Анна Герман: Важно , чтобы Янукович провел реформы, а с Чеховым я сама разберусь [ Редагувати ]
Анна Герман: Важно , чтобы Янукович провел реформы, а с Чеховым я сама разберусь
- Пани Анна, каков ваш окончательный вывод: чем отличается мир, который виден из окна пятого этажа администрации президента, от мира, который виден из окна больничной палаты?
- Я думаю, что время от времени жизни правильно делает, что нас посылает в кардинально другие ситуации. Все, что мы переживаем, или шлифует нас, или сдирает с нашего сознания какие наслоения, которые создает жизнь. Помню, когда я еще не была депутатом, а только приехала из Варшавы и работала на радио, я зашла в парламент. И то, что там происходило, люди, которые там были, для меня выглядели странно. Я думала: "Как можно так себя вести, как можно так говорить, так решать вопрос?" Но когда ты сам попадаешь в среду, ты, то не замечая того, становишься похож на саму среду. Поэтому это полезно время от времени словно посмотреть на себя со стороны ...
- У вас после всего появилось желание уйти из администрации президента?
- Нет, я шла сюда не для того, чтобы уволится, а чтобы попробовать действительно что-то здесь сделать. Я шла к Януковичу в 2004 году, будучи абсолютно убеждена, что придет время и он таки станет президентом, чтобы те принципы, которые я исповедую, отстаивать при той власти, которая обязательно придет.
- То есть вы видели какую антидемократическую опасность в той власти, если хотели быть рядом с Януковичем?
- Эта власть тогда не была демократической - в 2004-м. Янукович был частью той власти, но как личность очень отличался от нее ... Думаю, что период оппозиции был для него тем резцом, который сделал из алмаза бриллиант. То, что пережил Янукович - это основные его университеты, и он много понял. Тогда был трагический момент в биографии Януковича. И сегодня мы говорим о человеке, который имеет очень ценный опыт.
- Сейчас вы можете сказать, было ли у Януковича желание в 2004 году оставить политику, заняться внуками, охотой?
- Нет.Но у него были довольно критические переломные моменты. Я помню это время. Он очень достойно все пережил. Перелом, позитив, его вера в то, что нужно идти и бороться, произошел в вечер перед Иорданом, Крещением. На следующий день, 19 января 2005, он первый раз собрал нас после событий на Майдане - тех людей, которые тогда решились к нему прийти. Он сказал, что мы будем идти и дальше работать, но у Януковича были довольно жестокие переживания. Я написала эту книгу, которую еще не опубликую много лет - "Железный хозяин", потому что там нужно или говорить все, или не говорить ничего. Для нее еще придет время. Помните, у Марины Цветаевой: "Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед ..."
- А какую часть правды вы не хотите публиковать?
- Вокруг есть много живых людей, которых я не хотела бы поразить. Возможно, я что-то не так поняла. Возможно, я не все знала, и мои выводы могут быть неправильные ...
Жизнь меня научила доброжелательности. Жизнь меня научила искать в каждом человеке, независимо от того, как он ко мне относится, лучшие начала.
- Можно ли считать ваш больничный аналогичным периоду оппозиции Януковича, когда вы переосмыслили что-то?
- Нет. Мои оценки в основном были правильные. С самого начала я знала, зачем я иду в команду Виктора Януковича.Во время первой встречи с Януковичем я увидела, что в нем есть нечто настоящее. И в нем есть добро ...
- А эта лексика Януковича - "пооткручиваю головы", "поотрываю ноги" - свидетельствует о большом добре?
- Почему нет? Может, иногда и стоит жестко говорить с теми, кто идет в городскую власть, например, для того, чтобы пользоваться ею, а не заниматься канализациями или водопроводами. Есть люди в Украине, особенно среди чиновников, которые другого языка не понимают. Но одновременно много людей в Украине, с которыми нельзя и не надо так говорить.
- Но ведь эти высказывания Януковича были адресованы именно оппозиционным мэрам и озвучены именно в Ивано-Франковске.
- Я думаю, что речь шла не столько о политической оппозиции мэров, сколько об оппозиции к своей обязанности. Что такое власть? Власть - это долг.Если ты не будешь выполнять свои обязанности, которые должен выполнять власть, значит, ты к власти в оппозиции. Значит, ты в оппозиции к своему народу ... Я думаю, что Янукович имел в виду всех мэров, независимо от партийной принадлежности. Я могу себе позволить трактовать его слова так, я знаю его больше, чем вы.
- Значит, вы - оракул, потому что мы сочли выступление Януковича как очередной камень в огород оппозиции.
- Мне 51, а Вам - 30. Вот через 20 лет вы будете иметь больше опыта и будете глубже копать. Вы сейчас пытаетесь искать какие-то сенсации, Вы пока снимаете только пену. Я тоже была в вашем возрасте, я в журналистике с 1982 года. И я помню тот период, когда тоже искала сенсаций, и бегом-бегом передавала новости. Но всему свое время.
- Кстати, вспоминая вашу работу в журналистике при советской власти: Вам раньше никогда не ставили этот вопрос напрямую - говорят, что вы сотрудничали с КГБ в советские времена?
- Я видела эту так называемую справку, которую печатала Юлина газета "Вечерние вести". Там есть дата расписки, которую я якобы делала по сотрудничеству с КГБ, и там есть вроде моя подпись на согласие сотрудничать с "органами" (Герман на листе бумаги рисует то подпись, стоящая под якобы его согласии на сотрудничество с КГБ - в автографе угадывается слово "Анна").
У меня есть один документ, который мне подарили в Львовском университете в 2006 году, когда Янукович как премьер приехал во Львов. Это мое вступительное произведение к университету, из моего личного дела. И там есть подпись, которая была у меня, когда я носила фамилию Стецив (Герман рисует подпись, стоящий под вступительным сочинением в университет - в автографе угадывается слово "Стецив").
Эта же подпись была во всех моих паспортах до 1991 года. После 1991 года моя подпись является Анна Герман. Когда-то у меня дойдут руки и я подам в суд по поводу фальшивых обвинений в том, что я сотрудничала с КГБ. Сегодня мне просто жалко на это времени и денег ...
- Но вы молчали об этом шесть лет! Могли хотя бы публично это опровергнуть?
- А зачем? Я сказала, что выступаю за рассекречивание архивов КГБ. Приходит время в жизни, когда тебе важно быть в комфорте внутри с собой. И тебе это важнее, чем то, что кто-то о тебе думает.
- То есть к вам КГБ никогда не обращалось с предложением сотрудничества?
- Они не делали это таким примитивным способом.У меня был случай контакта со спецслужбами после моего выступления в Москве в 1986 или в 1987 году, когда я была членом правления Союза журналистов СССР. Мне тогда было каких-то 25 лет. Я работала во львовской областной газете, а она была такая фрондистская, моим большим другом был покойный Ярослав Дашкевич. И у меня с ним был такой "обеденный роман", как мы это называли - он приходил под редакцию ежедневно в обеденный перерыв, и мы шли с ним пешком до Стрыйского парка. И там ели пирожные и пили чай. Дашкевич рассказывал мне о тех вещах, которые я и так знала из дома, потому что моя тетя Екатерина, старшая сестра моего отца, отгрохала в Сибири 10 лет.
Дашкевич мне рассказывал очень интересные вещи, в том числе он мне приносил читать "Украинский вестник" - и те номера, которые вышли еще когда Чорновил сидел, и те, которые делались потом еще Хмарой.
Одновременно в Москве должен был быть съезд журналистов СССР, и как делегат требовалась молодая журналистка, до 30 лет, беспартийная, с Западной Украины. Я подошла по анкете, и меня фактически избрали на съезд по разнарядке На этом съезде я был избран членом правления Союза журналистов СССР. И вот однажды пришел черед мне там выступать. Во Львовском обкоме партии мне написали 15-минутное выступление, которое я должна была провозгласить на заседании правления Союза журналистов, в Колонном зале "Дома союзов".
Я посмотрела на тот текст - это было страшно скучно! Я его сунула в ящик в редакции с мыслями:"Завтра почитаю в самолете". Забегалась, закрутилась, уже в самолете смотрю - выступление забыла! Ну, думаю, где-то пятнадцатый запишусь на выступление, и, может, очередь не дойдет - пронесет. Я всегда сидела на галерке, потому что все, что там происходило, мне было ужасно неинтересно. И вот я сижу и слышу свою фамилию: "Стецив". Что же делать? К счастью, я сидела далеко от президиума. Пока я дошла до трибуны, то вспомнила, что мы же вчера с Дашкевичем гуляли по парку и говорили, и я вышла, и как бабахнула все, что мы там говорили: "Почему люди не хотят читать советской прессы, почему получается самиздат? Потому что это интересно, потому что там пишут правду ... " И так далее.
Рассказала, что меня как журналистку посылали в Дрогобычский район, где приказали поджечь церковь, потому что она стояла напротив детского сада, привезли под это дело каких зэков, которых пообещали отпустить, если они сожгут церковь, и зэки ту церковь сожгли. Я написала об этом материал, его не напечатали в "Ленинской молодежи". Забрали в обком партии, и даже не сказали мне, почему. А вот если бы мы напечатали это, то никто бы не читал самиздат Чорновила, а читали бы нас, и так надо делать, и когда я это говорила - в зале стояла мертвая тишина. Думаю: "Я, пожалуй, не так одета". Когда я сходила со сцены, балтийская делегация встала, начала мне стоя аплодировать и меня обнимать. Я говорю: "А что случилось?" "Как, девушка, вы не знаете, что случилось? Вы сегодня сделали себя имя", но пока я доехала до Львова, уже объявили о собрании областной организации Союза журналистов, чтобы осудить меня на нем. Куда меня, конечно, никто не пригласил. Но перед тем ко мне пришли из КГБ.
- Пришли домой?
- Нет, в редакцию. Пришли два человека. Они сказали: "Нам надо подъехать в одно место с вами в связи с вашим выступлением в Москве". Они меня привезли в какую-то квартиру. Там открыла такая старшая дама, обычная женщина. Квартира выглядела как обычная квартира, в которой живут люди. Но видно было, что они там распоряжались. Они сказали: "Нам надо поговорить". Мы сели в отдельной комнате, и начался допрос. "Кто? Откуда вы знали о том, что выходит" Вестник "Чорновила?" Словом, было много вопросов. Единственное, что я понимала, что я не могу назвать имя Дашкевича. Но я им говорила, что где-то я нашла этот "Вестник", кто-то его оставил. Плела какие-то глупости ...
Тогда один из них говорит: "Знаете, что я вам посоветую? Напишите объяснительную, что вам в зале там, в Москве, кто-то очень понравился, и вам хотелось выделиться, Чтобы на вас обратили внимание "... Я так и написала ... Я не хотела потерять работу: " Мол, ну пусть будет так, чтобы от меня отстали". Лишь позже я поняла, почему они это посоветовали. Потому что из меня уже боялись сделать героя и боялись выбросить совсем с работы. И на заседании областного Союза журналистов была такая резолюция: "Пусть это остается на ее совести. Национализм - это сладкий яд, он легко проникает в молодые сердца ... Пусть Стецив остается на работе". Но после этого в редакции мне уже никто серьезных тем не давал.
- Представители КГБ предлагали вам сотрудничать?
- Нет.
- Вас как человека, который помнит КГБ, не пугает нынешняя ситуация в Украине, которая имеет параллели с теми реалиями? Когда СБУ начинает выполнять функции политического контроля, надзора, когда СБУ становится раздражителем в глазах Запада?
- Если бы вы работали в тогдашних условиях, вы бы понимали, насколько это далеко. Во-вторых, Вы, наверное, понимаете, что многие люди, которые работали тогда в КГБ, так и остались в СБУ.
- Но согласитесь, что не было во времена Ющенко того, чтобы СБУ массово вызвало общественных активистов, журналистов.
- А при Ющенко вообще не было СБУ. Если у главы спецслужбы крадут кошелек в отеле "Хаятт", то я думаю, что Службы безопасности просто не существовало... Мы не можем не признать одного факта - тогдашние сотрудники КГБ были действительно очень профессиональные. Лучшие из них ушли из спецслужбы, а худшие остались. И то, как они сегодня действуют - это грубо. И я не понимаю, зачем ...
- Но вы - канал информации президента! Вы же можете к Януковичу донести, что действия спецслужбы портят его репутацию на Западе, и рано или поздно он получит бумеранг!
- Почему вы думаете, что я об этом не говорила с президентом, и не было реакции, и не было после этого разговоров?
- Буквально в прошлую среду было очередное заявление "Демократического альянса", что руководителя их харьковской ячейки приглашали в СБУ ...
- Я не специалист от СБУ. Я бы очень хотела заниматься разведкой - это очень интересно. Но эта моя мечта никогда бы не осуществилась, я имела тетку, которая была репрессирована.
- То есть Янукович прислушался к вашей мысли?
- Президент ее выслушал. Более того, у нас были достаточно серьезные разговоры в широком кругу на эту тему.
- С Валерием Хорошковским?
- Я не могу об этих вещах говорить. Я - государственный чиновник. Но я думаю, что после этого определенные изменения произошли. Есть еще какие-то рецидивы, так, знаете, глупых людей во всех странах много. И у власти тоже, и в спецслужбах также, а порой - провокаторов, которые и тому же Валерию Ивановичу хотели бы повредить.
Валерий - интеллигентный человек ... Я познакомилась с ним ближе, когда мы летели к Гудзяку. ( УП: Борис Гудзяк - ректор Украинского католического университета, с которым сотрудник СБУ проводил "воспитательную работу".) Гудзяк - мой старый-старый знакомый, это очень тонкий человек, интеллигентный, интеллектуал. И когда я говорила с Валерием Ивановичем о нем, то говорю: "Я думаю, вам надо с ним познакомиться, и вы увидите, какую глупость сделал тот ваш чиновник, который пришел к нему выполнить формальность". Валерий Иванович говорит: "Вы можете меня с ним связать?" Я тут же позвонила Борису и сказала, что Хорошковский хотел бы с ним встретиться. Борис говорит: "С радостью". Мы полетели туда с Валерием, проговорили с Борисом часа два с половиной. Они очень легко нашли общий язык.
- Кто-то перед кем-то извинялся на этой встрече?
- Да, Валерий сказал, что ему очень жаль, что такая неуклюжесть и неуместность произошла. Он говорит:"Я не хочу ни на кого сваливать, ибо я глава Службы, и это моя вина, а не моего офицера ... Я не хочу его увольнять, я председатель, и я за это должен ответить, а не он.
Сотрудник СБУ выполнял какое-то предписание, но в меру своего профессионализма. Служба безопасности не хотела, чтобы произошли какие столкновения с участием студенческих движений на Западе. Вы же видели, что тогда делалось.
В ту поездку я посмотрела на Валерия Хорошковского другими глазами. Я ему говорила:"Вам необходимо открывать свои двери для думающих людей, для западных журналистов, для наших журналистов, и говорить с ними, вы увидите результат, как изменится восприятие СБУ". Валерий вблизи производит неплохое впечатление. Он много знает, он достаточно деликатен, глубоко верующий. Для меня это много значит.
- Но факт остается фактом, что резолюция ПАСЕ заявляет о недопустимости конфликта интересов, что нельзя смешивать бизнес-деятельность с деятельностью спецслужбы, и таких примеров в мире они не знают ...
- Я когда-то говорила о специфике демократии.Возможно, это одна из специфических черт украинской демократии, которая еще очень молода.
- Конфликт интересов в государственной службе?
- Если копнуть глубже, вы найдете мало чиновников, которые не имеют конфликта интересов.
- А за границей?
- Ну, есть много явлений, которых нет за границей, либо есть, но вы о них не знаете. За границей тоже много разного. Я немножко глубже знаю ту среду, я их знаю дольше, чем вы. Они просто более умело играют.
- Мы не ставим под сомнение ваш опыт, но представить, чтобы владелец Foxnews или CNN стал главой ЦРУ, ФБР или иной спецслужбы в США, нельзя!
- Для меня важно, чтобы это был профессиональный и честный человек. Формально он не нарушает закон. Я не адвокат Хорошковского, и у меня бывают очень сложные ситуации из-за моей позиции. Но я бы не была столь однозначной. Для меня важно, что Хорошковский многое сделал, чтобы в Украине становилось меньше контрабанды или наркотрафика. Надо поставить на весы - что перевешивает?
- Может, репутация Украины дороже стоит?
- Репутация Украина будет хорошей, когда люди в Украине будут нормально жить. Я прочитала недавно один из выводов Всемирного банка, и там есть очень интересный и утешительный для меня факт о том, что в Украину едут больше гастарбайтеров из России, чем из Украины в Россию. И что если туда едут наши каменщики, строители, то к нам едут их компьютерщики, люди интеллектуального труда, которые чувствуют себя здесь комфортно.
- Вы читали интервью депутата от Партии регионов Елены Бондаренко, где она призывает СБУ контролировать гражданское общество и журналистов?
- Я не хочу с ней дискутировать, я имею свою точку зрения. Я считаю, что каждый разумный, профессиональный человек понимает, что вызовы на допросы журналистов, блоггеров и так далее - это на руку оппозиции Юлии Тимошенко. Сегодня президент наводит порядок в доме. Если смотреть с высоты поставленных целей, то все эти эпизоды мелкие, но они портят общую картину. Эта ложка дегтя очень выгодна оппозиции. Именно поэтому я расцениваю такие действия как провокацию против президента .
- Кто именно их инспирирует?
- Если бы я знала, кто именно, то была бы не заместителем главы администрации президента, а председателем СБУ.
- То есть даже отказ регистрировать кандидатов от "Батьківщини" на этих выборах вы тоже считаете провокацией?
- Я считаю, что это сделала сама "Батьківщина", своими же руками! Для Юлии Тимошенко было важно дискредитировать эти выборы и Януковича, чем победить где-то во Львове.
- Неужели вы думаете, что Тимошенко лучше не иметь никакого депутата в областной или городской рады?
- Да. Ей нужно не областной совет, она думает о себе, а не о львовских депутатах. Я была на всех закрытых совещаниях по подготовке к выборам. И я ни разу не слышала, чтобы речь шла об искусственном создания неких структур "Батьківщини" ...
Когда ты принимаешь сомнительных людей в свое окружении, всегда будь готов, что тебе сделают какую подлость, когда ты станешь немножко слабее. Это - закон. Так было с Януковичем.
- У него тоже были такие люди?
- Конечно. Но их было меньше, потому что у нас порядки другие. У нас в команде, когда тебе плохо, приходят все, независимо от того любят тебя или нет. У нас другой моральный климат. Поэтому Януковича меньше сдавали, но сдавали тоже.
- Кто эти люди?
- Сейчас многие приходят таких, которые от Януковича перебежали к Тимошенко, а теперь опять перебегают к Януковичу. Я смотрю на них ... Что ж, каждый человек имеет право выбора.
- А Левочкин - такой человек? Он сначала был с Януковичем, а затем в списке политической силы Литвина ...
- Левочкин всегда был с Януковичем.Всегда, в самые тяжелые его моменты! Он мог не быть физически рядом, но везде, где он был, отстаивал и сохранил интересы нашей политической силы. Это я вам говорю как человек, который знает больше, чем говорит.
- Нестор Шуфрич - кстати, ваш товарищ - считает наоборот.
- Они мне симпатичны оба, хотя оба очень разные. Но они никогда не сдавали Януковича - ни Нестор, ни Левочкин. Между ними были чисто мужские вещи, такое случается в жизни. И я верю, что когда их недоразумение пройдет, они подадут друг другу руки и между ними все будет хорошо ...
- Вообще вам не кажется, что во власти разгорается конфликт между теми людьми, которые идут с Януковичем еще из Донецка, и теми, которые пришли с Левочкиным?
- Нет, конфликта нет, есть конкуренция. На этой доске фигуры переставляет только один человек. Я знаю, что с его стороны не будет несправедливости по отношению кого-либо. Каждый член команды оцениваемый по мере своего профессионализма.
- То есть Шуфрича, по вашему мнению, тоже справедливо оценили, когда уволили с должности министра?
- Я не считаю, что это окончательное решение относительно него. Думаю, что Нестор может в определенное время оказаться на очень неожиданном, очень интересном месте. Я верю, что у Нестора есть хорошая перспектива в нашей политической силе.
- То, что за последние месяцы происходит вообще в стране, вас не настораживает? Например, надпись "Поддерживаем президента Украины" на частном заводе Лукойла. Разве это не напоминает времена кучмизма?
- Ну, поддерживают. А кто пишет "не поддерживаем"?
- Но ведь это явно прогиб под первое лицо.
- Кто хочет - прогибается. Это зависит от хребтов. Я всегда ставила на людей, имеющих твердые хребты.
- Но разве такой транспарант "Поддерживаем президента Украины" не характеризует общую атмосферу в стране?
- Нет, это лишь детали.
- Такие транспаранты могут породить у президента соблазн ломать сильные хребты ...
- Чтобы Янукович тебя зауважал, он должен убедиться, что в тебя позвоночник не гнется. Мне было очень трудно завоевать его доверие. Произошло это лет через полтора после того, как я к нему пришла. Когда Янукович понял, что у меня хребет есть, только с того момента у нас началась действительно конструктивное сотрудничество. Я могу говорить с ним искренне и откровенно, говорить все, что думаю.
- То, что происходит в сфере свободы слова, вы так же доносите до его сведения?
- То, что я вижу - да ...
- И что вы видите?
- Я вижу, что Сергей Лещенко сегодня может прийти в администрацию президента и ставить все вопросы , которые ему нравятся. Я вижу, что он может всегда получить ответ - худший или лучший. Но получить.
- А я включаю канал ICTV и не вижу там юмористическую мизансцену о Януковиче. Она даже ничего плохого не содержит, но ее выбросили из эфира. Здесь можно вспомнить ваши слова, как в советские времена из газеты вырезали вашу статью. Разве это не аналогия?
- Я тоже удивилась, когда узнала, что ролик не пустили в эфир.Я не видела этого ролика, но прочитала о нем.
- Разве это не свидетельство общей атмосферы страха перед первым лицом в государстве?
- Нет, абсолютно. Кто, например, трактовал ролик как такой, что оскорбляет страну. Я считаю, что к юмору надо относиться с юмором. А силен только человек, который умеет посмеяться над собой.
- Помните, в СБУ говорили: "Мы за журналистом Конрадом Шуллером не следим". Потом признали: "Да, следим". Потом: "Мы с общественными активистами не проводили собеседования". Потом признали, что проводили. Не думаете, что впоследствии придется признать, что действительно, цензура была в Украине, но окажется уже поздно?
- Я могу сказать только одно: с этого кабинета и из кабинета главы государства никогда не пошел и не пойдет ни один сигнал, который бы любой многом препятствовал свободе прессы. Никогда! Это единственное, что я могу вам гарантировать.
- Но ведь это развращает других чиновников, которые не чувствуют, что президент жестко реагирует на притеснения журналистов. И каждый чиновник думает: "Ага, если это остается безнаказанным, то можно делать с прессой что угодно".
- Мы можем то, что мы можем. Чтобы мы могли больше, мы должны становиться сильнее. И мы будем сильнее, и будем делать больше.
- Вы могли зайти к президенту и сказать: имела место ситуация, когда его охранник применил силу к журналисту, и остался безнаказанным.
- Почему вы думаете, что я об этом не говорю? Для того чтобы сделать больше, я тоже должна становиться сильнее. И я стану сильнее.
- Есть что-то, что зависит напрямую от Вас. Например, вы говорите, что заинтересованы в сотрудничестве с гражданским обществом. Но Виктория Сюмар, например, обращалась к вам с письмом, чтобы вы включили его в рабочую группу по общественному вещанию, и вы пишете отказ.
- Вы плохо поинформированы. Мы с Викторией несколько дней назад имели очень серьезную конструктивную беседу. Я пригласила ее к сотрудничеству, и Виктория будет первой, кому я покажу готовый проект закона об общественном телевидении (На время вычитки этого интервью Сюмар уже была на заседании рабочей группы и дала свои поправки к законопроекту).
- Я цитирую ваше письмо, которое было обнародовано на сайте президента. Вы изменили мнение?
- Нет, я просто ближе узнала Викторию. Я никогда не беру к сотрудничеству людей, которых не знаю. Я читала ее тексты, но никогда с ней не разговаривала. И после того, как мы поговорили, я поняла, что она профессиональная, и с ней надо сотрудничать. Как и другие люди, я умею признавать и исправлять свои ошибки. Это моя сильная сторона.
- Как быть с законом о доступе к публичной информации? Вы говорили, что поддерживаете, цитировали президента, что он тоже поддерживает, а Партия регионов за него не голосует.
- Надо еще немного подождать. На тот момент, когда шла подготовка к голосованию, я просто была не в состоянии за этим ни следить, ни как-либо повлиять. Я действительно была очень больна. Закон о публичной информации в Украине будет. Это будет общий закон оппозиции и власти. Он будет хороший и демократичный. Я не знаю буду ли я советовать коллегам, чтобы речь шла о 5 днях для ответа на информационный запрос. Это мало. Минимум 10 дней. Потому что я здесь работаю и знаю, что такое 5 дней на ответ. Когда у тебя горы писем и запросов, и ты просто розрываешся ...
Я не могу подмахивать письма, не читая. Турчинов подмахивал, теперь ходит на допросы по делу Луценко. Я читаю все письма.
- Почему президента в пуле постоянно сопровождают журналисты, которые были рупорами цензуры во времена Кучмы - Джангиров, Пиховшек?
- Знаете, люди меняются тоже. Пиховшек очень профессиональный журналист. Да, у него запятнанное имя. Но он должен иметь также шанс его отмыть.И я думаю, что пройдет еще немного времени, и о Пиховшеке перестанут говорить как о символе кучмовской журналистики в худшем понимании этого слова ... Я ценю профессионалов. Когда я спросила президента, когда он второй раз стал премьер-министром: "Виктор Федорович, почему вы взяли в Кабмин несколько человек, которые так открыто предали вас в 2004 году?" Он ответил: "Потому что лучших специалистов в их области я в Украине не нашел".
- Но от вас зависит, кто из журналистов сопровождает президента .
- Почему от меня? Здесь есть пресс-служба президента. Относительно Пиховшека я вам высказываю свое мнение. Если бы вы мне задали вопрос, почему мы не приглашаем вас, для меня очень важен профессионализм, и когда журналист способен видеть глубже. Потому что если куда-то едет глава государства, то речь идет не о президенте, а об Украине.
- Но если президент путает Южную Осетию с Северной или Косово с Черногорией, то на это журналист должен закрыть глаза?
- Ничего страшного. Оговориться каждый может. В Америке был президент на коляске, который вообще писать не умел, только крестик ставил. Но как он эффективно руководил государством!
- Когда Чехова называют поэтом - это вопрос общего уровня интеллекта, а не оговорки.
- Для меня главное, чтобы президент сделал реформы. А с Чеховым я и сама разберусь, и многие разберутся с Чеховым сами, и вы тоже. Нам нужен жесткий менеджер, справедливый человек, который бы вытащил Украину из того ужаса, в который ее бросили, а поэтов, литераторов, литературоведов в Украине очень много. Надо просто облегчить им жизнь, раскрутить их, чтобы их знали на Западе, и дать им возможность свободного труда.
- Ваши заявления о том, что пусть нас называют авторитарным режимом, но главное, чтобы людям лучше жилось - это не является соблазном купить верность людей? Забрать демократию, дать хлеб.
- Нет. Бедный человек никогда не может быть свободным. У меня в жизни было такое, когда мы с мужем вечером не знали, что завтра дать есть детям. Это страшные вещи. Как у Цветаевой: "У своего ребенка хлеб забрать, Чтобы отдать его другому". Но не все Цветаевы. Человек поклонится любому, чтобы получить хлеба для своего ребенка. Поэтому бедные люди не могут быть свободными. Надо дать человеку достойный уровень жизни.
- Но не ценой демократии!
- В обществе есть элиты, которые готовы умирать с голоду ради свободы. Но чтобы подтянуть сознание всего общества в сознание элит, как было на Галичине в довоенный период, во время и сразу после войны, была проведена колоссальная работа тогдашней элитой. Общество должно созревать. Но люди не могут быть голодными
- Думаете, в России не так мыслит президент, когда он закручивает гайки?
- Президент России - это проблемы России. Наш президент идет хорошим украинским путем. Из Донецкого террикона, здесь я с Павлычко абсолютно согласна, Украина больше видна, чем со Львовского Высокого замка. Да, эти люди деловые, прагматичные, они умеют делать реальный сектор. Сейчас их время, на них есть социальный заказ. Возможно, спустя всего несколько лет, придет время людей других, которые больше внимания уделяют духовным, гуманитарным проблемам. Вы видели с фасада тех людей, которые начинали оранжевую революцию, Ющенко и Тимошенко. Я видела их вблизи, гораздо раньше, чем вы. И я видела, что они не смогут. Ющенко - в силу своего характера, а Юлию Владимировну погубила злоба. Если бы она была столь же сильна, как сильна, ей не было бы равных в Украине.
- Вы говорили о "демократии с особенностями". В России есть популярное выражение "управляемая демократия". Это не одно и то же?
- Я никогда не сравниваю Украину с Россией. Украина мягче, интереснее. Украина является европейской и демократическим государством. Да, есть определенные наши особенности. Они связаны с постсоветским наследием. Но все это пройдет ...
- Не может быть Украины европейской с таким подходом чиновников к вопросу собственного обогащения. Начиная от "Межигорья" ... Здесь можно вспомнить и о вас, потому что не может заместитель главы администрации ходить в бриллиантовых часах, меняя их через день. Не может президент жить в резиденции, которая была государственной, а теперь оформлена на подставные фирмы!
- Я могу ходить в бриллиантовых часах.
- Но ваша декларация этого не позволяет.
- Часы были подарены мне на день рождения моими коллегами из Партии регионов.
- Но вы, будучи чиновником и имея государственный ресурс, можете решать вопросы этих людей, защищать их публично!
- Я никогда не защищала публично тех двух людей, которые мне подарили те двое часов. И я не имею таких ресурсов, чтобы решать проблемы таких богатых людей.
- При этом их фамилии вы не называете.
- Почему? Это Добкин и Колесников. Они платят налоги, и я вписала те двое часов в свою декларацию. Какие ко мне претензии?
- Подарки чиновнику по 50 тысяч долларов общество может воспринимать неоднозначно.
- Это проблемы общества. Во-первых, о цене тех часов я узнала из интернета. У меня есть одни маленькие серебряные часы, которые я очень люблю, 1926 года. Я вообще люблю старые вещи и почти не ношу новых украшений. Я могу себе позволить принять подарки? Могу. Я всю жизнь работаю, и всегда очень хорошо зарабатывала. Все годы на "Свободе" я зарабатывала очень хорошо, и всегда платила налоги. У меня есть еще немецкие сберегательные книжки. Если кто считает, что я не имею права носить такие часы - в суд, ребята!
- Мы говорим о моральной стороне.
- Если бы не ваш сайт, я бы понятия не имела, что эти часы столько стоит. Но те люди, которые подарили, платят налоги. Когда я сказала: "Борис Викторович, надо было мне хоть как-то намекнуть, сколько эти часы стоят", Колесников сказал: "А я плачу налоги".
- По новому законодательству с 1 января вы не имеете права принимать подарки такой стоимости!
- Значит, по новому законодательству я больше не буду их принимать.
- Когда Шуфрича уволили с должности министра, и появилась информация, что Балога возглавит МЧС, вас видели вместе с Виктором Ивановичем в ресторане. Вы обсуждали с ним судьбу вашего сына-замминистра?
- Обсуждали.
- И какое решение?
- Мы ни о чем не договаривались. Я спросила, какое будет его решение. Все-таки это - мой ребенок. Балога говорит: "Я посмотрю, когда стану министром. Я приму решение, которое буду считать справедливым".
- Вы думаете, это по-европейски, когда вы с будущим министром обсуждаете, будет ли работать ваш сын дальше в правительстве?
- Возможно, это не по-европейски. Но я больше мама, чем европейка. И я бы себя не уважала, если бы я вам сейчас солгала.Я не хочу и не буду этого делать ... Но мой сын принял решение сам - он попросился в отставку. Думаю, что он сделал правильно.
