В Киеве гостило немецкое кино [ Редагувати ]
Елена Чередниченко, "Киевские Ведомости"
В киевском кинотеатре "Жовтень" прошла Неделя нового немецкого кино. Были показаны "Врата рая", "Чудо в Берне", "Лето Ольги", "Стратосферная девочка".
Большинство фильмов Недели отличались нарочитой мелодраматичностью и наличием героев, "застигнутых" режиссерами в период кардинальных жизненных изменений. Наиболее показательная в этом смысле картина "Врата рая", на создание которой Вейта Хелмера явно сподвиг великий индийский кинематограф. Только его влиянием можно объяснить невероятное количество слащавых, надрывно-котурновых, оторва-нных от реальности сюжетных ходов. Похоже, Хелмер решил специализироваться на сказках. Дебютировав в большом кино с сюрреалистической сказкой "Тувалу", второй фильм - "Врата рая" - он попытался снять как романтическую историю, полную волшебных чудес. Место действия и действующие персонажи - огромный франкфуртский аэропорт, его безвылазные обитатели и их программные жизненные мечты. Главные герои - русский беженец Алексей (Валерий Николаев), мечтающий порулить самолетом, и индианка-уборщица Ниша (Масуи Махийя), которая в перерывах между мечтаниями стать стюардессой мечтает привезти своего маленького сына из Индии в Германию. С песнями и плясками герои минуют ряд притянутых за уши препятствий, осуществляют свои грезы и сливаются в интернациональном экстазе всепобеждающей любви.
На пресс-конференции, состоявшейся после показа, Хелмер сообщил, что его фильмы трудно назвать чисто немецкими не только по актерскому составу, но и по сюжету. Он, дескать, сознательно переходит границы национальной самодентичности, чтобы говорить со всеми зрителями на одном языке, порой даже чересчур витиеватом.
Стремление молодого режиссера похвально во всех отношениях. Только с выбором языка, в отличие от "Тувалу", на сей раз не сложилось: то, что в индийском кино европейскому зрителю кажется смешным, но органичным, в кино европейском воспринимается в лучшем случае как стеб. А в худшем - как издевательство над этим самым зрителем. Я, к примеру, так и не поняла, как относиться к сцене, в которой Ниша приходит на встречу к какому-то аэропортовскому боссу, пообещавшему ей помочь стать стюардессой. О боссе ходят слухи, будто он мечтает попасть в Книгу Гиннесса, побив рекорд половых сношений, произведенных в самых немыслимых местах. Поэтому Ниша решила, что следующее сношение произведут именно с ней - а иначе с чего бы этот мерзкий тип со стеклянными глазами взялся ей помогать? И вот она, целомудренная и беззащитная, не имеющая немецкого гражданства и вообще уборщица, обливаясь слезами девственницы, случайно угодившей в мужскую зону строгого режима, приплывает к мерзкому боссу и буквально с порога начинает раздеваться. Экран плавится от трагического накала: кажется, что тебе показывают Жанну д'Арк, восходящую на костер. Слезы Нишы ниагарским потоком обрушиваются на зрительские головы... Но тут босс, втупившись взором в голую уборщицу, обиженно произносит: ты че, Ниша? я ж тя полюбил всем сердцем, искренне хочу тебе помочь и даже жениться. За что ж ты меня так - серпом по самому дорогому?... И вот как прикажете к этому относиться?
В остальных фильмах избыточному мелодраматизму удается работать на идею. К тому же, там сусальная слезливость уравновешивается здоровым остроумием. А местами даже стебом (причем, в этих случаях не надо ломать себя голову, пытаясь отделить стеб от издевательства). В манере, пародирующей беспробудно счастливую развязку мелодраматических сюжетов (когда все матери обретают своих детей, а все девушки - своих возлюбленных), снят финал картины "Начать сначала" (реж. Пьер Франк). Впрочем, мелодраматичность в этом фильме настолько гипертрофирована, что он весь воспринимается как веселая и незлобливая пародия на этот жанр.
Откровенное желание поиграть на затаенных зрительских чувствах демонстрируют и Марко Крюзпантнер ("После потерь") и Зенке Вортманн ("Чудо Берна"). Но и здесь пафосная эмоциональность - просчитанная, навязываемая как данность, от которой публике деваться совершенно некуда - не раздражает. Потому что в обоих фильмах она не доминирует над смыслом, а служит ему. "После потерь" показывает, как полная беззаботных радостей и оптимистичных планов жизнь может измениться в один краткий миг, после которого неокрепшему молодому уму приходится решать титанический гамлетовский вопрос: смириться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? "Чудо в Берне" - фильм об истинных семейных ценностях, излечивающих душу мужчине, вернувшемся летом 1954-го из советских лагерей для немецких военнопленных, и о людях, которые хотят гордиться своей страной.
Кстати...
Две картины кинонедели - "Лето Ольги" (реж. Нина Гроссе) и "Стратосферная девочка" (реж. М. Х. Оберг) - и вовсе кажутся сошедшими с одного конвейера. И в "Ольге", и в "Девочке" используются комиксы - в качестве комментариев к истории опасного и волнующего путешествия юных героинь во взрослую жизнь. И та, и другая одержимы одной целью - побыстрее повзрослеть и вырваться из унылых провинциальных местечек, в которых прозябает их жаждущая подвигов юность. "Конвейер", однако, не лишил оба фильма своей оригинальности и художественной стильности.
