Самая массовая амнистия в истории Украины планируется в 2011 году [ Редагувати ]
Тысячи заключенных в украинских тюрьмах ждут объявления амнистии. Решение об этом должна принять Верховная рада. Массовое освобождение может стать самым крупным за всю историю независимости: каждый 5-тый заключенный претендует выйти на свободу. Это около 7 тысяч человек, чьи преступления не были тяжкими.
Прежде всего, отпустят несовершеннолетних, мужчин старше 60-ти и женщин старше 50-ти лет, инвалидов, беременных, а также больных раком и туберкулезом. Хотя перспектива увидеть небо без клеточек может оказаться вовсе не радужной. Почему – узнал Андрей Цаплиенко.
-Ну, скажи, где мама?
Маленькая Соня не знает, что такое свобода. Она еще ни разу не была по ту сторону колючей проволоки. С первого дня своей жизни девочка делит с мамой долгий тюремный срок. На вопрос, "За что сидишь?", молодая мать отвечает неохотно.
Светлана Кияница, осужденная:
-Когда-то употребляла наркотики, очень давно. Когда, находясь на СИЗО, в очередной раз проходя проверку у врачей, мне сказали, что будет ребенок, я решила обязательно рожать.
Светлана оставила Соню в зоне. Имеет право: до тех пор, пока ребенку не исполнится 3 года.
Светлана Кияница, осужденная:
-Она скажет: "Та какая ж ты мама, ты ж даже не видела, как я утром просыпаюсь"… Конечно, условия здесь очень хорошие, и видеть как растет мой ребенок, хочется как-то самой.
Дом ребенка черниговской женской колонии, хоть и за решеткой, но мало напоминает тюрьму. За окном сосны, клумбы и детская площадка. Наивное граффити на фасаде напоминает: солнце свободы светит всем, но до него еще надо дотянуться. И не обжечься.
В этой комнате обучают безопасному обращению со свободой. Вместо тренажеров – стиральная машина, микроволновка, кухонный комбайн.
Анна Карпова, осужденная:
-Начинаем приходить сюда месяца за 3. За 3 месяца до льготы. Показывали, как пользоваться комбайном, нас вводят в курс, чтобы мы не смотрели на это звериными глазами.
Андрей Цаплиенко, корреспондент:
Каждый, кто выходит на свободу через эту дверь, надеется, что видит ее в последний раз. Но жизнь за пределами колонии подчас оказывается сложнее, чем представления о ней. Если груз свободы давит слишком сильно, то долгая дорога может снова привести в казенный дом.
В Збаражзкой женской колонии считают: около полусотни отбывающих здесь наказание могут быть амнистированы. Но не исключают, что часть из них вернется назад.
Наталия Цвях, старший инспектор по вопросам подготовки к освобождению осужденных исправительной колонии №63:
-От в 2008 році остання амністія, і ми маємо вже немало таких випадків, що повернулися назад, буквально за якихось 2-3 роки вони вже знову тут.
Наталия Австриевская, осужденная:
-Возвращаются, потому что на свободе просто невозможно адаптироваться, тяжело адаптироваться, страшно тяжело, адаптация просто нереальная, здесь подготавливают к одному, встречаем совсем другое.
Наталье Австриевской – 56. Самое дорогое, что есть у нее, это поздравительная открытка от сыновей. "С 8 марта, мама, ждём тебя дома!" Однако под грядущую амнистию Наталья не попадет. Однажды ее уже помиловали, но она снова оказалась здесь.
Наталия Австриевская, осужденная:
-Смотрят на тебя как на отброс, и любой человек, любой начальник, приходишь устраиваться на работу, он смотрит на тебя, разговаривает с тобой, молодой мужчина сидит за столом, он разговаривает с тобой на ты: "Будешь получать 360 рублей, будешь то и то делать". Как можно получать 360 гривен, это нереально, просто нереально.
Юлия Горячева 4-тый раз за решеткой. 13-летний сын о том, где его мама, пока не знает. Женщина – в ожидании амнистии, хотя не очень уверена, что не вернется в кримінал.
Юлия Горячева, осужденная:
-По-перше, немає прописки, по-друге, я віл-інфікована вже не один рік, і дуже трудно з роботою, приходиться в кримінал, як би там не було. В суспільстві я себе я не можу знайти.
Есть свобода, но нет ни жилья, ни работы. Казалось бы, сами обстоятельства толкают назад в колонию, как бильярдный шар в лузу.
Игорь Тюрин, бывший осужденный:
-О суициде, конечно, думать не хочется, но если ты вообще никому не нужен, а не послать бы это общество куда подальше, озлобиться, вот этого человека, который идет разговаривает по мобилке… А почему у меня такой нет? Так ведь тоже нельзя.
Игорь Тюрин нашел для себя выход. Ему дали койку в черниговском приюте для бездомных. Правда, для того, чтобы пересчитать такие заведения в Украине, хватит пальцев одной руки. Теперь Игоря всегда ждет сухая постель, теплый чай и радушие персонала. Работы по-прежнему нет. Игорь и его соседи обсуждают идею: найти пустующий участок земли и заняться сельским хозяйством. Не они первые.
Во Львовской области уже есть такой центр адаптации бывших осужденных. Он существует с 94-го, без финансовой поддержки местных властей, которые с любопытством наблюдают: "Выживет, не выживет".
Тяжелый сельский труд, жесткий сухой закон, натуробмен вместо денежных отношейний. Кто не согласен, может уходить. Но большинство из обитателей этой бывшей ракетной базы принимает правила игры. За пределами базы у них слишком мало шансов вписаться в нормальную жизнь.
Раньше отсюда грозили врагам мощные СС-20. База была секретной. Теперь очень популярна. Правда, в особых кругах.
-А лев что обозначает?
Вадим Климов, бывший осужденный:
-Постою за себя и друзей. Вот лев, это "не хочу смерти в неволе", это купола срока идут.
40 лет, из них двадцать три в колонии. Между "ходками" Вадим никогда больше месяца не проводил на свободе. Иногда попадал за решетку по невероятным поводам.
Вадим Климов, бывший осужденный:
-Последний срок за угон троллейбуса. Работал на троллейбусе, захотел домой поехать, получил 4,5 года.
Вернувшись, понял, что доездился. Ни дома, ни семьи, ни работы. Теперь Вадим столярничает.
Вадим Климов, бывший осужденный:
-Тут какая-то работа есть, а если бы я остался в Киеве, я б опять бы сел, а сидеть – оно неохота.
Этот центр адаптации действует, как коммуна с натуральным хозяйством. Его основатель, Игорь Гнат, распределяет фронт работ. От физического труда здесь не принято отказываться.
Игорь Гнат, руководитель регионального центра социальной адаптации:
-Не можна відмовитись, бо ми з цього живемо. Якщо відмовляється працювати, ми не даємо їсти.
Еда простая, но сытная. Главное, ее вдоволь. Центр – перевалочный пункт. Можешь зарабатывать сам, уходишь в большую жизнь. Но многие предпочитают оставаться.
Юрий Попович, бывший осужденный:
-Тут вопше, всі удобства, вопше, і баня, і душ, і в столовій більйо міняють, всьо дають, лєзвія даже дають.
Юрий осваивает профессию главного местного "смотрящего" – за свиньями. О своих криминальных талантах вспоминать не любит.
Юрий Попович, бывший осужденный:
-Був у нас такий там критий базар, я з ними мало поспорив, що їх базар не можна обокрасти. Всьо можна зробити. Вот так просто поспорив і сів за них.
Обитатели центра и сами подчас страдают от криминала. Охотники за цветным металлом рыскают вокруг бывшей военной базы. Коммунары перегородили дорогу старым "жигулям". Они убеждены: двое парней пытались вырезать элекрокабель.
Игорь Гнат:
-Кабель є під напругою, 10 тисяч вольт, і попіл не залишиться.
Задержанный:
-Кабель, я ж кажу, що касається кабелів, то це даже нема мови.
Гостям, похоже, не поверили, но все же отпустили. Можно сказать, сработала неформальная амнистия.
Любовь Шило тоже рассчитывает на амнистию. В колонии ей тесно – в прямом смысле. При росте 2,13 женщина-великан едва умещается и на койке, и за швейной машинкой.
Любовь Шило, осужденная:
-Да, срочно надо выходить, ждем. Если дома все хорошо, то планов, как у Гитлера, поверьте.
В мире есть и повыше Любы. Но она уже вошла в Книгу рекордов Украины. Статус отечественной знаменитости ей гарантирован. И, скорее всего, женщину уже не оставят без внимания. На что большинство амнистированных могут не рассчитывать.
Андрей Цаплиенко, Инна Белецкая, Светлана Шекера и Сергей Коваль,
Чернигов, Броды, Харьков, Тернополь, "Подробности недели", ТК "Интер".