Катастрофа ожидает всех, кроме британцев [ Редагувати ]

По словам Тони Блэра, Британия должна стать мостом между Америкой и Европой. Амбиции Гордона Брауна простираются еще дальше. Он хочет, чтобы Британия стала не просто мостом, но "маяком", по которому сверяют путь и Европа, и Америка. В ноябре канцлер даже начал совместное исследование с американским министром финансов, чтобы изучить идею создания североатлантической зоны свободной торговли, которая сделала бы Британию не мостом, а стержнем трансатлантических отношений.

Вы можете обвинить меня в высокомерии или обозвать пропагандистом, ангажированным правительством лейбористов, но я начинаю думать, что в один прекрасный день мечты канцлера могут стать реальностью.

Поимка Саддама Хусейна заслонила четыре важных события этой недели, которые имеют большое значение для нашего будущего, особенно для отношений Британии с Европой и Америкой. Первым был провал Европейской конституции. Вторым - неудача Герхарда Шредера, пытавшегося провести закон о снижении налогов. Третье событие - неожиданный спад на американской бирже после поимки Саддама. А четвертое - падение доллара, который вчера достиг рекордно низкого значения по отношению к евро.

Пятая новость, хотя и не такая глобальная, ставит все эти разочарования в один ряд, по крайней мере с точки зрения Британии. Безработица в Британии упала до самого низкого уровня с 1975 года, рабочие места создаются с небывалой скоростью, а инфляция заработной платы остается на уровне 3,6%.

Какая связь между всеми этими событиями? Падение доллара для Европы означает экономическую катастрофу. Нервозность Уолл-стрит указывает на то, что и Америку в будущем году могут ожидать экономические проблемы. Ослабление программы реформ Шредера демонстрирует, как трудно поменять направление в любой из европейских стран. Провал с конституцией предупреждает о конце "европейского строительства" и демонстрирует неспособность европейских лидеров сдержать свои экономические обещания и отвлечь внимание от более насущных вопросов, касающихся отношений с Америкой и остальным миром.

Теперь посмотрим на Британию. Пока Европу и Америку носили по волнам финансовые, экономические и конституционные бури, Британия спокойно преодолела четыре года глобальной рецессии и геополитических потрясений. Сегодня корабль "Британия" плывет на всех парусах по синему морю полной занятости, низкой инфляции и устойчивого экономического роста. И заметьте, она еще не почувствовала, что дует попутный ветер экономического выздоровления, которого все ожидают в 2004 году.

Дело в том, что британская экономика действительно справилась с рецессией намного лучше, чем Америка и Европа, не просто добившись более быстрого роста, который с конца 2000 года составляет в 1,7% в год (в еврозоне 0,7%, в Америке 1,2%), но и сохранят стабильность, занятость и низкий уровень инфляции.

В ближайшие годы этот разрыв, скорее всего, будет увеличиваться, а не сокращаться. Если так и произойдет, британский подход к экономическому управлению может стать образцом по обе стороны Атлантики, а вероятность лидерства Британии не только в Европе, но также в трансатлантических и глобальных отношениях может оказаться еще выше, чем думает канцлер.

К сожалению, причины, по которым экономические успехи в ближайшие годы будут еще больше сопутствовать Британии, по большей части носят негативный характер. Вероятно, Британия в ближайшие годы добьется не большего, чем в последнее время, но Европа и Америка почти наверняка добьются меньшего.

Недостатки Европы хорошо известны: дорогая и негибкая рабочая сила, высокие налоги, стареющее население, дорогостоящие социальные и пенсионные программы, излишне регулируемые рынки, институциональный паралич денежной и налоговой политики. Но в ближайшие годы Европе предстоит столкнуться с падением экспортного спроса, поскольку европейские производители не выдержат конкуренции с более дешевыми товарами из Америки, Японии и Китая.

Поскольку с середины 90-х экспорт является главной движущей силой роста европейской экономики, торговые убытки вызовут экономическую катастрофу, если не будут приняты меры по стимулированию европейского потребления и созданию новых рабочих мест.

Но почему мы уверены в том, что Европа столкнется с падением экспорта? Потому что огромный американский торговый дефицит, составляющий сегодня 600 млрд долларов в год, в долгосрочной перспективе ничего не значит. Так или иначе, Америке придется резко сократить импорт. Это означает, что европейские страны станут последними мировыми импортерами. Они могут сделать это сознательно, стимулируя внутреннее потребление, экономический рост и занятость, в противном случае они вынужденно окажутся в этом положении, когда цены в падающих долларах и растущих евро вытеснят европейские компании с рынков всего мира.

Пока кажется, что европейские политики выбрали второй, разрушительный курс. С января прошлого года они позволили евро вырасти на 40% по отношению к доллару, на 20% по отношению к иене и на 15% по отношению к фунту. В результате европейских экспортеров начнут выдавливать с мировых рынков, будут потеряны миллионы рабочих мест и развитие европейской экономики пойдет от плохого к худшему.

Америка тоже столкнется с огромной экономической проблемой и почти по той же причине. Пусть вас не вводит в заблуждение ежеквартальная статистика, свидетельствующая о росте производства. Конечно, американская экономика выздоравливает. Это можно было предсказать много месяцев назад.

Сегодня так же предсказуемо то, что подлинной экономической проблемой Америки станет не рецессия, а инфляция. Налицо все признаки того, что США вступают в порочный круг инфляции, подобный тому, какой был в период Вьетнамской войны. И причина восходит к американскому торговому дефициту.

В то время как предприятия и работники в зависимой от экспорта Европе будут бороться за рабочие места, проигранные ими американским и азиатским конкурентам, для американских потребителей отказ от привычки к импорту окажется очень болезненным. В настоящее время США тратят на 6% больше, чем зарабатывают, и американцам придется затянуть пояса.

Обычно центральные банки и политики добиваются этого через повышение учетных ставок или налогов. Поскольку оба эти варианта явно отвергнуты Белым домом и руководством Федеральной резервной системы, остается только одна альтернатива: ускорение инфляции, которая уменьшит реальные зарплаты американцев, снизит их благосостояние и покупательную способность.

В ближайшие годы серьезный инфляционный кризис в Америке представляется почти неизбежным. Тем временем Европа еще больше погрязнет в стагнации и массовой безработице, если падение доллара не прекратится в ближайшее время. Конечно, обоих этих зол можно избежать при разумной экономической политике. Но ни европейские, ни американские власти корректировка политики в этой сфере, похоже, не интересует.

В итоге мировая экономика движется к крушению. Браун должен уже сейчас начать объяснять своим коллегам в Европе и Америке некоторые уроки, извлеченные из прошлых неудач и нынешних успехов Британии.

Европейцев необходимо убедить в том, что ослабление регулирования и структурные реформы приведут к улучшениям и политически окажутся более приемлемыми в сочетании с макроэкономической экспансией, включающей в себя снижение учетных ставок и налогов и, возможно, валютную интервенцию.

Американцев надо заставить понять, что умышленная девальвация собственной валюты приведет только к инфляции. Это политика не уверенной мировой державы, а империи периода упадка. Мы в Британии знаем это лучше, чем кто бы то ни было.

Обратят ли на это внимание американские и европейские политики? Может быть, и нет, но попытаться стоит. Во-первых, потому, что пример Британии может повлиять на характер и атмосферу общественных дебатов. Во-вторых, потому, что объяснение глубокой экономической взаимозависимости стран, находящихся по разные стороны Атлантики, может способствовать достижению грандиозной цели, поставленной канцлером: созданию единого экономического пространства Америки и Европы с Британией в центре.

Если Британия и дальше будет процветать, синтезируя лучшие американские и европейские модели, возможно, мы сделаем эту цель идеей, время которой пришло.

Анатолий Калецкий