого, но на меня самое большое влияние имел Митрополит Шептицкий, хотя я его видел лишь раз маленьким мальчиком. А Слипой очень много рассказывал о Шептицкого, это для меня имело много пользы.

Что касается рукоположения... Это очень простое и очень сложное дело одновременно. В Украине церковь преследовалась, КГБ знало, кто является нашими епископами. Были времена, когда было немножко лучше и немножко хуже. В конце семидесятых были неуверенные времена, покойный Иосиф Слипый отслеживал, что делается в Украине и он осмелился рукоположить епископов вне пределов Украины. Мы не имели назначения быть в каком-то конкретном месте, имели лишь одно задание: если бы КГБ уничтожило всех наших епископов в Украине, мы должны были добраться на территорию Советского Союза, чтобы рукоположить новых епископов и возвращаться назад. Но такого не случилось и слава Богу.

То не было пренебрежение к Папе или что-то такое. Папа это понимал.

- Вспомните, пожалуйста, о своем детстве во Львове...

- Боже милый, это так давно было, что я уже забыл. Ну, я там родился... Так мне говорят, потому что сам не припоминаю, там меня крестили в церкви Святых Петра и Павла на Личакивской улице. Я там дожил до одиннадцатого года жизни. Я последний, кто был записан в 43-ом году в украинскую главную гимназию во Львове. Несколько недель назад мы опять собрались вспомнить старые времена. А в 44-ом году я уже покинул Львов.

Недавно городской совет Львова сделал меня почетным головой Львова (гражданином – кто-то поправил его, – Авт.), прошу прощения, гражданином, не дай Боже главой. Я их сердечно поблагодарил, но сказал: "Дорогие пани и панове, я был бы так благодарен, если бы вы мне написали "честного гражданина города Львова". Потому что где бы я не был, всегда старался не оконфузить город, из которого я увидел мир.

- Вы прожили 46 лет в США. Не тяжело ли было вам возвращаться в Украину?

- Тяжело не было, было очень мило.

Меня и мою семью немцы посадили на поезд и вывезли в 44 году. Последняя остановка в Украине была в Славском. И когда я впервые возвращался в Украину в 1990 году, как турист, потому что это еще был Советский Союз, то поезд опять остановился в Славском, я выглянул в окно, это было лето... Могу сказать вполне искренне, у меня в глазах стали слезы. Я вернулся на родную землю.

Тот, кто не был вне Украины долго, может и не понимает, что это значит - быть опять на родной земле. Для меня это был момент большой радости. Я 46 лет был вне Украины, без большой надежды, что когда-то вернусь, но вернулся, я благодарен за это Богу. Благодарен, что я на родной земле могу непосредственно служить своему народу, хотя и те 46 лет я не расточал и служил  в украинских поселениях.

- Блаженнейший владыка, поскольку Вы решили стать эмеритом в это сложное для Украины время, можете ли заверить украинское общество, которое привыкло к Вашему, как сказал отец Борис Гудзяк, стилю любомирства, что вы его не оставите, что будете всегда следить, что происходит в Украине?

- Я буду продолжать говорить со всеми, кто хочет меня слушать.

Надеюсь, вы как журналисты выйдете отсюда и перескажете другим, что мы имеем надежду, мы растем, наш народ воспроизведен духовно, мы, греко-католики, хотим служить, очень активно быть причастными к тому, чтобы та надежда осуществлялась, чтобы наш народ рос. Хотим работать на добро. Вот наше задание.

Искренне надеюсь, что я никого не разочаровал, что никто из вас не выйдет угнетенный и не скажет: "Ну, конец света". Нет, напротив – идем вперед. Слава Богу, что идем. Сердечное вам спасибо.